И все-таки мне было страшно ее увидеть.
Страшно не совладать с собой, потому что теперь я знала, насколько на самом деле дорога мне эта лошадь.
Она и моя свобода защищать ее и себя, если в этом возникает необходимость.
Никого из конюхов в такой час на месте уже не было, но кто-то, – спасибо, несвятой брат! – заботливо оставил фонарь в конюшне зажженным.
Мягкий приглушенный свет рождал причудливые тени на стенах, – такие, что ими даже можно было бы полюбоваться в тишине.
Искра, увидев меня, качнула головой и потянулась навстречу.
Она выглядела и вела себя так, будто ничего не было. Как будто не над ее ноздрями вздымалась вчера кровавая пена, и не она умирала, лежа на этом же самом месте.
Открывая дверь, я дала себе слово быть сдержанной, не пугать ее лишним проявлением чувств на случай, если она ничего не помнит.
И все же, стоило мне ее увидеть, колени подогнулись уже у меня самой.
Пользуясь тем, что никто из людей не видит, а притихшие лошади точно не расскажут, я рывком открыла денник, подошла и обняла ее.
– Хорошая моя. Привет.
Лошадь всхрапнула, переступила на месте, как будто удивляясь тому, что я творю что-то непривычное и странное, но не попыталась вывернуться.
Закрыв глаза, я перехватила ее удобнее и прижалась лбом к черной шерсти.
Обнимать Искру оказалось хорошо. Вдыхая знакомый запах, я даже удивилась тому, что ни разу прежде этого не сделала. Она была единственным существом, с которым я могла позволить себе подобное без оглядки на условности и память о том, что очень скоро мне придется обойтись с ним жестоко, оттолкнуть, почти предать.
С ней – не придется.
Она останется до конца.
Неожиданная мысль об этом сдавила горло, и, балансируя на самой грани, я медленно гладила ее по гриве, чувствуя, как на плечи наваливается чудовищная, почти непреодолимая усталость.
Где-то рядом фыркнул Норд – тихо-тихо, как будто попытался пошутить над тем, что мы обе ведем себя не как порядочные леди, а как не в меру впечатлительные девчонки. Такая тонкая ирония с его стороны.
Искра едва уловимо, но пахла Кайлом, и от этого мне захотелось уже не плакать, а смеяться.
Я снова без него не обошлась.
Как бы еще сделать так, чтобы этот раз был последним…
Ради ее спасения я поклонилась бы даже Бергу, если бы он мог помочь.
Единственным, кроме него, кто с большой долей вероятности мог, был Йонас.
И мне, и моей лошади несказанно повезло, когда вместо ученика нам достался учитель.
Если бы его не было в замке…
Искра повела ушами, словно хотела призвать меня остановиться, но понимала, что это бесполезно.
– Прости, – я потерлась о нее щекой снова. – Я больше не буду. Я за тебя очень испугалась. Моя девочка.
В ответ на это она потянулась к моим волосам, и я провела ладонью по сильной шее смелее.
Подумать только, я ведь дважды ее не захотела. В первый раз, – увидев в стойле. Во второй – когда она сама пришла к моему дому.
Теперь же просто выпустить ее из рук представлялось немыслимым. Казалось, сделаю это, и с ней непременно что-то случится.
Самый верный друг, самый надежный напарник…
– Ты ведь слышала, что я тебе обещала, да? Он сказал, ты спала, но я уверена, что ты слышала. Все обязательно будет так. Ты только потерпи еще немного. Я придумаю, как еще тебя защитить, если того, что есть, недостаточно.
Она фыркнула настороженно, – не иначе как вслед за Нордом удивилась тому, что я так расклеилась, – а потом приподняла верхнюю губу.
Быть может, возражала против этого “он”, но называть Кайла по имени вслух я была не готова. Точно не здесь, не сейчас, не при таких обстоятельствах.
Поднявшаяся от поясницы и уже неконтролируемая внутренняя дрожь должна была бы разозлить. Напомнить о том, что так нельзя. Что за два последних месяца я едва ли не до корней сточила собственные зубы, приучаясь стискивать их вовремя и не давать волю лишним, ни к чему хорошему не приводящим порывам.
Самоконтроль.
Дисциплина.
Новая полезная привычка – отдавать себе команду “Стоять!” перед тем, как сделать или сказать хоть что-нибудь, и думать о возможных последствиях трижды.
Самое время было вспомнить о том, что именно моя горячность уже стоила мне брака. Она же едва не лишила Гаспара шанса на нормальное будущее. Если по этой же причине я едва не потеряла Искру…
Самым главным было остановиться на этом “едва”.
– Прости меня. Я больше не буду отвлекаться. Ты такая хорошая. Я тебя очень…
Я продолжала гладить ее и говорить, потому что мне важно было, чтобы она это услышала.
А еще – потому что словами можно было перебить собственные мысли.
Но Искра вдруг подалась назад, – то ли я вместе со своими несуразными объяснениями ей надоела, то ли…
Когда дверь скрипнула, открываясь, я успела мазнуть по щеке костяшками пальцев и удостовериться, что с моим лицом все в порядке, и только потом развернулась.
Зрение еще немного расплывалось, – прижимаясь к лошади, я зажмурилась слишком крепко, – но не узнать звук шагов и силуэт было невозможно.
– Я, кажется, помешал, – Кайл то ли спрашивал, то ли утверждал.
Я не была готова говорить с кем бы то ни было и не могла так сходу разобраться в оттенках интонации.
Искра фыркнула и завела уши.
Будь она человеком, непременно бросилась бы ему на шею.
Абсурдная шальная мысль: хотела бы я посмотреть, как он на подобное отреагирует.
И как бы он себя повёл, если бы тогда, в том долбаном трактире я наплевала на гордость и душившую меня злость и побежала за ним.
Быть может, всё равно ушёл бы, чтобы успокоиться, но вернулся к утру.
Быть может, испарился бы навсегда с моего горизонта ещё быстрее.
Теперь уже не узнать и не проверить, потому что едва ли он сам знал ответ на этот вопрос.
«Стоять… ».
– Я не ожидала кого-то здесь встретить в это время.
Голос прозвучал плохо. Если бы я говорила чуть громче, выдал бы с головой.
– Я так и подумал. Тебя сложно поймать в одиночестве.
Зрение постепенно прояснилось.
Оказалось, что он был даже одет кое-как – короткая куртка прямо по рубашке. Видимо, вышел в чем был, как в собственный двор.
Он быстро осваивался в замке. У меня в своё время ушло на это много больше времени.
Хотя, как знать, тогда я не стремилась демонстрировать окружающим, насколько мне было неуютно.
– Я бы сама тебя нашла. Я тебя даже не поблагодарила.
– Более чем достаточно, – он едва заметно поморщился и сделал шаг ко мне.
Искра тут же переступила на месте, и не вышла из денника только потому, что была хорошо воспитанной лошадью, а я, заселяя её сюда, объяснила, что привлекать к себе лишнее внимание не нужно.
– Это, кажется, твоё. Не люблю хранить у себя чужие вещи, – приблизившись ещё больше, Кайл опустил руку в карман, а после протянул мне кошелёк.
Тот самый кошелёк, что я оставила на столе во вдовьем доме, уезжая… практически сбегая из проклятой деревни и от необходимости объясняться с ним.
Плата за Искру.
Я даже не сразу его узнала, а когда поняла, мне показалось, что пол под ногами качнулся.
– Нет. Катись к Нечистому, Кайл, нет. Она моя. Я знаю, как всё это выглядит, я действительно виновата, но я учту. Ничего подобного с ней больше не случится, обещаю. И всё необходимое у неё будет. В конце концов, ты сам мне её продал.
Продолжая говорить, я отступила назад, как будто пыталась закрыть лошадь собой, а она тихонько заржала.
Как если бы хотела перебить, заставить меня умолкнуть.
Я осеклась, вдруг подумав о том, не совершаю ли очередную ошибку.
Мысль о том, что её придётся отдать, была нестерпимой для меня, но чего хотела сама Искра? Радость, с которой она потянулась к Кайлу, была весьма красноречивой, и не мне было осуждать её за желание остаться с ним.
– Не продал, а подарил, – он поправил так вкрадчиво, как будто говорить приходилось с истеричным ребёнком.
