Альбус, уже наловчившись, отбил подачу. Кэтрин весело рассмеялась.

Через пару часов все четверо, усталые, но счастливые, присели на небольшой коврик. Отдышавшись, они стали подводить итоги. Победили Клэр и Эрик, но их отрыв был настолько минимальным, что сам Эрик был в легкой растерянности. Альбус, похоже, оказался способным учеником, да и Кэтрин уже давно умела, видимо, отлично обводить Эра. По небольшому косогору запрыгала серая птичка и, воркуя, стала клевать червяков. Вдалеке убегала тропинка, взбираясь на крутой красивый холм.

— Кстати, — неожиданно начала Клэр. — Все говорят, что Том Риддл подставил слабоумного Хагрида в школе. А Дамблдор подставил на смерть свою слабоумную сестру, чтобы сделать карьеру. Не списана ли одна история с другой, а? К тому же, Альбус Дамблдор в молодости сам был темным магом, другом Гриндевальда и знал темные искусства лучше Волдеморта. Он строил вместе с Гриндевальдом планы покорения магглов магами. Не от него ли юный Том Риддл и набрался в школе этих идей? Всё это не проходит просто так.

— А в Хогвартсе его чуть ли не вторым Мерлином считают, — усмехнулся Эрик. — Но мой отец согласился бы с тобой на все сто процентов.

— Хогвартс… А что Хогвартс? Он там работал и завоевал авторитет, — пожала плечами Клэр. — Ты ведь знаешь, когда Темный Лорд создал кружок будущих Пожирателей Смерти?

— В школе… Его учениками были Лестрейндж и Эйвери… — Альбус уже заметил, что, когда Клэр улыбалась, она показывала хищные, чуть длинноватые зубки.

— Ты уверен? А ведь в «Истории магических войн» написано, что в пятьдесят пятом году Темный Лорд пришел к Дамблдору с первыми ученикам: Мальсибером, Долоховым, Розье… Никаких Лестрейнджей и Эйвери! — снова улыбнулась она.

Альбус задумался. Отец считал Дамблдора хорошим человеком. Хотя, бывший директор, может, получил его доверие, чтобы было легче управлять Избранным, чтобы тот смог одержать победу в битве с Волдемортом. Страшная догадка озарила Альбуса. Неужели всё то, во что он верил — всего лишь хитрость и ложь?

— А заметь, — сказала Клэр, — Пожиратели Смерти называли себя именно Пожирателями Смерти! Не «Партия чистокровных», не «Орден заветов Салазара», не «Борцы против магглокровок».

— Разве Темный Лорд не выступал против магглокровок? — удивилась Кэт.

— Но он нигде не подчеркивал, что он наследник Слизерина, — кивнула Клэр. — Вот не провозглашал он: «Я пришёл выполнить заветы Слизерина!»

— А как же террор против магглорожденных? — спросил Альбус.

— А он был? — удивилась Клэр. — Их взяли на карандаш министерства. Поставили под контроль, только и всего. Магглы не любят наш мир. Наблюдение за маглороженными вполне естественно, — пожала плечами Клэр.

— Странно… — протянула Кэт.

— Ты тоже согласна с тем, что это смутная информация? — кивнула Клэр. — Ведь нам действительно ничего не известно о тех временах, кроме слов победителей, а все источники информации укрываются. Да и победители не отменили рабство эльфов и не дали права великанам.: нет и нет.

Альбус задумался над ее словами. Они были правдивы.

— К тому же чем сейчас занимается Министерство как не ответом на все вопросы публики «Мы делаем всё возможное, чтобы это прекратить». Но ничего так и не прекращено. Великаны по прежнему считаются тупыми существами, что должны исполнять требования волшебников, эльфы все еще остаются рабами, дементоры вне контроля, а Пожиратели на свободе, двое из которых так и не сели в тюрьму на протяжении многих лет.

— Да. Вполне логично… — пробормотал Ал.

Страшная догадка, что все, о чем рассказывали ему дома, ложь, теребила и кусала душу. Солнечный свет, падавший на густую траву, казался ему сейчас каким-то волшебным отсветом будущего мира.

* * *

Альбус не спеша спускался по тропинке в овраг. Гладкие подошвы штиблет легко скользили по траве. Неподалёку слышался высвист свистели, который то казался совсем простым, то перерастал в причудливую мелодию. Кусты боярышника казались в отдалении круглыми шарами почти идеальной формы. Невдалеке жужжал шмель, опылявший полевой цветок, и Альбус вдруг поймал себя на мысли, что он уже практически и вырос.

Задумавшись, Ал сорвал былинку и покрутил ее в ладони. Вот еще три года назад у них была семья, и их было много. Они ссорились, ругались, иногда веселились, иногда вместе радовались… И вот теперь ничего этого уже нет… Мама спит вечным сном, Тедди и Мари тоже. Он сам живет у Ноттов в чужой семье и в чужом доме, где ему, конечно, намного лучше, чем дома, но все-таки это чужой дом. Джеймс тоже гостит у кого-то из друзей, Лили отправили в Нору, а отец со своей Ромильдой укатили на море. А дома… Дома теперь живет какая-то родственница Ромильды, которой он никогда и не видел: вроде как присматривает за хозяйством.

Повертев былинку, Ал присел на корягу. Кажется, Абеляр писал: «Каждое мгновение настоящего тотчас становится прошлым». Вот ведь как странно: была большая семья, и нет; были люди и нет. Сначала он люто ненавидел Ромильду за ту порку, но теперь его охватывало, скорее, недоумение. Вот Роза у тети Гермионы знает материнскую розгу, а все-таки семья у них есть. Пойди ту Розу обидь: и мать, и отец сразу вступятся. А случись что с ним, кто будет заступаться? Никто, если так уж разобраться по большому счёту.

«Мама болела смертельно, а ты ей даже не посочувствал!» — пискнул в голове какой-то тонкий голос.

«Ну, а как ей было посочувствовать? — Ал поводил былинкой по ладони. — Посочувствуешь — сразу получишь окрик вроде «Да отстаньте от меня!» «Что, нечего сказать?» В лучшем случае: «Ты собирался идти? Так иди!»

«Она говорила, что вы не умеете жалеть», — заспорил первый.

«Опять эти «вы», — с запалом ответил Альбус. — Почему всегда «вы» и почему мы ей враги?»

«Может, отец?»

«Так и говорила бы отец! Почему всегда мы-то?» — возражал себе Ал, снова глядя с легкой завистью на шмеля. Вот хорошо ему: куда захотел, туда и полетел.

Небо казалось бесконечно синим. Запах цветов становился тягучим и приятным. Альбусу становилось приятно и тяжело. Ведь что такое жизнь взрослых? Надоело — собрал чемодан, и уехал куда захотел. Взрослые никогда не будут слушать малейшего оскорбления в свой адрес. Где хорошо, там и можно быть…

«То есть ты не в чем не виноват?» — коварно спросил тонкий голос.

«Почему я всегда с детства в чем-то виноват? — устало спросил себя Ал, протерев очки. — Хоть немного, а виноват. Как же я устал быть дома в чем-то виноватым…»

«Впрочем, и дома-то уже практически нет», — устало улыбнулся он сам себе.

«А виноват перед кем? — спросил сам себя Ал, прищурившись на синеву неба».

«Помнишь, мать говорила про вас: «Надоели мне все. Один очень знаменитый, второй очень умный, а толку ни от кого нет».

«А если бы я не был умным? — горько возразил себе Ал. — Сожрали бы. Сожрали бы и не подавились. А мать ела бы меня, что я дурак и ничтожество», — у горла словно стоял комок слез.

Альбус знал, что у Эптона, друга Фреда, родители продали домик в Шотландии, чтобы он переехал в Лондон. Ал подумал, насколько он счастлив, что его родителям не пришлось продать ничего ради него. Мать каждое утро напоминала бы ему, как много они для него сделали, скольким он, неблагодарный свин, обязан своей семье. Дальше следовала бы ее обычная сентенция, что если он будет общаться с тем-то и тем-то, ему перекроют краны. Какое счастье, что ему не сделали такого подарка.

* * *

Недолго стояла теплая погода. К середине месяца пошли обложные дожди, словно уже пришла осень, и лето осталось где-то в прошлом. Погулять в лесу можно было все реже: даже если не было дождя, лужи и мокрая трава доставляли много хлопот. Эрик познакомил друга с огромной библиотекой Ноттов, в которую Альбус сразу зарылся с головой. В душе он жаждал найти что-нибудь о темной магии катаров, но даже найденные им книги по магической истории казались невероятно интересными. Эрику иногда приходилось буквально подталкивать друга выйти на прогулку. Клэр объяснила, что после бадминтона она начнет обучать друзей игре в «волшебный крикет», который отличался от магловского.