И неожиданно до Николая дошло. — «Его наверняка посетил капитан Неустроев, или кто-то из его коллег из будущего, и кое-что объяснил…  с исторической точки зрения, вот и все», — подумал он.

— А это не твое дело, Исаев, — неожиданно прозвучал в голове Николая голос капитана Неустроева. — Как твои дела в новом качестве?

— В каком еще качестве?

— Как в каком? Ты обнаружил у себя знак своего статуса?

— А, Водяного? Обнаружил.

— Да не Водяного, а Водного Стража! Водяной — злой дух, он любит людей топить, а Водный Страж — благородный повелитель Вод. Как же ты этого не понял. Вот ты сегодня вылечил человека от головной боли и этого не понял.

— Я думал, что это совпадение, что так само получилось.

— Ничего не само. Человеческий мозг на 75% состоит из воды, вот ты его и вылечил. А как в остальном дела?

— Да не очень. Галя со мной не стала разговаривать, увидев ваш дурацкий знак, сердится, язык показала.

— Ты насчет знака-то поосторожнее, а то, что сердится, это хорошо, на сердитых воду возят, а язык — совсем прекрасно.

— Да уж, прекрасно, лучше некуда.

— Не унывай, все будет хорошо. Да, я тебя вызвал-то с тем, чтобы заранее предупредить, пока помню. Ты там поаккуратнее со своими торпедами, когда будете проводить испытания — не уничтожь всю Японию, уж больно серьезным представляется твое оружие. Ну, бывай здоров, Исаев, свяжемся!

Рабочий день подходил к концу, и нужно было освобождать помещение, но в этот момент Николая снова пригласили к телефону. На этот раз звонил его бывший комбат Верховцев. Он сообщил, что у него срочный вопрос, и поведал, что закончено следствие по делу агентов, которые похитили его, Николая, и, что состоялся суд. Младшему из агентов, который убил пограничников и двух женщин, назначили высшую меру наказания, а на суде свидетелем выступал ямщик, который был только ранен и его удалось спасти. А вот насчет руководителя группы агентов и врача, который делал уколы, адвокаты, несмотря на признательные показания, потребовали представить свидетелей, и суд отложили. И теперь Николаю предстоит выступить таким свидетелем.

И еще Верховцев рассказал, что старший группы, Петр Юрьевич — бывший царский офицер, принимал участие в обороне Порт-Артура, а когда царь Николай II отрекся от престола, эмигрировал в Китай, в Харбин, где есть большая русская диаспора. Точно также и врача Алексея, который тогда был подростком, родители вывезли в Харбин. Японцы их вычислили, так как оба владеют японским и китайским языками, и привлекли на службу, взяв в заложники, их семьи. И теперь, оба они, не сговариваясь, просят их помиловать и они готовы поступить на службу Советской Стране, так как пути назад им нет. За проваленную операцию японцы им просто отрубят головы. — Ну, давай свой ответ, Исаев, — закончил объяснение Верховцев.

А Николай вспомнил, как Петр Юрьевич ругал самыми последними словами японского императора, как рассказывал про кровожадность японских самураев, и успокаивал его, и  как заботливо относился к нему врач.

— Передайте, пожалуйста, — ответил он, — что я ничего не помню, так как был под воздействием препарата, и выступить свидетелем не имею права. А они пусть послужат нашей стране, они, наверняка, пригодятся в предстоящих действиях.

— Правильное решение, — прозвучал ответ. — Пока, Исаев!

*  *  *

Подготовка к поездке на испытания шла полным ходом. У каждого участника мобильного КБ было конкретное задание, и они его выполняли. Да, у каждого, кроме Николая. Разобиженный на весь белый свет, и, не зная, чем заняться, он отправился осмотреть красный вагон, в котором им предстояло ехать.

Там вовсю кипела работа: железнодорожники что-то проверяли, смазывали, загружали уголь и еще какие-то припасы.

Зоя с Галей чистили запылившиеся оконные стекла, набрасывая на них снег, и счищая его щетками. Николай вызвался помочь, и Зоя вроде уже согласилась, но Галя его немедленно отшила, сказав, что ничего не умеющим бездельникам тут делать нечего, разве что мешать.

Тогда Николай подошел к железнодорожному специалисту, который поднимал крышки у колесных пар вагона, и поинтересовался, чем он занимается.

— Я проверяю смазку в буксах, — добродушно ответил человек. — Это, парень, техника, это тебе не бумажки писать, тут разбираться нужно. Здесь должен быть определенный уровень смазки, чтобы легко вращались подшипники.

Николай заглянул в открытую боксу, непроизвольно поднес к ней левую руку, и сразу почувствовал какое-то неприятное ощущение. Он обошел остальные буксы, проделав то же самое, но никаких неприятных ощущений не было. — «Что-то здесь не в порядке», — подумал он и подозвал специалиста к этой неприятной буксе. — А вы уверены, что здесь именно смазка, а не вода.

— Ну, что же еще? — изумился человек, — конечно, смазка, здесь же крышка с буртиками, ты посмотри, сунь пальчик.

— Чего это вы тут ворожите, Петруха? — послышался знакомый голос. Это старый знакомый Иваныч нес в вагон какие-то свои инструменты.

— Слышь, Иваныч, этот парень уверяет, что в буксе вода вместо смазки.

— Ну, раз уверяет, значит так и есть, он шаман, я его знаю. Иваныч дал подержать Николаю свои инструменты и, наклонившись к буксе, внимательно ее смотрел. — Разуй глаза, Петруха, здесь в крышке трещина, вот туда и заливается дождевая вода, или когда тает снег при оттепели.

Петруха достал из кармана очки, водрузил их на свой нос, и стал внимательно рассматривать. — Ёш твою клёш! — выругался он, — точно трещина. Вода протекает вниз, так как легче, а смазка остается сверху. Сгорели бы мы к чертовой матери в пути, так как вода — не самая лучшая смазка. Ну, парень спасибо тебе. Придется нам, конечно, поработать, чтобы все это восстановить, но это лучше чем сгореть в вагоне во время движения.

Зоя с Галей весь этот разговор слышали, и Галя, конечно же, не удержалась от комментария. — Какие мы умненькие, — сказала она, — водичку нашли. Не дать ли мальчику конфетку?

Между тем работники производства изготовили и загрузили пять комплектов компонентов для морских торпед, железнодорожники растопили систему отопления вагона, и, как только он прогрелся, закачали в баки воду. Все было готово к движению.

Отъезжающие загрузили свои вещи в вагон, попрощались с провожающими, и отдувающийся паром, маневровый паровоз доставил вагон на станцию, где его прицепили к скорому поезду, двигающемуся на Дальний Восток.

*  *  *

Та-так…

Та-так…

Та-так… — стучали колеса, напоминая Николаю Исаеву, что он не в первый раз движется по этому пути. Но в данный момент он, лежа на верхней полке, вспоминал о том, как, неожиданно для себя, обнаружил воду в вагонной буксе. И еще… устранил головную боль.

Обнаружил… обнаружил… обнаружил, — не унимались, и поддакивали колеса.

— «Да, значит, наградил меня этот Орден какими-то, почти сверхъестественными свойствами, от которых не отвертеться», — размышлял он. — «По крайней мере, они не мешают, и, даже полезны, а дальше видно будет. Не мешают? А знак «В»? Галя сразу среагировала… Вот, цаца, знак не понравился. Ладно, пусть посердится. Правильно сказал капитан — на сердитых воду возят».

Сотрудники мобильного КБ быстро втянулись в дорожную обстановку и проводили время по собственному желанию (читали, играли в настольные игры и т.д). Но, разумеется, не все. Специалисты-железнодорожники были заняты обеспечением жизнедеятельности вагона, а Зоя и Галя практически постоянно находились на кухне, где готовили пищу и мыли посуду.

Николай вызвался помогать в качестве судомойки, но Галя снова его отшила, сказав, что такие неумехи только перебьют посуду. Николай не настаивал, решив, что ехать им без малого неделю, и женщины быстро устанут, и от его помощи отказываться не будут, что и подтвердилось в ближайшем будущем.

К сожалению, как это частенько бывает при подготовке большого и серьезного мероприятия, уже в самый первый день с начала движения начали показывать себя неприятности. Вечером, когда начало темнеть, в вагоне включили свет, то есть, генератор вагона работал исправно, но на первой же станции свет выключился через несколько секунд после остановки поезда. Не было никакого сомнения, что аккумуляторная батарея вагона оказалась неисправной, и ничего поделать было нельзя.