«Оба утверждения правильны, но лишь до некоторой степени. Языки пламени и дым — это духовные эманации несчастных существ, которые обитают внутри огненной стены, но, материальные на твой взгляд, они останутся невидимыми для глаз смертных, если бы кому-либо из них представилась возможность посетить это место во плоти. Фактически же в этом огне нет земной материи, но он, тем не менее, материален в том смысле, что всё сущее, материального ли, духовного ли свойства, облечено в какую-либо форму материи. Число и разнообразие степеней плотности материи бесконечно, и без покрова эфирной материи даже духовные образования и тела обитателей станут тебе невидимыми. В данном случае языки пламени, представляющие собой грубую эманацию деградировавших духов, предстают твоему взгляду более плотными и реальными, чем даже сами их обитатели».
Моего духовного компаньона звали «Верный Друг». Это имя он получил за верность одному своему другу, который его, в конце концов, жестоко предал. Тем не менее он простил этого друга и не уставал помогать ему, когда того наконец настигли стыд и унижение и когда, по понятиям некоторых, наступил самый подходящий момент для расплаты. Этот воистину благородный дух не проявил никаких совершенных нравственных качеств в своей земной жизни. После смерти он отправился в сферы ниже земного уровня, но очень скоро выбрался оттуда, и, когда мы с ним встретились, он был уже членом Братства второй сферы, куда я попал недавно. До этого он однажды уже побывал в Царствах Ада.
Мы приближались теперь к чему-то, что напоминало кратер вулкана размером, десятикратно превышающим Везувий. Над нами было чёрное небо, и, если бы не бледные языки пламени, мы оказались бы в непроглядной темноте. И теперь, достигнув массы огня, я понял, что она была подобием огненной стены, которая окружала всю эту страну, и любой желающий войти или выйти должен был неминуемо пройти сквозь пламя.
«Смотри, Франчеццо», — сказал Верный Друг, — «мы сейчас пройдем сквозь стену огня, но пусть это тебя не смущает, ибо, пока у тебя есть мужество и воля, ты, применив мощь своей энергии, будешь отталкивать от себя эти огненные частицы и они не смогут коснуться твоего тела. Как некогда воды Красного моря, они расступятся, и мы пройдем между ними целыми и невредимыми.
Если бы это же захотели проделать те, кто слаб духом и робок душой, их попытки были бы обречены, а сами они были бы отброшены силой огня, ибо эти языки пламени порождаются и направляются изнутри наружу существами могучими и злобными, которые царствуют там. Таким способом, по их мнению, они защищаются от нежелательных визитов обитателей высших сфер. Однако, что касается нас, обладающих более тонким духовным телом, и пламя, и стены, и скалы, которые ты увидишь внутри этой страны, нам не помеха. Для нас эта материя — не более непроницаема, чем плотный материал земных дверей и стен, ибо мы по желанию можем пройти сквозь них, но они всё же достаточно крепки, чтобы стать тюрьмой для обитающих здесь духов. Чем более эфирен дух, чем выше его организация, тем менее он связан с материей и тем менее способен приводить в движение материю без помощи физической материальной субстанции, имеющейся в ауре некоторых медиумов. Чтобы привести материю в движение, мы вынуждены воспользоваться аурой некоторых медиумических духов этой сферы. Здесь обнаруживается некоторая ограниченность наших высших духовных возможностей, ибо, чтобы войти в эту сферу и стать зримыми для здешних обитателей, мы должны окружить себя соответствующей оболочкой, которая, увы! Делает нас уязвимее к их соблазнам. Наши низменные свойства подвергнутся искушению со всех сторон, и нам придется постараться, чтобы не поддаться их мощному влиянию».
Мой друг крепко взял меня за руку и мы «пожелали» пройти сквозь стену огня. Признаюсь, во мне мелькнуло чувство страха, когда мы входили в пламя, но я понял, что мы «подготовлены» для этого, и, собрав все силы и сконцентрировавшись, я вскоре обнаружил, что мы летим сквозь огонь. Языки пламени окружали нас со всех сторон, и мы буквально летели сквозь туннель. Сейчас, вспоминая всё это, я думаю, что длина туннеля составляла примерно полмили, судя, конечно, по земным меркам, но я не могу утверждать этого с точностью, ибо в то время вся моя энергия была направлена на отталкивание огненных частиц.
Миновав эту стену, мы оказались в земле, где царила ночь. Её можно было бы сравнить с бездонным и пустынным колодцем, если бы мы не ощущали под ногами достаточно твердую почву. Над нами клубились сгустки чёрного дыма. Невозможно было понять, как далеко простирается эта страна, ибо тяжелая атмосфера, пропитанная чёрным влажным туманом, скрывала от нас вид в любую сторону. Мне сказали, что страна занимает всё пространство этой обширной и мрачной сферы. В некоторых её местах были беспорядочно разбросаны огромные чёрные камни, в других местах раскинулись скудные и безжизненные пустыни. Были там и страшные болота с чёрной пузырящейся грязью, кишащие шумными ползучими существами. В болотах водились покрытые слизью чудовища и огромные нетопыри. Там росли густые черные леса из уродливых гигантских деревьев, с почти человеческой энергией и цепкостью окружая и удерживая всех, кто оказывался поблизости. Прежде чем покинуть эту страну, я посетил и другие не менее страшные её районы, и, уверяю вас, нет таких слов, чтобы точно описать их отвратительный и безобразный вид.
Мы стояли и смотрели на эту страну, и мой взгляд постепенно привыкал к темноте. Я начал смутно различать окружающие нас объекты и увидел раскинувшуюся перед нами на чёрной равнине дорогу, протоптанную ногами множества духов. Вокруг лежали пыль и прах, напоминавшие разбросанные остатки несбывшихся надежд и разрушенных жизней.
___________________
Мы последовали по этой дороге и вскоре поравнялись с гигантской аркой из чёрного камня, грубо составленной из огромных блоков. Необъятный занавес, как мне сначала показалось, из чёрного газа висел перед воротами. Подойдя ещё ближе, я, к своему ужасу, понял, что занавес сделан из волос духов, а по всему его полю были прикреплены, словно бусины, глаза. Самое страшное было в том, что глаза эти были живыми: они умоляюще смотрели на нас, провожая взглядом каждое наше движение, словно пытались угадать цель нашего визита.
«Эти глаза действительно наделены жизнью?» — спросил я.
«В них нет живой души, но есть астральная жизнь. Эти глаза будут существовать таким образом, пока души, которым они принадлежали, остаются в телах или оболочках, из которых эти глаза были вырваны. Это — одни из Врат Ада, и смотритель с помощью своей фантазии украсил их таким образом, то есть — глазами жертв. В этом месте нет ни одного обитателя, который не совершил бы в течение своей земной жизни каких-либо жесточайших преступлений, который не попрал бы законы жалости и справедливости. Явившись сюда, они, тем не менее, по-прежнему изыскивают средства для удовлетворения своей жажды к преступлениям. Эта слабость делает их самих жертвами существ, таких же свирепых, но с более сильной волей и более развитым интеллектом. Здесь начинается Город Жестокости, и правят им те, кто особенно отличился обилием этого порока. Несчастные духи, которым принадлежат эти глаза, сохранили внутри себя зачатки порочной и исковерканной души, теплящейся в их теле, они либо бродят сейчас по этой опустошённой земле, либо, как жалкие рабы, трудятся на своих духовных тиранов, лишенные даже зрения, которым обладают другие существа. Между глазами и их владельцами существует связь в виде магнетической нити. С её помощью и за счёт отражённой жизненной энергии в них поддерживается жизнь и движения, и так будет продолжаться, пока зародыш души не сбросит свою теперешнюю оболочку и не поднимется на уровень выше».
Пока мы рассматривали эти страшные ворота, занавес с живыми глазами сдвинулся в сторону, и из ворот вышли два странных тёмных существа, наполовину люди и наполовину животные. Мы незаметно проскочили внутрь, воспользовавшись моментом занятости стражника, гигантского уродливого создания, перекошенного и искривлённого, которое превосходило самые невероятные фантазии земных людей в сочиненных ими сказках о чудовищах. С устрашающим хохотом, изрыгая самые грязные ругательства, существо набросилось на двух дрожащих духов, которые пытались ускользнуть от него в невысказанном ужасе. Никто из них не заметил нас.
