Наш задвинутый в угол мешок с овсом предсказуемо остался нетронутым.

– Спасибо, но не делай так больше. Искрой занимаюсь только я.

Мне показалось, что ничего лишнего в голосе не прозвучало, но Кайл хмыкнул едва слышно, а потом, судя по звуку шагов, неспешно прошёлся по конюшне.

– Йонас сказал мне, что Совету не хватает конюхов. Но не думал, что проблема настолько велика.

Искра покосилась на меня, заводя уши, как будто всерьёз опасалась, что я сейчас швырну столь изящно высмеянные вилы, и она останется ни с чем.

Вместо этого я перехватила черенок удобнее, не глядя больше ни на неё, ни на притихшего Норда, ни на кого-либо другого.

– Значит, ты здесь, чтобы её решить?

Ещё одним хорошим вариантом стало бы спросить, какого Нечистого он забыл в этой конюшне. А потом попросить не приближаться к ней впредь.

– Не имею ни малейшего понятия. Это было короткое письмо. На гербовой бумаге. Время и место. Нужно было успеть. Кто додумался использовать ворон вместо почтовых голубей?

Мне показалось, что внутри лопнуло что-то наподобие каната. Даже звук послышался тот же.

Воткнув вилы в собранное сено, я развернулась, продолжая унизительно держаться за черенок.

Оказалось, Кайл стоял очень близко, закинув локоть на дверь денника, в котором расположился Норд, и смотрел на меня с нечитаемым выражением.

Только теперь, увидев их рядом, я поняла. Должна была вовремя вспомнить и сообразить раньше.

– Попробуешь догадаться?

Он не ответил, но вслед за придуманным канатом лопнуло и родившееся из растерянности раздражение.

Что бы там ни было, сейчас нам уже точно стало нечего делить.

Долбаная прядь снова упала на лицо, и я заправила её обратно за ухо.

– Это моя лошадь. Моя личная. Её нет на балансе Совета, и уход за ней в обязанности конюхов не входит.

Для объяснения всей этой дурацкой картины должно было хватить, а для оправдания звучало слишком жалко.

Не хватало только добавить, что он просто зашёл в неудачный момент. Что день был суетный, мы задержались на полигоне, и только поэтому я именно сегодня припозднилась.

Кайл вскинул бровь так красноречиво, как если бы я и правда всё это сказала.

– Не думал, что дела идут настолько плохо, и организация не может позволить себе дополнительную лошадь.

Норд потянулся к нему и сразу же получил ласковое поглаживание по переносице. Так естественно, почти невзначай.

– Неужели тебя ещё не просветили?

– Насчёт лошади? – не глядя на меня, он точно так же погладил нетерпеливо тряхнувшую головой Искру. – Или насчёт растраты, проваленного задания, внутреннего расследования и огромного чёрного пятна на репутации Совета?

В его исполнении это звучало настолько же смехотворно, насколько на самом деле было, и я лишь в последний момент успела подавить улыбку.

– И молодого любовника, из-за слабости к которому всё случилось. Ты забыл.

– Непростительное упущение с моей стороны, – Кайл же кивнул совершенно серьёзно, хотя на дне его зрачков на долю секунды вспыхнуло нечто нечитаемое. – Почему этого не делает он?

Всего один короткий кивок на денник Искры, и это стал совсем другой разговор.

Тот самый, который я не хотела и не собиралась вести ни при каких обстоятельствах.

– У него уже были неприятности из-за этого. И это был тот случай, когда Берг оказался прав. Ему нужно учиться, а не чистить чужих лошадей.

– И этот здесь… – этим замечанием Кайл поделился скорее с Искрой, чем со мной.

Та всхрапнула, по всей видимости, подтверждая.

Пора была с этим заканчивать. Хотя бы во имя дожидавшегося меня брусничного пирога.

– Но ты ведь не собираешься контролировать процесс? – я кивнула на вилы, отстранённо гадая, что стану делать, если он выразит такое желание.

Ничего особенного в уборке стойла не было, и всё же мне отчаянно не хотелось, чтобы он это видел.

Кайл повернулся ко мне, и что-то в его лице в очередной раз переменилось.

Быть может, тоже очень к месту вспомнил тот кошелёк с эмблемой Совета, что я отдала ему в лесу за лошадей.

Блядский Йонас. Хуже, чем отчёт…

– Уверен, ты справишься без подсказок.

Легко оттолкнувшись от денника, он ещё раз погладил Норда на прощание и направился к выходу.

Всего лишь гость, пришедший, чтобы проверить своего коня в первую ночь на новом месте.

Я посмотрела Искре под копыта, чувствуя себя так, будто все нагрузки последних недель разом увеличились вдвое, а потом зачем-то подняла голову.

– Ты планируешь задержаться?

Кайла этот глупейший из вопросов настиг уже на пороге.

Он развернулся, окинул меня задумчивым и тёмным взглядом.

– Это будет зависеть не от меня.

Небо за окном начинало сереть.

До прозрачности чистый и слишком тяжелый для октября рассвет недвусмысленно намекал, что пора подниматься, но я продолжала лежать.

Желание встать и начать делать хоть что-то было почти нестерпимым, но тело отказывалось подчиняться, как будто застыло.

У Кайла в самом деле не было причин приезжать в Совет. Тем более – задерживаться здесь.

Мысль об этом была не нова, и уж точно она не стоила того, чтобы не сомкнуть глаз.

И всё же, несмотря на очевидную усталость и потребность выспаться, уснуть мне так и не удалось.

Если Йонас ему написал…

Мастер Совета мог вызвать к себе любого, кто представлял для него интерес, и проигнорировать этот вызов было себе дороже. С тех пор как он, опасный, по общепринятому мнению, головорез, сумел наладить с королем если не хорошие отношения, то благоразумный нейтралитет, полномочия Совета расширились до невиданных прежде пределов.

Разумеется, возможность испортить жизнь неугодному была у Совета и раньше. Перекрыть силу, без которой тот не мыслит своего существования, сделать изгоем, лишить возможности жить так, как жил прежде – все это было не просто возможно, а делалось без малейшего сомнения, будь на то необходимость или просто чье-то непреодолимое желание.

Однако существовала определенная разница между тем, чтобы делать в тайне, и официальной позицией организации.

Даже с таким, как Кайл провернуть подобное ничего не стоило.

И все же до сих пор Йонас его не трогал.

Тот единственный раз, когда он разыскал нас, чтобы предложить ему присоединиться к Совету, был скорее личной и относительно дружеской встречей.

– Просто любопытно, почему именно сейчас?

– Не мог же я пригласить ваше сиятельство, пока работа не была доделана.

– Благодарю покорно. Играй в это сам.

– Ты можешь взять ее с собой. Это последнее предложение.

Их разговор я подслушала, стоя за дверью.

Презрения, с которым такой учтивый в момент знакомства со мной Йонас бросил это «ее», было настолько забавным, что пришлось уйти, дабы не выдать себя легко ощутимым в маленьком доме весельем.

Кайл, разумеется, знал. Если не почувствовал мое присутствие, то догадался, что я слышала.

Проводив новоиспеченного Мастера, он молча потянул меня в спальню, ничего не объясняя, не извиняясь за него и уж точно не спрашивая, хочу ли я поехать.

Его «нет» было однозначным и не подлежащим обжалованию.

Как много в этом плане могло измениться за семь лет?

Как выяснилось, даже за год могло измениться очень многое.

Запретив себе даже мельком думать об этом, я обхватила левой рукой правое запястье и медленно растерла большим пальцем оставшийся на нем шрам.

Спустя три года после того разговора я приехала в Совет одна, и во время нашей встречи Йонас был безупречен. Не падая до того, чтобы делать вид, будто меня не узнал, он держался спокойно и вежливо. Быть может, чуть приветливее, чем со всеми прочими.

«Мы не нравимся друг другу, но можем быть друг другу полезны» витало в воздухе, но так и не вылилось ни в завуалированные оскорбления, ни во взаимные попытки друг друга продавить.