— Громов в больнице. Его избили около общежития вчера вечером.

Осознание происходящего трещало горячими искрами в моем мозгу. Удавка на шее затягивается всё сильнее и сильнее. Даже те, кому я доверяла, не на моей стороне.

Меня решили сломать? Подчинить? Поставить на место?

Не получится. Я больше не намеренна бездействовать.

Я уже говорила:

— Меня обижать можно, Зверюгу нет.

Чтобы выбраться незамеченной начальником охраны Колей из университета, пришлось выпрыгнуть из окна женского туалета. Дальше дворами до метро и вот я в палате больницы скорой помощи.

Не могла поднять глаз. Я подвела его. Из-за меня он в больнице. Из-за меня на нем бесконечный ворох бинтов. Из-за моей глупости, слабости и безответственности ему больно. И я уверенно не только физически, я причинила и душевную боль.

— Прости меня, Стас. Обещаю, я больше не позволю никому сделать тебе больно. Только забудь меня. Ненавидь. Но главное не приближайся. Я не достойна тебя! Не нужно за меня бороться… Отпусти меня. Так будет лучше. Так ты останешься невредим… А я буду счастлива от того, что с тобой всё в порядке.

— Оказывается, ты его любишь? — услышала за спиной голос девушки. — Жаль только, что он тебя нет.

Девушка замолчала, очевидно увидев мое ошарашенное лицо.

Мои глаза.

Мой овал лица.

Мои скулы.

Мои волосы.

Моя фигура.

Даже одежда очень похожа на мою.

— Я Ася, — заулыбалась моя копия. — Боже, ты так удивлена, что даже пугаешь меня. Нужно было Стасу хоть намекнуть тебе о моем существовании. Хотя, наверное, он не мог. Слишком болезненно для него вспоминать бывшую любимую девушку. Да, сядь ты уже на стул, а то скоро упадешь.

Меня действительно качнуло на последних словах Аси. Вот как звали прошлое Зверюги. Прошлое, куда он меня не хотел впускать. Сейчас я вижу почему.

Девушка приблизилась и усадила меня на стул. Меня дергало. Ноги онемели. Руки дрожали. А внутренности жгло огнем.

Я бы хотела, чтобы эта девушка замолчала, но она говорила и говорила.

Соседи. С детства. Школьная любовь. Всегда вместе. Так любил, что не смог забыть. Скучал. Выбрал не меня, а снова ее.

Снова и снова поворачивалась рукоять острого ножа в моем сердце. И я бы рада сказать, что я ничего не чувствую. Что я включила режим стервы и мне всё ни по чём. Но это не так. Я страдала. Гордо, не плача. Наверно, всё слёзы я уже выплакала или они иссохли от пламени, которое полыхало внутри.

— Ты понимаешь, почему он был с тобой?

— Ась, позаботься о нем и никуда от себя не отпускай, — выпалила я, понимая, почему он был со мной.

Настя

— Это ведь ты? — орала я на начальника охраны. — Кто приказал? Никита?

— Анастасия Эдуардовна…

— Настя! — вклинился Ник. — Успокойся! Что произошло?

— Я думаю, отцу не понравится, что ты играешь на две стороны. Во-первых, ты упустил меня. Во-вторых, сделал то, что тебе не велело. Ты ведь знаешь, Николай, отец такое не прощает. Особенно самодеятельность и предательство! — не обращая внимания на «жениха», наседала на охранника. — Я повторю вопрос. Кто приказал избить Громова?

— Никита Сергеевич. Но это было необходимо….

— Вон отсюда! — гаркнула я, получив, что хотела. — Займи своё собачье место у двери и не отсвечивай, если не хочешь, чтобы отец узнал, что ты шныряешь для Зориных.

— Настя, ты перегибаешь, — дернул меня за плечи Ник. — Хочешь вернуться к отцу?

— Лучше к отцу, чем с тобой. Я хоть знаю, чего от него ожидать. А ты… — кипела я. — Зачем ты всё это затеял, Ник? Зачем забрал меня у отца? Чтобы посадить на цепь только уже рядом с собой? Чем моё пребывание в твоей квартире отличается от заточения в особняке отца? Телефон ты у меня отнял, на улицу не выпускаешь, контролируешь каждый мой шаг. Еще и отослал дядю Сашу, приставив ко мне этого костолома. Чем это лучше того, что было раньше?

— Я тебя не бью…

— Ты бьешь других…

— Он всё портил. Он не может помешать нашему плану. Если твой отец узнает…

— Какому к чёрту плану? У нас нет с тобой никакого плана. У нас вообще с тобой ничего нет! — отступала от парня, не давая прикоснуться. Противно. — Хватит, Ник, я тебе доверяла, а ты затеял какую-то свою игру. Но я не буду в нее играть. Особенно сейчас, когда ты причиняешь боль дорогим мне людям.

— Насть, я хочу, чтобы мы поженились и сбежали от твоего отца. Божья коровка, я ведь люблю тебя. Всегда любил. С каждой новой девушкой я всё больше и больше понимал, что ты была особенной. Самой лучшей для меня.

— То есть, ты рассмотрел другие варианты и решил вернуться к первоначальному. Поздно, Ник. Ты два года назад сам всё решил. Сам выбрал не меня.

— Насть, это ты меня бросила. Это ты на школьном выпускном сказала «расстаемся». Ушла, ничего не объяснив и не дав ничего спросить.

— Я знала о тебе с Боженой, — застала парня врасплох. — Знала несколько месяцев, но молчала. Ждала от тебя какого-то решения. Но тебя всё устраивало. В тайне целовать меня, а в открытую — мою одноклассницу. Я случайно услышала ваш разговор за кулисами актового зала на выпускном. Вы планировали поступать вместе в один Вуз.

— Насть, это было не серьезно, — неожиданно увидела разочарование в его глазах. Он винил себя. — Мне просто хотелось быть как все. Хотелось, как все парни, хвастаться количеством покоренных девчонок. Хотелось на дискотеке не подпирать стену, а развлекаться. Я же не виноват, что для тебя всё это было под запретом. Нам было по семнадцать лет, и мы много еще не понимали. Я реально осознал, что люблю тебя, когда ты ушла. Но ты исчезла после выпускного. Сменила номер, не отвечала на записки у забора. А потом вообще твоя мама сказала, что ты уехала к дедушке в Грузию и останешься там учиться. Представляешь мое удивление, когда я тебя увидел в клубе. Обрадовался, как ребенок, а потом чуть мозгами не тронулся, когда узнал, что ты уже с другим. К Катюхе подрулил, чтобы понять, на сколько у вас с Громовым серьезно. Понял, что серьезно и свалил. Думал о тебе, но не навязывался. А потом, Насть, ты сама снова ко мне пришла. Сама… И я побежал за тобой, как пёс. Всё послал. И учебу, и семью, и планы, и будущее. Ради тебя. Хотел тебя спасти. Забрать у отца и быть вместе. А ты вместо меня снова к Стасу своему побежала, лишь свободу почувствовала. И он тоже. Бросил тебя, а потом приперся со своим «моя», «хочу забрать». Только ты уже моя, и я тебя не отпущу…

— Отпустишь, Ник. Потому что я реально его. И не смогу ни с кем другим…

— Отец тебя убьет…

— Я знаю, — улыбнулась я. — Но попробую. Сейчас я буду бороться, потому что мне есть что терять.

— Насть, ты пострадаешь. Я не позволю тебя наделать глупостей… Ты останешься со мной…

Я не буду с тобой спорить, но сделаю всё совсем по-другому.

Настя

— Хватит. Справитесь и без меня. Пока я лежала в больнице, никто обо мне и не вспомнил. Я понимаю. Одна влюбилась, другая рассталась. Только я с вами была, когда вам было хреново. Забивала на всё. И с тобой Машка пироги пекла, а с тобой Настя по клубам шастала. А где вы были, когда я умереть хотела? — оборвала нас Богданова, когда я с Машей просили ее не уезжать в Америку.

Пока я пыталась найти выход из своей ситуации, Кате пришлось не сладко. Избиение, больница, очередное предательство от любимого и попытка самоубийства. Мне не хотелось верить, что подруга смогла бы спрыгнуть с моста. Но видя, как ее носит, я поняла, она на грани. И если я не разберусь сейчас со своей жизнью, я буду в таком же состоянии, как и Катя. Только вот с одной разницей. У Богдановой есть рядом люди, которые спасли ее, не дали упасть, а у меня нет. Меня даже еще подтолкнут.

— Девочки, мне нужна ваша помощь… — добавила я после того, как объяснила подругам, где пропадала последнее время. — Знаю, что это эгоистично просить вас об таком, но кроме вас у меня никого нет. Не отказывайте сразу. Выслушайте сначала. Даже если у меня ничего не выйдет, мне нужно просто высказаться, потому что я уже не вывожу одна. Кать, я понимаю, что не вовремя, что тебе и так плохо, но другого времени у меня не будет.