— А что в тебе такого? — спросила женщина. — Ты думаешь, что ты особенный, потому что у тебя отличные отметки? Но ты просто обычный наглец. Раздевайся!

— Что? — Альбус все еще не верил в реальность происходящего

— А ты подумал, я тебя по штанам пороть буду? — усмехнулась Ромильда. — Нет, ты получишь настоящую порку по голой попе, о которой еще нескоро забудешь.

— А если я не буду раздеваться? — спросил с вызовом мальчик.

— Дело твое, — усмехнулась Ромильда и, достав палочку, направила на него. Через минуту брюки слетели с мальчика и аккуратно приземлилась на спинку стула, а он сам упал на пол. — В ближайшее время они тебе не понадобятся.

Быстро подойдя к мальчику, женщина перевернула его и ловким взмахом руки сорвала с него трусы. Затем заклинанием связала руки. Альбус попытался дернулся, но неожиданно сильные бедра женщины зажали ему шею, как в стальные тиски. Только сейчас он заметил, что для его наказания Ромильда надела те самые новые туфли, в которые он подбросил слизней. «В назидание», — со страхом и ненавистью подумал мальчик.

Довольная Ромильда тем временем подвинула пальцами ведро с розгами. Затем она зачерпнула ковш рассола и обильно оросила попу Альбуса.

— Как же я сейчас тебя высеку, — презрительно молвила дама, — век будешь знать!

И тут первая розга со свистом рассекла воздух и больно укусила Альбуса. Секомый дико вскричал, но женщина немедленно стегнула снова. Мальчик заголосил, но порка только началась. Нежная Ромильда, как оказалось, секла мастерски. Размахиваясь, она наносила длинный красный узор, словно художница. Ее короткое платье шуршало и колыхалось, задевая своей легкой тканью кожу Альбуса.

«Швах! Швах! Швах!» — рассекала она воздух розгами.

Альбус вопил все сильнее. Впервые в жизни он чувствовал настоящую лютую боль. Но Ромильда была неумолима и продолжала безжалостно пороть. Каждая розга жестоко впивалась в попу, просекая кожу, оставляя длинный красный след.

«Чук, чуки-чук!» — вызывающе свистели розги.

Альбус почувствовал, как слезы покатились по щекам, но ничего не мог сделать. Он уже охрип от крика.

— Хва-а-атит, айи-и-и, о-о-о-ой, умоляю, — визжал он сквозь слезы.

— Хватит? Это ты мне будешь указывать? Здесь я говорю, когда хватит!

У Ромильды открылось второе дыхание, и она принялась наносить особенно болезненные удары по старым шрамам. Альбус постоянно сжимал ягодицы перед каждым ударом, что еще больше увеличивало боль.

«Швах! Швах! Швах!»

— Не-е-е-ет, а-а-а-у-у-у-у, бо-о-о-ольно, я-я-я-я-я…

Слова Альбуса становилось все сложнее разобрать сквозь слезы, катившиеся градом по щекам.

— Поплачь, поплачь — это полезно. Я из тебя выбью всю дурь. Ты у меня научишься отвечать за свои поступки, — холодно говорила смуглая дама, протянув руку за новым пучком.

«Чуки-чуки, чуки-чук!» — снова засвистели розги, жаля мальчика, словно змеи.

— Будешь просить прощения? Будешь? — приговаривала женщина.

Швах! Швах! Швах!

Альбус, наверное никогда не испытывала такой дикой боли. Его попа горела, а новые удары отдавали резкой болью.

— Оа-а-а-йи-и!

— Не слышу извинений, — спокойно сказала Ромильда.

«Чуки-чуки! Чуки-чуки!» — пели розги в ее нежных руках. Теперь она секла то место, где ягодицы переходят в ноги. Альбус видел перед собой кремовую туфлю женщины с острым мыском и понял, что готов на все, чтобы прекратить эту терзавшую его боль.

— Не буду, я больше не буду, никогда не буду!

— Не слышу извинений! — усмехнулась дама, продолжая наносит удары.

— Я… Сожалее… — Он проглотил слово на половине. Боль от розги и соли сливалось, а одно большое марево.

— Не «сожалею», а «простите меня, пожалуйста, мисс Вейн»… — сказала женщина.

«Швах! Швах! Швах!» — продолжали свистеть розги. Альбус уже голосил во все горло, думая о том, что эти проклятые слизни в туфлях мучительницы не стоят и сотой доли его страданий.

— Простите меня, мисс Вейн! — заголосил Альбус. Сейчас ему хотелось, чтобы этот ад скорее прекратился. Лицо было настолько залито слезами, что он уже не мог ни о чём в думать.

— Это мы еще посмотрим! Это мы еще подумаем! — усмехнулась Ромильда. — Сейчас ты должен усвоить урок.

«Чуки-чуки, чуки-чуки!» — снова запели розги. Альбус лишь голосил, вопя о прощении.

— Швах! — Теперь ты у меня будешь получать порку за каждую провинность. — швах! Швах! — Это сделает из тебя. — Швах! — Воспитанного мальчика. — Швах! — Совсем от рук отбились.

— Простите… Простите… О-о-о-ой-йе-е-е! — Альбус издавал уже животные звуки.

Ромильда, наконец, остановилась и критически осмотрела результаты своей работы

— Твое наказание окончено.

У Альбуса внутри все сжалось — неужели она продолжит его пороть?! Он зарыдал.

— Мисс, пожалуйста, я больше не выдержу-у-у!

— Вставай, — неожиданно сказала Ромильда. — Живо встань в угол, лицом к стене.

Едва женщина ушла, как дверь отворилась. Альбус чертыхнулся: в дверном проёме показалась рыжая голова Джейса.

— Что, выпороли, змеёныш? — довольно протянул он.

Альбус не знал, что ответить. Ему ужасно не хотелось показать слабину перед ненавистным братом, но и сопротивляться он сейчас не мог.

— Больно, да? Змеёныш? — с притворной лаской спросил Джеймс.

— Пошёл вон… — процедил сквозь зубы Альбус, глядя на зелёный ковёр с чёрными узорами.

— Тебя, змеееныш, надо через день драть! — изгалялась взлохмаченная рыжая голова.

— А тебя каждый. Как тётя Гермиона, — с ненавистью выплюнул Ал.

— Но, но, змеёныш, поаккуратней, — в глазах Джеймса мелькнула ярость. — Aguamenti! — бросил он.

Альбус чертыхнулся. Холодная вода показалось ужасающе противной. Джеймс громко захохотал и захлопнул дверь.

— Не впади тут в спячку, аспид! — захохотал он.

Едва сдерживая слезы, Альбус глубоко вздохнул. Сверху над ним отчаянно скрипел матрас: похоже, его отец с пассией резвились безо всякого удержу.

— О! Еще! — раздался счастливый голос Ромильды со второго этажа. — Мерлин…

«Уж лучше бы победил Волдеморт!» — подумал с ненавистью Альбус.

Глава 20

Алекто Кэрроу, известная как Вероника Свифт, задумчиво глядела в окно. Она ждала одного человека, а точнее свою лучшую подругу. Да где же эта Клэр?!

Вероника старательно выбирала кафе. Окна, чуть прикрытые у первого и последнего небесно-голубыми шторами, предоставляли возможность наблюдать за небесами и прекрасными огнями города. Золотые обои придавали помещению сходство с комнатами короля или царя. Круглые прозрачные столики сопровождались бордовыми стульями.

Неожиданно раскрылась дверь, и Вероника улыбнулась. Да. Та, кого она ждала.

—Наконец-то, — протянула волшебница.

— Привет, — вошедшая оказалась невысокой молодой женщиной с темно-русыми волосами до плеч и пронзительным взглядом синих глаз. Она кокетливо посмотрелась в зеркало и отправила на входной коммод длинные перчатки.

— Тебе того же, — приветливо отозвалась собеседница, кивком указав гостье на кресло. — Как меня зовут?

— Алекто Кэрроу, для друзей Лекта, но сейчас ты скрываешься под другим именем. Можешь не волноваться, это действительно я. Как поживаешь? — начала Клэр, поправив розовую шляпку с полями и подойдя к креслу, постукивая каблуками темно-синих туфель, держа при этом синюю маленькую сумочку.

— Неплохо, — протянула в ответ Вероника. — Министерство ищет нас с Лэрдом, даже не думая проверить Хогвартс, так как МакГонагалл не дает им повода в себе усомниться, но она нас даже не узнала. Завербовали мало кого.

— А кого? — Клэр бросила на подругу быстрый взгляд глубоких синих глаз, странно сочетавшихся с ее темно русыми волосами.

— Двоих ты знаешь, плюс Руквуд с Розье. Розье сначала колебалась, но вроде все-таки выбрала — добрая девчонка, мечтает о справедливости и хорошей жизни для близких, в том числе и для себя. Колебалась насчет Темной магии, но в этом нет необходимости. Только с младшими ничего не выходит… Тишина.