— Ярито Амано, вы сегодня опоздали, — произнёс он, даже не глядя в документы. Они знали друг друга в лицо уже не один год, но общение их оставалось таким же напряжённым.

— Я перед вами не отчитываюсь. Ваше дело — впустить или не впустить, — холодно ответил Ярито. — Есть основания преграждать мне путь?

— Нет, — недовольно хмыкнул дзюнсикан и, нехотя отступив в сторону, добавил: — Впредь будьте пунктуальны. У нас общее начальство, помните об этом.

Длинные коридоры, лифты, тусклый свет, стойкий запах спирта. Молодые дзёке и другие сотрудники сновали по лабиринту комплекса, каждый погружённый в свою задачу, словно муравей, работающий на благо колонии.

Ярито со скепсисом прошёл мимо «матки» этого муравейника — огромного зала, где изо всех сил пытались нагнать американцев. Дефицит урана откладывал исследования на недели и месяцы, и ядерная гонка уже казалась проигранной.

Но его путь лежал дальше — в самую закрытую часть комплекса, небольшую лабораторию, выделенную специально для него за заслуги. Пришлось убедить тайсё, что разрабатываемый Ярито прототип — несомненно, оружие массового поражения, хотя и требующее дальнейших исследований, но в перспективе способное превзойти ядерный проект. Тайсё с улыбкой одобрил разработку, считая Ярито мечтателем, но полезным — тем, кто уже доказал свою ценность.

Он открыл дверь, бросил ключи на стол, включил свет.

У стены, за прочным стеклом, хранились каменные плиты, тайно вывезенные из Африки. Их расшифровка заставила Ярито пересмотреть свои взгляды на мир.

Плиты были испещрены клинописью, удивительно похожей на знаки, обнаруженные чуть ранее на древнем, чудом сохранившемся свитке с отдалённых японских островов. Совпадение казалось слишком точным, чтобы быть случайностью. Под стеклом хранилась лишь малая часть древнего артефакта, но по мнению Ярито самая важная и сложная.

Год ушёл на расшифровку и сопоставление. В символах скрывалось нечто большее, чем просто текст — это был чертёж, переданный словесно. Схема, слишком детальная, чтобы её игнорировать, но недостаточно полная, чтобы воспроизвести устройство целиком. Древние пытались зашифровать принципы работы механизма, выходящего за рамки привычной науки.

Оставалось лишь одно — строить прототип и разгадывать его предназначение на ходу.

Лаборатория была небольшой, но оснащённой всем необходимым. В центре, на вращающемся стенде, громоздился сам прототип: металлический каркас, медные спирали, кварцевые стержни. Ярито с точностью воспроизвёл структуру, описанную в древних текстах, сопоставил архаичные названия с современными материалами и их аналогами.

Его глаза горели азартом, когда он осторожно соединял элементы, проверяя каждое крепление, каждую схему, каждый узор, перенесённый с плит и свитка.

Механизм ещё не был готов и мало что говорил своей конструкцией, но отдельные элементы выглядели логично. Например, водная система охлаждения и пока что лишь существующая на чертежах система питания — её создание требовало гораздо больше, чем могла предоставить японская энергетика.

Прототип не работал и не был подключён к источнику энергии. Но в тот день что-то изменилось.

Ярито только разобрался с планами на неделю, когда заметил холодное свечение. Диск резонатора воссиял.

Он вскочил, ошеломлённый, а затем, сдерживая страх, попятился к выходу. Лабораторию залил бело-голубой свет, настолько яркий, что привычное освещение показалось лишь блёклой тенью. В центре конструкции возникла вращающаяся сфера, похожая на шаровую молнию, окутанная завораживающей, будто живой, дымкой.

И тут он увидел человека.

Высокая фигура в длинном пальто и широкополой шляпе мелькнула на границе света и тьмы. Всего на мгновение. Но Ярито был готов поклясться — их взгляды встретились.

А затем фигура исчезла.

Раздался оглушительный хлопок.

Вспышка разорвала пространство.

Механизм треснул, и мощная волна энергии швырнула Ярито в коридор. Он спиной выбил дверь, врезался в стену, сверху посыпалась штукатурка. Темнота поглотила сознание.

…А когда он очнулся, вокруг не было ни лаборатории, ни знакомых улиц Японии.

Только странный мир. Чуждый. Враждебный.

Мир, пропитанный магией — энергией, струящейся сквозь само пространство. Здесь люди были её проводниками, трансформировали её во что угодно, воспроизводили природные явления, питали ею свои тела.

***

Ярито медленно поднялся на ноги. Его дыхание оставалось ровным, но тело всё ещё казалось истощённым.

— Давай продолжим у меня в кабинете.

— Погоди… Какой был год, когда ты переместился? — спросил Астро, тоже вставая с пола.

— Сорок пятый. А что?

— У меня для тебя плохие новости…

— Не нужно, — Ярито поднял руку, прерывая его. — Мне неинтересно и совершенно не обязательно знать, чем всё закончилось и каков мир спустя век.

Он взглянул на Астро прямо.

— Мы с тобой теперь принадлежим этому миру. Согласен?

— Не совсем… Я бы хотел вернуться домой, — неуверенно произнёс Астро, но не из-за своих сомнений — его смутила внезапно изменившаяся аура японца.

Несмотря на усталость, в глазах Ярито вспыхнул багровый свет, будто вены налились самой тёмной магией. Астро невольно напрягся — зрелище было пугающим.

Ярито поднял руку и щёлкнул пальцами.

Пространство перед ним задрожало, будто сама ткань реальности вспыхнула и закрутилась. В воздухе разверзлась бурлящая кровавая завеса, её рваные края извивались, словно живые. Из портала исходил пульсирующий жар, наполняя комнату глухим давлением.

— Прыгать надо с разгона, так безопаснее, — коротко бросил Ярито. Он отступил и принял спринтерскую стойку.

— Хм… Обычно всё наоборот…

Ярито недоумённо покосился на него.

— Что значит «обычно»? Ты уже телепортировался?

— Нет, но логически это кажется странным…

— Меньше думай, Астро. В нашем дуэте это моя работа.

— В каком ещё дуэте?..

Кажется, Ярито даже не расслышал его — он уже сорвался с места и прыгнул в разлом.

Астро колебался, но выбора у него не было. Человек из его мира теперь казался ему почти родственником.

Стиснув зубы, он разбежался… и в следующий миг пульсирующая тьма поглотила его.

В тёмной лощине потрескивал костёр. Вечерний свет лениво таял за горизонтом, и огонь плясал на травянистых склонах, бросая на них неровные тени.

Над угасающим пламенем, нанизанные на длинный нож, шкворчали колбаски, источая аппетитный аромат.

Рид, рослый и широкоплечий, задумчиво всматривался в огонь и дым топлёного сала. В дороге его подкожный жир тоже стремительно таял, руки привыкли к тяжёлому мечу, но сейчас занимались делом попроще — переворачивали колбаски.

Напротив сидела Тьюр — высокая, мускулистая, с длинными чёрными волосами, собранными в небрежный хвост.

Рид всю дорогу ходил в простой рубахе и плотных штанах — так удобнее. А вот Тьюр возила с собой два сундука и переодевалась чуть ли не каждый день. Сегодня на ней была вычурная, но практичная кожаная броня и походная накидка.

Она открыла дорожную сумку и достала несколько стеклянных колб с вязкой чёрной жижей. В свете костра их содержимое блестело маслянистыми отблесками.

В стороне, на привязи, паслись двое ашинуров — могучих, лохматых животных с умными глазами и мощными лапами. Они выносливее лошадей и в дальних путешествиях не раз оправдывали себя. Рядом с ашинурами, с подложенными под колёса подпятниками, стоял крытый экипаж — крепкий, надёжный, повидавший немало дорог. Его колёса покрылись слоем пыли, а на боковине красовалась эмблема Гильдии Охотников — волчья морда, пронзённая копьём.

Тьюр молча разглядывала колбу. Внутри густая чёрная жидкость лениво переливалась.

— Их нужно уничтожить, — сказала она, откупоривая пробку. — Огонь справляется с этим лучше всего. Изучать дальше смысла нет: всё, что мы узнали, — скудные крохи, но большего не извлечь. Хорошо хоть, не распространяется по воздуху.