Слуга поспешно зашёл в комнату и оставил поднос со съестным на столе, после чего поспешно покинул их. Еремей проводил того недовольным взглядом строгого и сурового хозяина.

— Я слышал про это, — кивнул воин, отхлебнув вина. — А ещё говорят, что земли на севере горят от войн. Вроде как опять междоусобица, но ходят слухи из дальних континентов.

— Ерунда, — скептически фыркнул старик. — Ты сам знаешь, что это сказки для запугивания простаков. Нет никаких континентов и заморских земель.

— А у вас, как здесь дела идут? Вроде бы пока относительно мирно? — поинтересовался гость.

— Вроде и мирно, но… Эти чудовища, — Еремей, понизил голос. — То тут, то там появляются твари, каких раньше не бывало. Люди говорят, что границы нашего мира истончаются, что сквозь них идёт что-то чужое.

Воин молчал. Пальцы его медленно скользнули по краю чаши.

— И ты называешь бреднями слухи о заморских гостях, но сам веришь в какие-то границы нашего мира? Монстры всегда были в здешних лесах, ты должен знать.

— Я не такой старый, как ты, для меня это всего лишь древние легенды, — возразил Еремей.

— Но вот, я сижу перед тобой свидетель тех времён. Неужели ты не веришь мне?

— Верю, — старик усмехнулся. — Просто мне нравится верить ещё и в слухи.

Воин поднял чашу, но на этот раз не сделал глотка. Что-то в поведении Еремея изменилось. Старик отвёл взгляд, сжал пальцы, будто удерживая себя от лишних движений. Он говорил ровно, но в его голосе звучала натянутость, как у человека, решившегося на нечто скверное.

— Давно тебя не видел, — проговорил он, изучая столешницу, будто на ней были написаны ответы. — Всё таким же и остался.

— Ага, это мы уже выяснили, — воин поставил чашу. — Только не это беспокоит тебя.

Еремей дёрнулся, но тут же взял себя в руки.

— О чём ты?

— Вкус у вина странный…

Воин посмотрел в угол, туда, где из-под двери сочился тонкий луч света. Тени за порогом шевельнулись.

Ещё до того, как дверь распахнулась, он уже знал, что произойдёт, и схватился за меч.

Десяток вооружённых людей ворвались в комнату. В руках у них были натянутые луки. Раздался свист, и стрелы с короткими чёрными оперениями вонзились в него, пробивая ткань и кожу.

Он вздохнул, словно его кольнула оса, а потом усмехнулся:

— Глупая затея.

Медленно и даже немного лениво, он вырвал первую стрелу, затем вторую. Раны затягивались, выдавливая капли крови наружу. Чуть потянувшись, он взглянул на ошарашенных лучников и приподнял бровь.

— Будете продолжать?

В комнате воцарилась тишина, тяжёлая, будто воздух стал гуще. Затем раздались шаги — ровные, неспешные, впивающиеся в пол.

В дверном проёме появился человек. Он был высок, худощав, с кожей бледной, словно мрамор. Лицо его казалось застывшей маской, но глаза горели, как две угольные впадины, в которых терялся всякий свет. Плащ его был тёмным, длинным, с золотыми нитями на краях, но от него веяло чем-то, что нельзя было назвать ни благородством, ни роскошью.

Воин посмотрел на него и нахмурился.

— Слуга дьявола, — сказал он тихо.

Человек в плаще усмехнулся.

— А ты всё такой же прямолинейный.

Он шагнул вперёд, вынув из складок одежды одну из тех чёрных стрел, и протянул её воину.

— Если ты так уверен в своих силах, вдохни глубже этот запах.

Воин взял стрелу, поднёс наконечник к лицу и уловил знакомый аромат.

Он тут же резко выдохнул, схватившись за край стола. Вены на его шее напряглись, в глазах полыхнул гнев.

— Сволочи, — выдавил воин.

Меч из его руки с грохотом упал на деревянный пол.

Колени подломились, тело потеряло силу, и он рухнул вслед за мечом.

Лучники окружили его, двое нагнулись, проверяя, в сознании ли он. Человек в плаще лишь смотрел, слегка склонив голову.

— Заберите, — бросил он.

Тяжёлое тело с трудом подняли и вынесли из покоев. За дверями было темно. В ночи у въезда на постоялый двор скрипнула телега.

Тело положили внутрь, словно обычный груз. Лошади всхрапнули. Колёса медленно покатились вперёд.

Всё покрылось мраком, пока нечто иное не проступило во тьме.

Воин всё ещё не мог пошевелиться. Тело его, обычно сильное, теперь было беспомощным, неподвластным собственной воле. Он лежал в гробу из толстого, чуть мутноватого стекла. Гроб стоял на возвышении, словно жертвенник, а вокруг простиралось каменное подземелье с невысоки потолком. Тени плясали по стенам, отбрасываемые зелёными огнями, что горели в тяжёлых медных чашах.

Он не мог говорить, но в глазах бушевали ярость и страх. Он не боялся боли, не боялся смерти. Но это было нечто другое — подчинение, невозможность бороться, заточение и эта мысль жгла сильнее любого клинка.

Вокруг собрались люди в тёмных одеждах. Их лица скрывали капюшоны, но голоса звучали хрипло. Они начали петь. Голоса их сливались в однообразный, нарастающий гул, пробирающий до костей.

Знакомый человек в плаще стоял рядом наблюдая. В его руке был кинжал с чёрным лезвием. Он подошёл к стеклянному гробу, провёл лезвием по собственной ладони и дал крови капнуть на стекло. Кровь не просто стекала — она впитывалась, уходила внутрь, растекаясь тонкими алыми узорами, словно по живому телу.

Гул голосов усилился. Теперь он походил на ревущий ветер. Люди вокруг вздымали руки, их пальцы искривлялись, словно корни старых деревьев. Свет в чашах начал меркнуть, будто огонь медленно душили.

Воин пытался двигаться, сопротивляться, хотя бы сжать кулак — бесполезно. Только глаза его оставались живыми, полными ненависти.

Человек в плаще наклонился к нему и прошептал:

— Спи.

Гроб начал светиться багровым. Голоса слились в один пронизывающий, невыносимый крик. Воздух задрожал, стены подземелья сжались.

И вдруг всё оборвалось.

— Что тебе нужно от меня, к чему это? — произнёс жалобно Артём, как невольный наблюдатель, которому не хотелось смотреть на всё происходящее.

— Я хочу, чтобы ты его нашёл. Он поможет нам.

***

Он проснулся только под утро, резко подскочил с кровати босыми ногами, касаясь прохладного пола. Окно оказалось распахнутым, внутрь забирались звуки просыпающегося города.

— Астро? — Ринна посмотрела на него полусонным взглядом, приподнявшись с кровати. — Я надеюсь, ты так подскочил не из-за того, что между нами произошло?

— Нет-нет-нет, — оживлённо затараторил он. — Спасибо тебе, я всё вспомнил, череда видений одно за другим… Я, кажется, потерял сознание, когда мы… — Артём запнулся, пытаясь вспомнить точно.

— Ты не терял сознание, был будто сам не свой, но заснул, где-то среди ночи. А я так и не смогла ничего увидеть, будто моя способность перестала работать на тебе, — потерянно сказала Ринна, поправляя волосы. — Ты что-то видел во сне?

— Нет-нет, не просто видел, я вспомнил! — радостно воскликнул Артём. — Вспомнил своё настоящее имя, ту жизнь, которую потерял. — Его голос мгновенно затух, а сам он поник. — Хотя, что это изменит теперь?

— Расскажи мне, — попросила Ринна и протянула руку, зазывая его обратно в постель.

— И как же мне тебя теперь звать? — с лёгкой улыбкой спросила Ринна. — Астро, Артём или, может, всё-таки Загадочный Странник? Странник из другого мира?

— Мне нравится имя, которое дали мне Гарот и Мария, — ответил он одеваясь. — К тому же, для конспирации и во избежание лишних вопросов лучше его и оставить.

— Опять ты заговорил, как книжный шпион…

— А я и есть книжный, только не с книги, а с книгой. Вот здесь, — иронично сказал он, постучав пальцем по виску. — Вот же угораздило меня.

Ринна уже успела одеться и привести себя в порядок. Ждала у двери — попросила Астро проводить её до Церковного квартала.

Она потянулась к ручке, распахнула дверь и вдруг вздрогнула. Перед ней, с совершенно невинным видом, стоял Гил, занеся руку, будто только собирался постучать.