Каждый их удар был не просто ощутим — он ломал, калечил и оставлял глубокие следы на теле.

Несмотря на яростное сопротивление, тёмные фигуры медленно, но неумолимо теснили защитников к стенам. Солдаты отчаянно кричали, зная, что помощь уже не придёт. Тени хватали их за руки и ноги, сжимая так сильно, что даже закалённые бойцы не могли противостоять. Один за другим защитники оказывались прижатыми к колоннам. Удары сабель были бесполезны — тени лишь на мгновение исчезали, чтобы спустя секунду вновь захватить свои жертвы.

Дольше всех держался Константин. Огонь, окружавший его двумя скошенными кольцами, ярко освещал зал, создавая иллюзию, что он способен остановить наступление. Меч, который он поднял после Фэн, вспыхивал яркими искрами, разрезая теневые фигуры на части. Но с каждой секундой его движения становились медленнее, а дыхание — всё тяжелее. Каждая новая атака вытягивала из него последние силы.

Когда одна из теней, молниеносно обойдя его со спины, ударила по ногам, Константин рухнул на пол. Огненные кольца мгновенно рассеялись. Ледяные щупальца теней тут же обвили его тело, сжимая грудь и шею. Воздух стал недоступным, словно сам зал решил предать защитников.

— Браво! — раздался громкий, почти насмешливый голос.

Это был Антонин. Маг, довольный своей очевидной победой, с величественной грацией вошёл в зал. Его длинная зелёная мантия, расшитая золотыми символами, величественно скользила по полу, оставляя за собой след блеска.

За ним следовали несколько магов в чёрных плащах. Их лица скрывали глубокие капюшоны, но блеск глаз в тени выдавал их нечеловеческую природу. Среди них выделялся высокий жилистый мужчина с азиатскими чертами лица. Его голая грудь была испещрена шрамами, самый глубокий из которых пересекал центр груди. Он двигался как зверь, готовый к прыжку.

— Вы сражались так долго, — произнёс Антонин, обращаясь к Константину. Его голос был бархатным, но в нём чувствовалась холодная сталь. — Я даже восхищён. Тени не могли вас одолеть, и я почти решил пустить в бой магов. Но вы бы просто подожгли их в таком тесном помещении. Это не подходило.

Он бросил взгляд на пригвождённых к колоннам защитников и рассмеялся. Его смех разносился эхом по залу, наполняя пространство зловещей вибрацией. Тени вокруг него зашевелились, словно живые существа, приветствуя своего хозяина. Они окутали его фигуру, подчёркивая каждое его движение.

— Сейчас я заполучу меч, и мой путь в мир мёртвых будет открыт.

— Ты его не получишь! Иван почти здесь! — прорычал Константин, пытаясь вырваться из оков. Его голос был хриплым, каждое слово давалось с трудом.

— О, боюсь, что получу, — с насмешкой отозвался Антонин, его глаза блеснули леденящим светом. — Мне не нужны сутки, чтобы снять защиту.

Он без колебаний переступил через тело Константина и подошёл к алтарю. Его губы зашевелились, произнося слова древнего заклинания. Каждое слово, казалось, наполняло воздух зловещим напряжением, заставляя стены зала вибрировать. Когда он закончил, сопровождавшие его маги подняли руки, выпуская мощные потоки молний в алтарь. Раздался треск, и древняя защита рассыпалась осколках.

Перед ними открылся золотой саркофаг. Его поверхность, покрытая древними символами, сияла в тусклом свете.

— Вскрыть его! — коротко приказал Антонин.

Мужчина со шрамом шагнул вперёд. Его руки начали изменяться — кости хрустнули, мышцы увеличились, покрываясь серой шерстью. С нечеловеческой силой он отодвинул массивную крышку, обнажив содержимое саркофага.

— Как просто, — удовлетворённо заметил Антонин. Его взгляд остановился на мече-кладенце. Золотое лезвие источало сияние, казалось, оно дышало древней магией.

— Вот и меч древних богов, — сказал он, беря оружие в руки.

Он наслаждался моментом, обращаясь к своим пленникам.

— Кощей ввёл вас в заблуждение. Этот меч мне нужен не только для усиления силы, но и для открытия пути в мир мёртвых.

Константин, с трудом переводя дыхание, прохрипел:

— Как ты собираешься управлять мертвецами, будучи живым?

Антонин усмехнулся.

— Всё просто: я сам стану Кощеем.

— Без яйца тебе не стать! — выкрикнула Фэн, стараясь отвлечь мага.

— Не беспокойтесь, яйцо скоро будет у меня, — с презрением ответил Антонин. Его тон стал жёстче. — Нас веками использовали, боялись, ненавидели. Но теперь это закончится. Мы будем править!

Константин, собрав последние силы, выкрикнул:

— Лучше сдохнуть!

Его тело вспыхнуло огнём, но Антонин был готов. Он присел рядом, положив руку на грудь чародея, и в одно мгновение погасил пламя.

— Вы сильны, господин Воронцов, — с уважением произнёс он. — Но это не проблема.

Поднявшись, он холодно добавил:

— Уведите их.

Пленников выволокли наружу. Константин видел, как бойцов Петра ставят на колени.

— К зданию Сената, — скомандовал Антонин. — Пусть они смотрят на город, который мы вскоре уничтожим.

— Я не знаю, что будет завтра, — Константин усталым взглядом смотрел из комнаты, где их держали взаперти, на город за окном. — Наша борьба кажется мне бессмысленной…

— Не говори так, — возразила Фэн, её голос прозвучал твёрдо. — Нельзя опускать руки. Никогда.

— Я понимаю, — тихо признал Константин, его голос дрожал от усталости, — но что, если Антонин прав.

— О чём именно?

— О нас, чародеях. — Он тяжело вздохнул, облокотившись на колени. — Такие, как мы, пережили слишком многое. Нас использовали. Нашей силой творили ужасные вещи — убивали, разрушали, и всё ради каких-то чёртовых камней или клочков земли!

— Это правда, — согласилась Фэн, её лицо омрачилось грустью. — Но разве простые люди заслуживают смерти? Они не виноваты, что Империи веками ведут войны, им всегда мало…

— Ты права, — кивнул Константин, но его взгляд оставался отрешённым. — И всё же слова Антонина не дают мне покоя…

Фэн замолчала, не зная, что ещё сказать. Она подошла ближе, осторожно обняла его за плечи и потянула на себя. Константин не сопротивлялся — он устало опустил голову ей на колени. Его глаза закрылись, но его грудь всё так же тяжело вздымалась от глубоких вздохов.

В его мыслях была лишь одна мечта: покой. Сбежать вместе с Фэн, оставить всё позади. Бежать куда-нибудь далеко, в края, где их никто не найдёт. Пусть даже Антонин уничтожает этот мир.

— Мы нужны людям, — наконец произнесла Фэн, её голос звучал мягко, но уверенно. — Даже просто для того, чтобы защитить их от таких, как Антонин…

Константин не ответил. Его одолевали воспоминания — всё более навязчивые, всё более болезненные. Они возвращали его к одной-единственной мысли: мир без чародеев был бы лучше. Он чувствовал себя опустошённым, как в тот день, когда потерял Олега и Григория Валентиновича.

***

4 года назад

Чародей шёл по улицам Белого города, чувствуя полное опустошение. Казалось, весь мир был против него. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он потерял людей, которые были ему дороги. Константин никак не мог смириться с этим, убеждая себя, что мог спасти их. Он думал, что поступил бы иначе, если бы знал, как.

Но как? Воины Ирвина застали их врасплох, и численный перевес был не на их стороне. Отряд Олега оказался бессилен.

— Лишь безудержный гнев и нерасторопность вампира спасли меня от смерти, — горько вслух размышлял Константин.

Он остекленевшими глазами смотрел на Белую реку. Баржи мирно скользили по её поверхности, чёрный дым фабрик поднимался к небесам, а вдоль набережной слышались весёлые голоса гуляющих компаний.

— Страна живёт… но смогу ли я чувствовать себя живым?

Этот вопрос он задавал себе снова и снова, хотя знал ответ. Ведь однажды он дал Олегу обещание — защитить Ивана, быть его правой рукой, оберегать от бед и злых языков.

— Но почему?! — Константин закричал, выпуская из рук струю пламени. Огонь коснулся поверхности воды и потух. По его щекам текли слёзы. Он сорвал с груди наградные медали, готовясь швырнуть их в реку, но в последний момент остановился. Эти железки были для него напоминанием о тех днях, когда чародей потерял друга и учителя. — И ещё многих других...