Старец замедлил шаг, ощутив, как по телу ползёт ледяной холод.

— Предки Ивана вывезли яйцо из Золотого города и превратили библиотеку в хранилище. Понимаете, смерть Кощея — это не просто легенда. Это сила, которая даёт право повелевать мертвецами, тварями первородной тьмы, о которых детям рассказывают в сказках. Игла в яйце возможность самолично стать Кощеем.

— И мы просто возьмём и заберём его? — Фэн остановилась, сложила ладони и подышала на них. Холод становился всё сильнее. Она заметила, как стены на их пути покрываются коркой льда. — Слишком всё просто…

— Защита была. Её частично сняли — и не так давно, — ответил Ростислав, пристально вглядываясь в стены. — Лично мага я не видел, но он силён. Он приходил сюда с Иваном.

— А если мы идём в ловушку?

— Ловушка есть, — кивнул старец. — Но не для тебя. Для меня. Ты заберёшь артефакт, а я останусь здесь.

— Я не понимаю…

— Теперь, сударыня, всё уже не кажется таким простым? — Ростислав прибавил шагу.

Фэн последовала за Ростиславом, и вскоре они вышли в центр огромного зала. Его сводчатый потолок терялся в кромешной темноте, а по углам тлели факелы, отбрасывая на стены неустойчивые, пляшущие тени. В самом центре, на бархатной подушке, лежал артефакт — простое на вид яйцо, излучающее могильный холод.

— Мы у цели, — произнёс Ростислав, останавливаясь перед постаментом. Его голос оставался ровным, но глаза выдавали тревогу.

Фэн шагнула вперёд, недоверчиво вглядываясь в яйцо. От него веяло чем-то древним и опасным. Звук её шагов эхом разносился по пустому залу. Это место напоминало скорее склеп, чем библиотеку: холодное, пустое, безжизненное. Над головой нависал мрачный потолок, с которого капала вода, раздаваясь гулкими ударами в тишине.

— Смерть Кощея… — прошептала чародейка и, не думая, потянулась рукой к артефакту.

— Нет! — прорычал Ростислав, грубо схватив её за руку. Его хватка была неожиданно сильной. — Дотронешься — и отсюда не уйдёшь, — его взгляд стал печальным. — Я возьму его. Ты заберёшь артефакт и уйдёшь отсюда. Златокрыл и моя Йоль укажут тебе путь. Ты выберешься и продолжишь борьбу.

Сова вспорхнула с его плеча и скрылась в темноте.

— Иного выхода нет, — добавил старец, как будто ставя точку. — Я знал об этом.

Фэн хотела возразить, но не успела. Ростислав протянул руку к яйцу, осторожно взял его и поднял над подушкой. Он успел лишь взглянуть на артефакт, прежде чем его тело резко дёрнулось и рухнуло на каменный пол. Яйцо покатилось из его мёртвых рук и остановилось перед ногами чародейки.

Факелы разом погасли. Зал погрузился в темноту. Единственным источником света оставался Златокрыл, чьё мягкое сияние разгоняло лишь часть мрака.

Фэн застыла на месте. Магия, охранявшая яйцо, забрала жизнь старца, как плату за попытку прикоснуться к запретному. Она не могла поверить в произошедшее. Опустившись на колени рядом с Ростиславом, она ощутила, как слёзы сами текут по щекам.

— Ты не хотел долгих прощаний, — прошептала она, осторожно смахнув слёзы и закрыв старцу глаза. Он сделал то, что считал правильным, и теперь уже ничего нельзя было изменить.

Рядом с ним лежал плащ Константина. Фэн осторожно взяла его, и из складок выпало золотое перо Златокрыла. Она взглянула на мёртвое яйцо и, не желая касаться его голыми руками, аккуратно завернула в мантию.

— Уведи нас отсюда, Златокрыл, — сказала Фэн, обращаясь к жар-птице. Её голос был хриплым и надломленным. — Уведи нас отсюда как можно скорее.

Златокрыл вспыхнул ярче, его свет озарил стены мрачного зала. В этот момент он стал для неё единственным проводником, единственной надеждой выбраться из этого страшного места, которое уже забрало слишком много.

Константин слился со Златокрылом, став с жар-птицей единым целым. Раньше он никогда не прибегал к этому методу. Теперь он управлял своим полётом сквозь пространство, перемещаясь с места на место, пока не достиг лесной развилки. Через глаза жар-птицы он видел мир за каменной завесой. Он пересёк границы Навь и устремился к дворцу Кощея.

Кощей уже ждал его. Он чувствовал приближение чародея и знал, что яйцо покинуло место своего хранения. Смерть могла стать для него явью: покой или, напротив, новая тюрьма, в которой его снова станут использовать в чьих-то корыстных целях. Кощей не хотел этого. Он был мертвецом, но не порождением зла. Его сделала таким людская жадность, пороки и страх. Он поступил так не ради власти, не ради тьмы — а ради любви.

Из своего замка Кощей готовился выйти в мир живых. Он вдохнул полной грудью. Пряди серебристых волос неподвижно лежали на плечах, как будто даже ветер боялся коснуться его. Кощей ждал этого дня веками, и вот, наконец, пришёл его час.

Мертвец поднял руки над головой, и в них, как когтями, вцепилась жар-птица. Мир Навь взревел в ответ: завыл сильный ветер, земля задрожала, а воздух заполнился тревожным стоном. Потусторонний мир не хотел отпускать своего узника. Всё сопротивлялось его уходу, но Кощей уже пересёк границу.

Он рухнул на лесную поляну, устланную густой зелёной травой.

Кощей замер и медленно провёл рукой по траве, будто пытаясь ощутить её нежное прикосновение. Ему казалось, что каждое движение терзает его призрачную плоть, не привыкшую к миру живых. Он лег на спину, глядя в небо, чистое и бескрайнее, и на яркое солнце, от которого он так долго был отрезан.

На его губах появилась слабая улыбка — первая за многие века. Покой… Иногда для счастья нужно так мало.

— Не хочу тебя расстраивать, но мы должны поспешить, — раздался голос.

Кощей поднял голову и увидел стоящего перед ним Константина — абсолютно голого.

Это зрелище его не удивило и не смутило. В загробном мире Кощей видел куда более странные вещи — обнажённые тела, истязаемые духами, безымянные тени, блуждающие по бесконечной пустоте. Но что-то другое внезапно насторожило его.

Он поднялся на ноги, глядя на Константина, и спокойно, но с полным пониманием произнёс:

— Ты ведь осознаёшь цену своих способностей?

— Безусловно! — уверенно ответил Константин. — Давай выбираться отсюда. Думаю, ты понимаешь, что я вытащил тебя не просто так.

— Яйцо больше не под охраной... Значит, оно у вас, — Кощей опустил взгляд и тяжело вздохнул. — Прости, что завёл тебя в ловушку. Отказать в просьбе после твоего обещания я не мог. Я дал те ответы, что имел.

— Всё в порядке. Я получил то, что искал. И благодаря этому ты сейчас не там, — Константин кивнул в сторону развилки и указательного камня. — Но, как мы с тобой и договорились, ответов недостаточно, чтобы ты расплатился со мной сполна. Мне нужна твоя помощь. Расскажи, чего желает Антонин?

— Он хочет повелевать мной, — без колебаний ответил Кощей. — Ему нужен я. Но управлять он сможет, только заполучив яйцо. Теперь оно у вас, и я обязан вам подчиняться.

— Зачем ему это?

— Потусторонний мир даёт огромную силу. Антонин знает, что его собственных способностей не хватит, чтобы её обуздать. Ему нужно обрести оружие и моё сердце — иглу, спрятанную в яйце. Это не просто моя жизнь, но и вещь, связывающая миры живых и мёртвых. Через меня она позволяет повелевать и тем, и другим. Пока я жив, она остаётся угрозой.

— Если ты думаешь, что мы просто возьмём и сломаем её, можешь даже не надеяться. Пока ты нам нужен, ты будешь жить.

— Я согласился на твои условия и выполню их до конца. Мой долг — рассказать всё, что знаю.

— Хорошо. Тогда скажи, о каком оружии идёт речь и что ещё нужно Антонину?

— Клинок, который принадлежал богатырю, заточившему меня в Навь и убившему Змея.

— Меч-кладенец?

— Именно он. Этот клинок принадлежал Святогору‚ — Кощей опустил взгляд и, ухмыльнувшись, добавил: — Давай всё-таки выберемся отсюда. Кажется, стало холодать.

Константин промолчал. Он положил правую руку на плечо Кощея, а левой поднял Златокрыла. Птица вцепилась когтями в его руку, и они исчезли.