— Ну же... давай… — стиснув зубы, прошептал он.

Плита наконец поддалась, и скрежет камня по камню разорвал тишину. Константин сдвинул её, открыв вид на содержимое гробницы. Под плитой виднелись огромные кости, облачённые в ржавую кольчугу.

— Святогор… — прошептал чародей, глядя на останки.

Но меча в руках богатыря не было. Константин обыскал всё, но ничего не нашёл. От досады он едва не разбросал кости.

— Нет… — пробормотал он, отступая на несколько шагов. — Прости меня, Святогор… — чародей присел у подножия кургана, обхватив лицо огненными ладонями. — Почему меча здесь нет? — его голос дрожал от отчаянья.

Мысли хлынули потоком. Меч, такой мощный и опасный, вряд ли могли оставить в гробнице. Возможно, Святогор передал его кому-то, кому доверял.

— Иван… — пробормотал он, вспоминая императора. — Ты мог бы знать. Ты всегда знал больше всех...

Вдруг тишину нарушил грохот. Со сводов пещеры посыпались мелкие камни.

— Что там наверху?! — воскликнул Константин, поднимаясь на ноги.

Грохот усилился, и пещера начала дрожать.

— Вытаскивай нас отсюда, Златокрыл! — закричал чародей, поднимая руки к жар-птице.

Яркая вспышка озарила всё вокруг, и через мгновение Константин оказался на поверхности, под открытым небом.

Яркая вспышка ослепила Константина, и он рухнул на землю. Златокрыл исчез. Вокруг раздавался шум воды, а где-то вдалеке гремели залпы ружей и разрывы снарядов.

— Где я? — пробормотал чародей, с трудом поднимаясь на ноги. Он стоял на берегу большого озера, и вид открывался ему знакомый. — Небесное озеро... Кажется, оно недалеко от города, — он зажмурился от боли, пульсировавшей в висках. — Нехило меня закинуло…

Едва он договорил, как резкий свист пронзил его уши. Константин упал на колени, корчась от боли, и зажал ладонями голову. Кровь текла по щекам, а крики, вырывающиеся из его горла, терялись в оглушающем звуке.

И вдруг свист прекратился. Чародей убрал окровавленные руки и жадно глотнул воздух. Его грудь тяжело вздымалась, дыхание было рваным и хриплым.

— Ну как вам, господин граф? Понравилось? — донёсся до него низкий, неприятный голос. — Судя по всему, понравилось!

Через мутную пелену перед глазами Константин разглядел приближающуюся худую фигуру. Лицо её было уродливым: огромная бородавка на носу выделялась так, что её, казалось, мог бы заметить даже слепой.

— Подавись своими потрохами, — прошипел чародей сквозь зубы.

— Как невежливо, господин граф, — усмехнулся старик. Он грубо наступил чёрным кожаным сапогом на живот Константина, усилив давление. — Вы ведь представитель высшего общества, а манер у вас, как я погляжу, ноль.

— Ты пожалеешь… — Константин от боли вцепился ногтями в землю.

— Я? — старик фыркнул, не скрывая насмешки. — Не думаю. Антонин предупреждал о вашей силе, но, видит Стрибог, вы жалкое ничтожество. Перехватить ваше перемещение мне не составило никакого труда. Интересно, откуда и куда вы направлялись...

Константин попытался поднять правую руку. Под его ладонью начал тлеть крошечный огонёк. Пока старик упивался своим монологом, у чародея был шанс нанести удар.

— Позвольте, господин граф, я расскажу вам одну историю, — старик даже не ждал ответа, тут же начиная говорить. — Я вырос в очень набожной семье. Мои родители свято верили в богов. Каждый день они молились, приносили подношения…

Он усилил давление на живот Константина, и тот вновь вскрикнул от боли.

— ...И с тех пор я недолюбливаю этих божков. Ну, разве что Стрибога уважаю, а остальных — ненавижу!

— Как тебя хоть зовут? — Константин изо всех сил пытался сосредоточиться, несмотря на боль.

— Ануфриев меня кличут, — старик наконец убрал ногу, позволив чародею отдышаться. — Так вот, к чему я это всё.

Он тяжело опустился на камень неподалёку и продолжил:

— Я был болезненным ребёнком, и батюшка нередко поколачивал меня. Считал, что я — кара от божков. Наверное, только страх перед гневом этих «высших сил» не позволил моим родителям утопить меня в колодце. Ох, и натерпелись они со мной…

Ануфриев улыбнулся, будто вспоминая что-то приятное. — Когда я ощутил свои способности, всё изменилось, — закончил он, с интересом наблюдая за попытками Константина справиться с болью.

Старик поднял руки, и упавшая листва закружилась в воздухе вокруг него. Он — чародей ветра.

— Значит, ты такой же как и я… — Константин бросил на него презрительный взгляд.

— О, не совсем, — с усмешкой отозвался Ануфриев. Такое сравнение ему не льстило — напротив, вызывало отвращение. — Я не обучался в академии. Когда мои способности стало трудно скрывать, родня попыталась спрятать меня. Ничего не получилось. Тогда они приняли «простое» решение: отвезли меня в глухой лес. Мне было девять. Сопротивляться я не мог. Привязали меня к дереву, надеясь, что волки сделают за них всю работу.

— Какая «замечательная» история, — саркастично заметил Константин, попытавшись приподняться. — Мне кажется, от тебя отказались родители не из-за способностей, а из-за бородавки на носу. — Он хохотнул. — Нет, правда, ты хоть пытался её вывести? Тоже мне маг…

— Шутите, господин граф, сколько угодно, — мрачно процедил старик. — Скоро вам будет не до смеха.

— Значит, убивать меня ты не будешь? — Константин приободрился. За спиной старика он заметил летящий в его сторону горящий огонёк.

— Не велено, — Ануфриев спрятал руки за спину. — Как и не велено мне больше чем мучить его величество императора. Он, к твоему сведению, так и лежит в темнице своего дворца. Отдыхает, — старик усмехнулся.

— Я его ещё вытащу, — уверенно бросил Константин, и его лицо озарила едва заметная улыбка. Иван жив, и это радовало. — Только для начала прикончу тебя!

Чародей едва успел договорить, как перед глазами старика мелькнула ослепительная вспышка. Сквозь свет он увидел, как в его лицо вцепилась огромная золотая птица. Он яростно пытался сбросить её, но Константин, превратившись в жар-птицу, раздирал его грудь.

— Не позволю! — завопил Ануфриев. Собрав всю мощь ветра, он с силой отбросил птицу от себя. Ладони старика, окровавленные, опустились на грудь, и раны мгновенно затянулись.

— Заговорил ты меня… — прохрипел он, тяжело дыша, пока по мантии стекали последние капли крови. — Из леса меня вытащили последователи Стрибога. Они учили меня не только ветру, но и кое-чему другому…

Взмах его рук сопровождался тёмной вспышкой. В воздухе перед Константином завис огромный ворон с оперением чёрным, как ночь, и текучим, будто сотканным из света.

Две птицы смотрели друг на друга. Сражаться в человеческом обличье уже не имело смысла. Теперь решат всё крылья, когти и магия.

Битва началась стремительно. Константин, пронзительно вскрикнув, ринулся вперёд, выпустив поток огненных перьев, которые, разлетаясь, рассыпались мириадами пылающих искр. Ануфриев, изгибаясь с изяществом змеи, ловко уклонялся, оставляя за собой ледяной вихрь теней, гасивший пламя. Воздух звенел от столкновения магических энергий — огонь и тьма боролись за господство.

Ануфриев ответил шквалом тёмной магии — сгустки энергии, напоминавшие смертоносный град, устремились к Жар-птице. Константин отразил атаку, окружив себя защитным кольцом из огненного тумана. Столкновение вызвало ослепительную вспышку, осветившую всё вокруг.

Птицы поднимались всё выше, далеко над землёй. Константин мельком взглянул вниз: озеро под ними превратилось в крошечное зеркальце. Наблюдать за миром с высоты было странно, почти умиротворяюще. Но не время для размышлений — он перевёл взгляд на Ануфриева, готовясь к решающему рывку.

Окружённый пламенем, чародей ринулся вперёд, крылья с силой разрезали воздух. Но Ануфриев внезапно растворился в густой мгле, оставив лишь облако чёрного дыма. Константин, объятый ярким пламенем, замер в поисках цели. Ответ пришёл неожиданно — острые когти были уже нацелены на него. Чародей успел среагировать: мгновенно растворился в воздухе и появился позади ворона.