Уж точно не дело, которое Совет мог поручить двоим.

Тем более – мне.

Перехватить чужое задание, уговорить или подкупить…

Нет, скорее все же первое.

Представив себе, как Кайл отвел Люка в сторону и вежливо объяснил, что ему этот выезд нужнее, я все-таки едва не засмеялась.

Это было умно.

Мы… Я получила несложную работу, которую мне официально пока не доверили бы, но после которой у меня будто выросли крылья за спиной.

Освобожденный от этой работы Люк провел в городе приятную ночь.

Утром он напишет отчет, к которому приложит полученную в полной мере оплату, и все будут счастливы.

И никто никогда ничего не узнает.

Кайла следовало за это поблагодарить.

Сказать, что делать этого не следовало.

Спросить, слышал ли он вообще, о чем я его просила не далее как сегодня… вчера утром.

Сотня разных вариантов.

Вместо любого из них я потрясенно молчала, пытаясь разобраться в собственных чувствах и мыслях.

У него не было причин пускаться в такую авантюру.

Либо же у меня банально не хватало изобретательности, чтобы их найти.

Все выглядело так, словно единственной целью было именно это – вернуть мне уверенность в собственных силах, развлечь, позволить пусть всего на несколько часов, но отделаться от скуки, от которой я умирала, безвылазно сидя в замке и начиная каждое утро с повторения прошлого дня.

Обучение Гаспара ни минуты не было мне в тягость, однако, ненавязчиво уговаривая его оставить родную деревню и поехать со мной в Совет, я рассчитывала на иное. Им должны были заняться профессиональные наставники. Люди, способные в кратчайшие сроки разработать именно для него оптимальную программу. Те, кто избрал наставничество делом своей жизни или обладал достаточным опытом, чтобы заниматься им.

Я не предполагала, что мне придется делать это самой, да еще и будучи лишенной права открыто колдовать и показывать ему то, что считаю нужным.

Воскрешение мертвых жаб было милым развлечением, – пусть и лишь до тех пор, пока блядская жаба не прыгнула к нам в постель.

Я не видела причин не порадовать его и этим тоже.

Вот только Кайл мог.

Даже Матиас мог бы, если бы умел и хотел.

Не я.

Постоянный страх ошибиться, недодать, не успеть, пожалеть там, где ученика щадить не нужно…

Я была никудышным наставником, и только безграничная привязанность мальчишки ко мне заставляла его терпеть.

Привязанность и отчаянное нежелание, чтобы все это оказалось зря.

Всего два месяца прошло, а он, казалось, уже забыл, что такое быть крестьянином, легко и непринужденно прижился в новом мире и готовился к новым открытиям.

Я не могла его подвести.

Я не должна была думать о том, что с ним случится, когда, – очень скоро, – нам придет пора расстаться. Если не навсегда, то на несколько лет точно.

Моей прямой обязанностью было сделать так, чтобы он не пострадал при этом слишком сильно, не сорвался с цепи и не потерял все то, что может иметь.

Так много этих “должна” и “если”. Как никогда прежде не было.

И все-таки я скучала.

Мне отчаянно не хватало ветра в лицо, свободы и неоспоримого знания о том, что я справлюсь.

Всего того, с чем я приехала в ту деревню в августе.

Этот единственный, шальной, незаконный раз стал настоящим глотком свежего воздуха.

Точно так же тогда там я глотала чистый воздух, цепляясь рукав Кайла и не желая отпускать.

На это следовало бы злиться.

За это следовало бы себя презирать, – опять рядом с ним и благодаря ему.

Я просто не имела права…

Он не должен был значить так много, а я не смела это принимать. Хотя бы потому что снова лицемерила и противоречила самой себе.

Он должен был остаться в прошлом так же, как я осталась в прошлом для него.

Ученица, за которой невозможно не присмотреть.

До определенной степени приятное воспоминание.

Необременительный способ скоротать вечер.

Никому из нас ведь и в голову не пришло, что мы могли бы обойтись приятельскими отношениями и не пересекать черту.

Начинать думать обо всем этом заново не имело смысла – я и без того потратила на глупости слишком много времени.

Однако он сделал то, что сделал, и теперь просто ехал рядом, спокойный и бледный.

И правда ведь не ждал от меня ни благодарности, ни крошечного комментария на этот счет.

На стене и в сторожке по-прежнему стояла тишина. Разве что кто-то из олухов тихонько похрапывал.

Мы спешились перед калиткой, и я ждала, стоя в густой тени, пока Кайл заведет лошадей.

Небо вдали начинало становиться серым.

До рассвета оставалось меньше двух часов. За это время еще можно было попробовать поспать, прислушаться к телу, которое требовало покоя и отдыха хотя бы ненадолго.

Или сумасбродного продолжения вчерашнего дня и этой ночи.

Идти в конюшню вдвоем нам было ни к чему. Даже с двумя лошадьми, но Кайл смог бы объяснить свое там присутствие, – если бы кому-то взбрело в голову у него поинтересоваться.

Попасться любопытствующим на глаза вдвоем было бы до смешного однозначно.

Прохладный ветерок донес до меня запах сена, – того, из чужого амбара.

Перехватив Искру и Норда под уздцы, Кайл и правда собрался просто уйти, не прощаясь, словно не сделал ничего из ряда вон выходящего.

Все так же молча, как происходило почти все сегодня, я перехватила его за рукав куртки и развернула к себе.

Из-за разницы в росте это было не слишком удобно, пришлось привстать, держась для верности за его воротник, но я все равно успела раньше, чем он сказал хоть что-нибудь. Перехватила удобнее, дотянулась и поймала губами губы, возвращая глубокий и влажный поцелуй.

И отстранилась так же быстро.

Ему никогда не было нужно мое “Спасибо”, – что бы ни делал, он делал не для этого, – а я со временем научилась благодарить без слов.

Так легко оказалось вспомнить.

Почти минуту он смотрел на меня нечитаемым черным взглядом, таким пристальным, как если бы собирался оскорбить по-настоящему.

А потом перехватил за подбородок, не позволяя отвернуться и спрятать лицо.

– Смело, леди Элисон. Мы ведь практически незнакомы.

На утро всё случившееся, – и одержимый парнишка, и Люк, и чужой амбар, – показались сном.

И всё же я проспала ровно столько, сколько отвела себе на отдых – два полных часа.

Вернувшись в комнату и избавившись от одежды, я просто упала на спину поперёк кровати, и вскоре поймала себя на том, что снова улыбаюсь.

Прикосновения Кайла всё ещё горели на коже, но на этот раз он не оставил ни единой отметины.

Если не считать мастерски прокушенной губы – так, чтобы со стороны заметно не было, но вспоминала я тот поцелуй ещё долго.

И всё же я продолжала чувствовать его, как если бы у меня хватило безрассудства предложить ему подняться.

Строго говоря, ночь показала, что в подобных предложениях он не нуждался – выступ на стене под моим окном всё ещё никуда не делся.

Однако на сегодня с нас обоих было более чем достаточно

Зато утром было самое время появиться с столовой, – несвятой брат определённо был прав, предполагая, что моё регулярное отсутствие может быть истолковано превратно. К тому же, не мешало проведать Инес.

Час был не такой уж ранний, так что со своей запеканкой и чашкой отличного травяного чая мне пришлось присоединиться к Стиву и ещё нескольким парням.

Было вкусно, но не бесподобно, и это значило, что готовил кто угодно, но только не наша главная кухарка.

Знать, что я была услышана, а мои предупреждения поняты правильно, оказалось приятно, и, быстро доев завтрак, я почти выбежала на улицу.

День обещал стать самым обычным: полигон, конюшня, ужин.

В качестве дополнительной нагрузки ко всему этому, надо полагать, должна будет прилагаться еще и Петти.

И все же именно сегодня эта обыденность не показалась мне в тягость.