Альбус услышал цоканье их каблуков. Несколько минут он стоял около окна, стараясь не издать ни звука. Сестру Кэт с подругой заинтересовал рассказ о тайном обществе магических убийц? Само по себе это было любопытно, хотя, Конечно, тёмные зеркала и вера в усовершенствование людей придавали этому тёмный романтизм. Горгулья прокричала четыре часа. Ал вздохнул: пора было возвращаться в спальню. Хорошо, что у него было средство от усталости при таком малом сне.

«А Вселенная Гриндевальда была не такой. Не такой, особенной», — подумал с волнением Ал. — И Вселенная Лорда Эйспера должна быть особенной».

«С плавающими Лунами?» — хмыкнул Ал.

«А почему бы нет?» — Ал чувствовал эйфорию, перераставшую в лёгкий озноб.

«Так какие звёзды будут светить Лорду Эйсперу?» — подумал с наслаждением он.

Ал уже поставил книгу на место, как вдруг его защита сработала. Дверь скрипнула. Послышались шаги, легкие и нежные, за ними застучали ботинки. Альбус поскорее потушил свечу накинул мантию и зашел в соседний стеллаж. К его изумлению по полу мелькнули белые балетки, точно такие как у Хелены, за ними — грубые ботинки. Они быстро свернули куда-то к стеллажам.

Альбус понимал, что волшебница уровня Хел может обнаружить присутствие его мантии. Однако обе пары обуви, смеясь и что-то шепча, пошли к стеллажам книг. Альбус осторожно отошел в проем через два ряда и посмотрел в сторону окна. К его изумлению на подоконнике в самом деле сидела Хелена в шортах и балетках, а рядом с ней с ней сидел Крис, зачем-то надевший спортивную форму. Мгновение спустя гриффиндорец обнял немку за плечи, и они с наслаждением поцеловались.

* * *

Пасха двадцать первого года выдалась поздней, выпав на 25 апреля. Каникулы продолжалась до начала мая, и зацветавший школьный двор словно нёс в себе запах предстоящего лета. На косогоре у Чёрного озера уже выросла трава, а от непривычно рано расцветшей акации шел терпкий медовый запах. Большинство учеников не поехал домой на каникулы — экзамены были уже совсем близко, и многие засели за учебники.

В первый же день Пасхальных каникул произошёл скандал. Началось все вроде бы с пустяка: компашка Джеймса Поттера пригласила в гостиную на «посиделки» Арчибальда Моуди; какого-то дальнего родственника знаменитого Аластора Моуди. В ход пошла незаконно приобретённая в Хогмиде брага, и кто-то настучал об этом учителям. Макгонагалл и Вэнс пришли в ярость, но не столько из-за браги, сколько из-за факта прихода ученика одного факультета в гостиную другого. Макгонагалл за завтраком разразилась длинной речью, что, мол, за тысячу лет истории Хогвартса не было случаев, чтобы ученики одного факультета смели зайти в гостиную другого факультета, и вообще, знать, где находятся чужие гостиные — чуть ли не преступление. С этого дня поход в чужую гостиную — достаточный предлог для исключения из школы. В зале царил оживлённый гул: большинство одобряли идею директора едва ли не на «ура». Только удивлённая Хелена заметила, что так вы не помиритесь никогда.

К изумлению Альбуса зеленоглазая Веста Грейвз, подружка Бэддока, взяла шефство над второкурсницами Евангелиной и Эллис. Кэт из-за тесного общения с Золотовым было не до сестры, и Веста взяла своеобразное шефство над Евой. Обычно они втроём ходили в школьном дворе, о чем-то весело болтами и советовались. Ала ужасно забавляло, как Веста шла в темно-фиолетовом плаще с капюшоном, а ее пронзительные глаза сияли малахитом в весеннем солнце.

Каникулы дали возможность отдохнуть и чемпионам. Скамандер готовился к сдаче П.А.У.К; несмотря на турнир, экзамены никто не отменял. Хелена сдружилась с Вики Смит, и в свободное время девочка весело бродили по школьному двору. Лоркан впрочем смотрел с завистью не на немку: экзамены ей в Туле засчитывали и так за участие в турнире. Золотов открыто гулял с Кэт в Хогсмид, словно она была его девушкой, и пару раз подарил ей букеты верб. Эрик как-то ехидно заметил, что дурмстранговец наверняка трахнет Забини: видимо, он был ужасно зол на подругу за ее насмешки с Эйкин.

— Перестань, — шутливо бросила Хелена, — она же не твоя девушка, правда? Ну развлекутся, в чем проблема? Имеют право. Главное, пусть предохраняться не забывают.

— Как? — Альбус ещё чувствовал тупую боль, когда речь шла о Кэт. — Этот Золотов ее трахнет? — Возле озера весело загудели первые пчёлы, и даже шмель начал важно опылять синий весенний цветок.

— Обычно, — рассмеялась Хелена. — Ноги разведёт или на четвереньки поставит. Одно из двух, ну а что? Жизнь!

«И ты выделял ее, Эйспер! — подумал устало Альбус. — Ты едва не объявил ее своей королевой. Слава Мерлину, вовремя сбежал», — хмыкнул Альбус. Сейчас он чувствовал ноющую боль: огорчение и холодную злость игрока, поставившего не на ту карту. И от своей ошибки, от несбывшихся надежд, Альбус ощущал холодную ярость, смешанную с желанием поквитаться с судьбой:

— Вы лучше почитайте, герои-любовники, что в газете пишут, — рассмеялась Хелена.

Немка, мгновенно наколдовав синий матрас, села на него, положив на колени газеты. Ребята присели вокруг нее по бокам.

Преодолевая затруднения, глава Аврората мистер Гарри Поттер, кажется, понял как управлять Бедствием Во время эксперимента он подтвердил, что Бедствие можно использовать для общения — либо «прикрепляя» записку к Находкам, либо имплантируя ложные воспоминания.Во время всплеска, основанного на Темных искусствах, Констанс Пикеринг, Гарри Поттер и министр Гермиона Грейндежер нашли записку, в которой Летифольд подробно рассказывает Баргесту, что они успешно использовали Бедствие для получения артефакта, который однажды прошел через Лавку «Горбина и Бэркеса». Их замечания о попытке «вернуть их» и «довести до конца свою благородную миссию» приводят команду к мнению, что Темные волшебники и ведьмы пытались использовать Бедствие, чтобы «воскресить» Пожирателей Смерти.

— Воскресить… Что значит воскресить? — поправил очки Альбус.

— Заметь… Это слово написано в кавычках, — указала Хелена.

— В кавычках… Но это значит, что можно и воскресить из мертвых, и воскресить как заново основать организацию, — пожал плечами Альбус.

— Второе реалистичнее, — заметил Эрик.

— Но зачем бывшим Пожирателям понадобилось играть в такую глупую игру, чтобы воровать шляпу? — не понимал Альбус.

— Может, это прикрытие? — пожал плечами Эрик.

— Если только это все не придумало ваше министерство, чтобы ловить неугодных, — подняла длинный палец Хелена.

— Похоже на то, — кивнула Вики. — Нужно же на что-то сбрасывать собственные провалы. И места сохранять.

— Но тело-то репортера нашли не просто в Хогвратсе, — бросил Эрик.

— Кстати, он умер, — сказала Вики. — Чего вы? В «Придире» написали, что по слухам, он умер.

— Ну, мало ли что напишут в желтой прессе, — пожал плечами Эрик.

— Но заметь — до правды и в официальных газетах добраться сложно, — раздумчиво отозвалась Вики. — Столько шума ради шляпы? Странно…

Альбус присмотрелся. Забини спокойно шла с Золотовым мимо озера. Потеребив в руках уж налившуюся соками весеннюю траву, Ал задумчиво посмотрел им вслед: сейчас он уже, благодаря тренировкам, достиг состояния, когда мог смотреть на них спокойно… А, может, просто прошло время, слившее все в пустой неизбежности. Пустое время. И пустота впереди.

«Извините, вы ошиблись», — меланхолично повторил сам себе Альбус фразу из какой-то повести.

«Да, вы правы: я ошибся», — словно улыбнулся он сам себе краешками губ. Это в сказках бывают счастливые концовки. А в жизни не бывает. Ну или почти не бывает.

Ал снова посмотрел на солнечную игру над озером: голубизна неба тонула в лазоревой синеве озера. «Ну что же, наша великая страна пережила много: переживёт и это, одно маленькое правительство», — вспомнил он слова какого-то министра, Пожалуй, это о нем.

«Обучение тебя грамоте, Эйспер, обходится дорог. Даже слишком дорого. Понадобился почти год жизни — между прочим, твоей жизни, чтобы понять, что так не бывает. Нигде и никогда», — фыркнул сам на себя Ал,