«В тот день погода была неплохой. Солнечная радиация едва пробивалась сквозь низкие, свинцовые облака. Кислотность воздуха оказалась небольшой. Я выбрался из темницы своей редакции впервые за неделю: мы готовили огромный материал про грядущую Демонстрацию силы. И хоть она ещё не осветила наши лица лучом рабской свободы, душу грела мысль о том, что живу я в идеальном обществе, лучше которого ничего не может быть.

Лучше которого нет вообще ничего. НИ-ЧЕ-ГО!

Приятно пройтись по улице после долгого заточения в бункере работы. Смотреть на людей, которых ты не знаешь, а если даже знаком, то поймёшь это на улице с трудом, ведь за масками не видно лиц. Разобрать можно лишь глаза, но и те зачастую в очках чёрного цвета – это защищает радужную оболочку глаза от губительной радиации.

Известно, что алкогольная радость неплохо спасает от ненужных химических соединений, пускай пить спиртное официально запрещено Законом. Я люблю выпить. Да кто не любит, скажите, пожалуйста? Если у тебя найдут флакон со спиртом, каторги почти не избежать.

К счастью, защитники смотрят на слегка шатающихся людей в защитных костюмах сквозь пальцы, и забирают на каторгу лишь тех, кто упал наземь и не может преодолеть силу земного притяжения. Да и правильно это: не умеешь пить, даже не пытайся. Научиться невозможно. Мой мир удивителен… А что я знаю про него?

Мы все – граждане, которые спаслись под Сферой. Снаружи – страшный, выжженный мир. Древние уничтожили его почти до основания, и если бы не мудрость Главы… Если бы не его дальновидные решения! Цивилизация сохранилась, и здесь, под Сферой, мы продолжаем нести сквозь века сказание о человечестве.

Да, выглядим мы интересно. Маски, очки, что ещё? Одежда у всех одинаковая, защитные комбинезоны из прочных полимеров, с многочисленными герметичными карманами для личного скарба. Нет, не подумайте, что мы идентичны. Повсеместно можно найти что-то оригинальное: улучшенные комбезы, несерийное производство.

Такие штуки могут приятно порадовать глаз. Они могут удивить и даже вдохновить. Особенно нравится подобное женщинам, которые не хотят быть похожими на других. Всё бы хорошо с этими модными вещами, да я их не люблю, уж простите мне мои старческие предрассудки. Красные кирзовые сапоги, конечно, стильные и красивые.

Они радуют глаз, выделяясь из общей серости, губительного дыма цивилизации. Отдельные модницы женского племени приваривают к ним высокую платформу, украшают разноцветными осколками битого стекла. Смотрится неплохо, но кирзовый сапог должен быть чёрным, и вот почему.

Был я на заводах, где делают сапоги, по долгу службы приходилось. Занятие – описывать эти будни – не самое лёгкое, передумывать каждую строчку тысячу раз – удовольствие сомнительное. Так было и со мной, всё редактору не нравилась статья, переписывай ещё.

Но я оказался упорным, и вот редактор уже давно на каторге, а место его занял я. От всякого человека есть ключ – а от иных целая связка ключей. А что насчёт сапог, друзья – чёрный сапог не привлекает внимание ни охраны, ни негодяя, потому это наилучший цвет для него. Формально преступности у нас нет, однако тюрьмы переполнены, пускай и называют их заводами. Но мне-то виднее, я изъездил Сферу вдоль и поперёк: преступность есть, как её ни назови.

Модные вещи вдохновительны и красивы, и радуют глаз, но есть одна беда. Да, именно так: они ненадёжны. Что делать, если подошва начнёт отрываться? Сапог с дыркой так же бесполезен, как шляпа».

Александр отрывается от лэптопа. Двадцать минут он изливал свою душу на экран. Подумать только, он проделывал такую же операцию сотни, если не тысячи раз. Статьи, очерки, обзоры. Планы мероприятий. А тут – ладони вспотели, хотя самому холодно. Тело бьёт озноб. Ему бы выйти в редакцию, налить себе чашечку тёплой воды. На его карточке ещё осталось две или три порции до конца недели.

Но… Если они увидят? Обратят внимание? Здесь все – такие, здесь каждый смотрит, ищет. Доложить. Настучать. Это – правило жизни, Закон, нельзя забывать об этом. Поэтому Алекс просто делает несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Потом - достаёт карту памяти. Спрятал её в сапог. Кладёт тайный лэптоп в сейф, под толщу полезного хлама. Готово. Теперь он – преступник. Он нарушил Закон, и ждёт его каторга – это в лучшем случае. А в худшем…

Музыка, музыка – одна из безусловных свобод человека. И сегодня Алекс слушает особенно печальные, особенно трогательные мелодии. Он смотрит сквозь иллюминатор, и видит улицу, покрытую дымом. Сквозь него плыли машины, шли люди – почти на ощупь. Если бы у них не было навигаторов, они бы просто заблудились в клубах дыма и копоти.

Главред очень хочет расслабиться. Нужно спуститься в метро. Там, только там можно купить нечто, запрещенное давным-давно. Спиртное. Кислородный баллон. Красивые трусы для своей женщины. Или алкоголь.

Потом – прийти домой, закрыться. Выключить свет. Расстелить кровать и притвориться, что спишь. Нет, Стража вряд ли будет проверять, но один раз было и такое. Всё-таки, Главред. Это не какой-нибудь там клепальщик патронов. Не штукатур-пластификатор. И даже не библиотекарь.

Алекс заходит в Метро. Кто и когда построил его? Зачем? Метро – столь же бесполезный конструкт, как и шляпа. Он бродит по коридорам, выискивая то, что ему нужно. И вот - торговец в тёмной, выцветшей робе. На стенах из мрамора – граффити, странные надписи, замазанные поверх тысячи раз. Но они всё равно проступают сквозь слои краски.

- Дам пять талонов, - Главред показывает жест, который в этом мире означает только одно: выпить.

- Двенадцать, - отвечает торговец. Его голос искажает маска. Алекс бы усмехнулся, но… Двенадцать талонов! Это очень, очень дорого.

Торг. Отрицание, снова торг. Сойдясь на восьми фантиках, они свершают свою нехитрую сделку. Мензурка надёжно спрятана в рукаве. Если найдёт патруль, мало того, что придётся отдать, так ещё и талонов сверху накинуть. Чтобы Стража не дала делу законный ход и он смог избежать каторги. Но Главред пойдёт домой аккуратно, тихо, чтобы никому не попасться на глаза.

Очень хочется закусить спиртное макаронами или консервированным овощем. Бутербродом с протеиновой колбасой. А ещё лучше – кусочком горячего хлебушка из синтетической муки. Как это вкусно! Очень хочется. Но такая роскошь доступна лишь избранным. Энергохлеб… Когда он пробовал его последний раз? Смесь, сдобренная синтомаслом. И одобренная Правительством. Жить можно!

Раз уж он преступник, почему бы не стать им на все сто процентов? Алкоголь приятно обжигает слизистую оболочку, быстро попадает в желудок. Головокружение. Сладкая дрёма и расслабление. Алекс достаёт второй бук, который принёс с работы. А потом – ещё одну карту памяти, коих в редакции полно. Просто девать некуда! Так почему бы не украсть сотню-другую и не спрятать у себя дома?

Александр делает то, что совершают лишь настоящие преступники. Пишет здесь и сейчас, ночью. В полной темноте. Пьяный! Если Стража зайдёт, они ничего не поймут. Подумаешь, Главред работает дома? А на самом деле, на самом деле… Преступник продолжает своё коварное злодеяние.

«Здравствуй, читатель будущего! Первая история получилась слишком сумбурной, слишком расплывчатой. Уверен, понять что-либо из неё невозможно. Вот я шляпа! Так привык к миру, что вокруг меня… Так сильно, что даже не могу посмотреть шире. Пытаюсь представить будущее… Напрягаю свой мозг, чтобы увидеть яркую картинку, а не серый дым.

Почему я уверен, что мир ждёт будущее? Потому что мы уже достигли дна. Да. Я должен признаться, что Сфера – это дно. А значит, в будущем человек от дна оттолкнётся. Всплывёт. Будет жить радостно, будет кушать энергохлеб каждый день. И тут – найдёт мои записи. Они нужны, чтобы опять не утонуть. Чтобы на дно не уйти.

Итак. Я уверен, что мир изменился. Убеждён в этом, потому что иначе просто не может быть. Ты живёшь в будущем без прошлого: без вчера, без истории. И мои записки помогут тебе узнать, каким был мир раньше. Я нарочно не ставлю даты – это не имеет никакого значения.