В скале – небольшой проход, откуда Виктор выкатил диковинное средство передвижения. Я видел такой только на картинках. Он оседлал старый военный мотоцикл и плавно двигался в сумраке. Свет он не включал, полагаясь на свой навигатор. Двухколёсный транспорт оказался более манёвреннее, чем казалось на первый взгляд. Быстрый, лёгкий, он глотал пространство, неся нас по пустыне.

- Дождись рассвета, - приказал Владимир. – Иначе они тебя расстреляют в темноте. А потом беги – вон туда.

Мне было муторно снова надевать шлем. Мне не хотелось возвращаться обратно. Огромный мир, который всё это время скрывали от нас, так близок. Чем они занимаются? Как живут? Ходят ли на работу? Если у них есть вода, еда и воздух, нужно ли что-то ещё для счастья? В какой-то момент эти вопросы даже затмили во мне ненависть, вызванную убийством невиновных.

- Стой, - сказал я. – Подожди. Если здесь так хорошо, зачем построили Купол?

- Феликс Мудрый утверждает, что… Древние убили мать-природу. Так мы зовём наше божество. Но оно возродилось! Ты видел это сам. Жди указаний, Александр Р-101, и скоро ты встретишь свою жену. Обещаю.

- Подожди, подожди минутку. Я не верю.

Возможно, Владимир не слышал мои слова. Он катил свой чудной мотоцикл перед собой, быстро перебирая ногами. Признаться, я и сам почувствовал себя куда лучше. Но… Я никак не мог забыть тех солдат, что лишились жизни, охраняя меня. Во имя чего их убили?

Вдали громыхали пушки. Они обстреливали область, противоположную логову отступников – на севере. Выжженная земля… Но там, высоко на горе, она другая. Там растёт трава, и цветы, и деревья – я видел это сам. Пушки бьют на 5 или 10 километров. Значит, там, за полосой огня – Мать-Природа. Вот бы мне оказаться там, вот бы подышать воздухом трав и цветов…»

Солдаты ведут Алекса под руки, но он шагает бодро, хотя и не спал всю ночь. Пытается изобразить марш и военную выправку. Он видит на их лицах смятение. Словно они встретили призрак, или увидели нечто необычное. Втроём они входят в небольшой кабинет, в центре которого – стол, обитый красной тканью. На него падает свет из настольной лампы. Военный поднимает взгляд и долго, пристально смотрит на Алекса.

- Товарищ Главный редактор! – говорит майора после долгой паузы. Глаза его красны. – Мы прочесали весь квадрат. Вынуждены были свернуть поиски, так как стемнело. Это ужасная, необъяснимая случайность. От лица армии приношу извинения. И жду информацию прямо сейчас.

В кабинете воцаряется тишина. Некоторое время майор молчит, а потом делает знак своим солдатам – одним лишь подбородком. И они разворачиваются на месте на 180 градусов, а потом, гремя сапогами, удаляются. Военный садится за кресло с потёртой эко-кожей, и Главред тоже устало падает на стул.

- Всё произошло стремительно, - Алексу тяжело фантазировать после бессонной ночи, - багги, как мне показалось, наехал на крупный камень. Перевернулся. Меня выбросило из машины наземь, долго я переворачивался и катился, катился… Ударился шеей. А потом… Потом я очнулся в какой-то яме. Чудом мой шлем уцелел, поэтому я не задохнулся. К счастью, годы службы помогли мне сориентироваться и подойти к форту.

- Как ты выбрался? – спросил майор.

- Пожалуй, яма оказалась не такой глубокой, а фильтры не были повреждены. Сначала я мог только сидеть, а потом голова немного прояснилась. Я вылез. Уже светало, я увидел зарево пушек. Понял, в какую сторону мне нужно двигаться. Я шёл, и шёл, и шёл… Пока не набрёл на форт. Я так встал, чтобы меня хорошо видно было, и чтобы не застрелили. Вот и всё.

В кабинете повисло молчание. Майор размышлял и делал какие-то пометки карандашом на листе бумаги. Здесь, в армии, у них даже блокноты есть! Потом он скомкал лист, бросил его в пепельницу и поджёг. Бумага тут же сгорела.

- Да, мы видели перевёрнутую машину, - после долго молчания произнёс майор. – Сильнейший удар. Слава Главе, броня не пострадала. Мы эвакуировали багги в ближайший форт. Она ещё принесёт пользу государству. Где бойцы?

На этот счёт от сопротивленцев инструкций нет. Алекс делает вид, что у него кружится голова, начинает массировать виски. Он умеет врать. Если ты каждый день пишешь бравурные тексты, если привык скрывать то, что у тебя на душе… То обмануть кого-либо не составит труда. И в этот раз – то же самое. Слова будто сами рождаются у него в голове.

- Увы, они оба сидели спереди, от удара их не выбросило, как меня. А значит, они получили сильные травмы. Как минимум, их шлемы разбились. Да, когда я вылез из ямы, у меня первая же мысль была – помочь солдатам. Я не медик, разумеется, но… Они не двигались. Я пытался привести их в чувство, пытался, как мог. Потом бросился бежать, за помощью. Ну как – бежать? Идти. Я шёл всю ночь.

Майор молчит. Он смотрит в лицо Алекса. Пытается понять, можно ли ему доверять. Пытается найти в рассказе изъяны, но предпочитает их не замечать. Да, авария – это простое объяснение всему. Простое и понятное. Роковая случайность: они в армии происходят постоянно. А значит, виновники мертвы. А значит, никто не виноват.

- Когда мы нашли багги, - наконец, говорит он. Словно собеседник не слушает или не понимает. – Он был совсем не там, где должен быть. Наши солдаты сильно отклонились от маршрута. Это странно.

- Что с ними? – Главред волнуется. Он не может понять, хочется ли ему поверить в чудо. Или просто узнать, что он в безопасности, а его похищение никто не видел.

- Их нет, - пожимает плечами майор. – Солдаты исчезли. Ночи здесь страшные. Лучше тебе не знать, Александр, что с ними стало. Лучше никому не знать. Забыть об этом, как будто ничего и не было.

- Ладно.

Снова повисло молчание. Военный нажимает на кнопку, и в кабинете вновь появляются солдаты. Он быстро отдаёт им команду, они козыряют начальнику и быстро выходят из кабинета. Алекс присел на стул удобнее и вдруг осознал, как сильно он устал, и что с трудом может передвигаться.

- Есть просьба, - говорит майор. – Давай сделаем вид, что… Что ничего этого не было. Сам понимаешь. Мне ещё служить. Если узнают, что ты ночь провёл на Пустоши. На моей шкуре будут маршировать. И на твоей. Ты в редакцию не вернёшься. Усёк?

Молчание. Главреду немного страшно. По долгу службы он знает, как поступают с преступниками. И страшно не хочет повторить участь несчастных. И всё же… В его разуме – смятение. Сомнение.

- А как быть с солдатами? – спрашивает Алекс. – Их ведь будут искать. За них нужно отчитаться. Родственники в том числе!

- А никак, - пожимает плечами майор. – Списать их придётся, на боевые потери. Гражданские лица новых нарожают, ты не переживай.

Некоторое время Главред молчит, переваривая полученную информацию. Его собеседник даже немного улыбнулся, чтобы показать, как незначителен вопрос исчезнувших солдат на фоне возможного марша на шкурах выживших. Алекс чувствует, что теперь их связывает общая тайна, и им обоим ничто не угрожает, пока они оба молчат.

- Куда сегодня едем? – вдруг говорит майор. - Есть желание осмотреть наши вооружения? Уверен, кадры будут отличными. Да, не желаешь ли сменить скафандр?

- Так точно, - чеканит Главред. – Я бы хотел вздремнуть пару часиков.

- Да, мы уже подготовили койку. Отдыхай, Александр Р-101, расслабляйся по чуть-чуть. А там – снова в бой.

«Я вновь видел странный сон, где опять присутствовали фигурки и доска, разбитая на 64 квадрата (не поленился и сосчитал: ровно 32 белых и 32 чёрных сегмента). Какое-то время я просто смотрел на доску и наобум передвигал фигурки, едва рука противника делала свой ход.

Мы как будто играли каждый свою игру. Словно танцуем этими фигурками, убиваем время. Но в то же время понятно, что доска одна, и играем мы друг против друга. И танец наш – битва, война. Играл я без всякой системы: иные куклы передвигал только на одну клетку вперёд, иные – точь-в-точь буквой «Г», одной фигурой играл, как захочу, потому что она была похожа на женщину. Но и дорожил я ею больше остальных, бессознательно уводя от опасности.