«Есть ли души даже здесь?» — спросил я.
Снова пришёл мне ответ: «Да, они есть даже здесь. Потерянные, деградированные, ослабленные и страдающие, почти все тропинки растеряли, но всё же даже здесь есть зародыши душ. Эти мужчины были испанскими пиратами, разбойниками, флибустьерами, работорговцами, и похитителями людей. Они столь ожесточили себя, что почти всё человеческое погрузилось в род животного. Их инстинкты были подобны инстинктам диких животных; теперь они живут как звери и борются подобно им».
«Есть ещё и для них надежда, и я могу кому-либо из них помочь?» — спросил я.
«Даже для них есть надежда, хотя многие, чтобы подняться, не смогут пользоваться ею целую вечность. Все же имеются тут и там другие, которым даже теперь можно помочь».
Я повернулся, и в моих ногах лежал человек, который тянул ко мне с большим трудом и он был слишком истощён для дальнейших усилий. Его внешний вид был менее ужасным, чем у других, и в его искажённом лице были всё же следы лучшего. Я склонился над ним и услышал, что его губы шептали: «Воды! Воды любой ценой! Дайте мне воды, так как живой огонь пожирает меня».
Я не имел никакой воды, чтобы дать ему и не знал, где её можно было достать на этой земле, но я дал ему несколько капель экстракта, который я принес из Рассветной Страны для себя. Результат воздействия на него был подобен волшебству. Это был эликсир жизни для него. Он привстал, уставившись на меня и сказал:
«Ты должно быть маг. Напиток освежил меня и потушил огонь, который горел с давних пор во мне. Я был переполнен сжигающей жажды с тех пор, как я прибыл в этот Ад».
Теперь я оттащил его подальше от остальных, и начал разминать всё его тело, и вследствие этого отступали его боли, и он становился тихим и спокойным. Когда я стоял таким образом над ним, я обдумывал, что делать дальше, говорить ли с ним или уйти и оставить его одного, когда он поймал мою руку и поцеловал ее страстно.
«О, мой друг, как я должен тебя отблагодарить? Как я должен называть тебя, того кто пришёл, чтобы дать мне облегчение после всех этих лет страданий?» «Если ты так благодарен по отношению ко мне, разве не хотел бы и ты получить благодарность от других, помогая им? Должен ли я показывать тебе, как это сделать?»
«Да! О, да! С огромным удовольствием, если только ты возьмешь меня с собой, добрый друг».
«Хорошо, тогда, давай я помогу тебе встать, и если ты можешь, мы лучше покинем это место, так скоро, как только мы сможем», — сказал я, и мы вместе смотрели, что мы можем сделать.
Мой компаньон рассказал мне, что был пиратом и занимался продажей рабов. Он был помощником капитана на судне и был убит в драке, и когда проснулся, то нашёл себя и других из судовой команды в этом темном месте. Как долго он пребывал здесь, он понятия не имел, но это походило на вечность. Он и другие духи, подобные ему, ходили везде и собирались в группы и всегда дрались. Когда они не встречали другую группу, чтобы подраться, они дрались между собой; жажда борьбы была единственным возбуждающим волнением, которое они могли получить в этом ужасном месте, где никогда нельзя было найти никакого напитка, который мог бы погасить ужасную нестерпимую жажду, которая сжигала их всех; то что они пили, казалось только, сделало их в тысячу раз хуже, и походило на заливание живого огня в их горло. Затем он сказал: «Ты никогда не мог умереть, независимо от того, что ты совершил, и это было ужасным проклятием, ты находился вне смерти, и было бесполезно пытаться убить себя или поручить другому, чтобы убил тебя, убежать от страданий было невозможно.
Мы походим на большую стаю голодных волков», — добавил он, «из-за отсутствия чего-либо, на что можно было напасть, мы нападали друг на друга и дрались до тех пор, пока мы не были истощены до крайности, и затем мы лежали, издавая стоны и страдая, пока мы не выздоравливали настолько, чтобы снова идти дальше и нападать на кого-то ещё. Я стремился найти любую возможность для спасения. Я, наконец, почти подошёл к молитве об этом.
Я ощущал, что я смогу сделать что-либо, если только Бог простит меня и позволит мне иметь другой случай; и когда я увидел, что ты стоишь возле меня, я подумал, наверно, ты — ангел, посланным, в конце концов, вниз ко мне. Только у тебя нет никаких крыльев, ни чего-то из того, как их рисуют на картинах. Но если картины не дают тебе правильного образа этого места, и ошибаются относительно одного места, почему должны быть правы в другом?»
Я смеялся над ним; да, даже в этом месте страданий и горя, я смеялся, так как моё сердце ощутило себя настолько радостно от того, что я мог быть полезным и здесь для кого-то. И затем я рассказал ему, кто я был и как я оказался здесь, и тут он сказал, если я хочу помогать другим людям, то для этого есть возможность, поблизости имеются мрачные болота, где очень много несчастных духов были заключены в тюрьмы, он мог бы проводить меня к ним и хоть немного быть полезным мне. Он казалось, боялся упустить меня из своего поля зрения, чтобы я вовсе не исчез и не оставил его снова в одиночестве. Я ощущал себя совершенно привязанным к этому человеку, потому что он оказался настолько благодарным, и я также был рад любому товариществу (за исключением большинства тех омерзительных существ, которые, казалось, по большей части обитали здесь), поскольку я чувствовал себя одиноким и до некоторой степени заброшенным в этой отдаленной мрачной стране.
Сильная темнота, жуткая атмосфера густого тумана, сделала почти невозможным видеть далеко в любом направлении, прежде, чем мы достигли земли болот, я ощутил это по чувству холода, влажности и отвратительного воздуха, который дул в наши лица. Затем я увидел передо мной смутное очертание огромного моря жидкой грязи, черной, зловонной и застоявшейся, с толстым слизистым слоем масла, плавающим сверху. Тут и там валялись чудовищные рептилии, с огромными раздутыми телами и выступающими глазами. Большие летучие мыши, с почти человеческими лицами, подобно вампирам парили над нами, в то время как черные и серые столбы дыма и вредоносного испарения поднимались из его загнивающей поверхности, и зависали над ним в странных фантастических призрачных формах, которые постоянно перемещались и изменялись и превращались в новые безобразные формы — теперь колышущимися в воздухе дикими руками и колеблющимися, кивающими, невнятно говорящими головами, которые казалось почти владеют эмоциями и речью — затем снова, тающими в тумане, чтобы сформироваться в некоторое новое существо омерзительного вида.
На берегах этого большого грязного моря было бесчисленное множество ползающих слизистых созданий отвратительной формы и гигантского размера, которые лежали, развалившись на своих спинах, или погружались в это ужасное море. Меня бросало в дрожь, когда я рассматривал это и я собирался спросить, могли ли здесь, действительно, быть погибшие души, борющиеся в этой отвратительной грязи, когда мои уши услышали хор скорбящих воплей и криков с просьбой о помощи, исходящих из темноты передо мной, их жалобная безнадежностью задевала моё сердце, и мои глаза, которые всё больше привыкали к туману, стали различать тут и там борющиеся человеческие очертания, переходящие вброд грязь, которая доходила им до подмышек. Я взывал к ним и призывал их приблизится ко мне, поскольку я был на берегу, но они или не могли видеть или не могли услышать меня, поскольку они не обратили внимания на меня, и мой компаньон сказал, что он полагает, что они были и глухими и слепыми ко всему, кроме своего непосредственного окружения.
Он был в море омерзительной грязи сам какое-то время, но умел бороться, хотя он понимал, что большинство было неспособно делать это без поддержки другого, и что некоторые продолжали двигаться вокруг моря уже в течение многих лет. Снова мы слышали те жалкие крики, а один раздавался так близко от нас, что я подумал о своём погружении и о попытке вытащить несчастного духа, но тьфу! Это море было слишком жутким, слишком отвратительным. Я испытывал отвращение, и ужас от этой мысли. И тогда вновь этот отчаянный крик достигал моих ушей и заставил меня осознать, что я должен решиться на это. Таким образом, я всё же вошёл, стараясь изо всех сил подавлять своё чувство отвращения, и, ведомый криками, скоро достиг человека, огромные призраки колеблющегося тумана приходили в движение над его головой и при моём приближении тут же исчезли. Он был по горло в этой грязи, и казалось, ещё больше погружается вниз, когда я его нашел, и для меня одного казалось невозможным вытащить его, таким образом, я окликнул духа пирата, чтобы тот пришёл и помог мне, но его нигде не было видно.
