Когда будильник прозвенел в третий раз, кое-как заставила себя встать с кровати. Комната, которую я себе вчера выбрала, оказалась очень светлой и солнечной, в отличие от общажной.

— Насть, моя спальня наверху, — заявил вчера Ник, когда я в нерешительности мялась на кухне с чемоданом.

— Я бы хотела отдельную комнату… Пока.

Я была не готова спать с Ником. Да, если честно, я даже не готова жить с ним в одном доме.

Но это уже не обсуждается.

— На втором этаже есть еще одна спальня и на первом — гостевая…

— Гостевая мне подходит, — выпалила я.

Подхватила чемодан и вбежала в комнату. А там не включая свет, юркнула в кровать и поплакала. Впервые за долгие годы не из-за побоев или унижения, а потому что мне было просто плохо. Болело в груди. Душила горечь потери. Потери свободы, к которой я уже привыкла. Потеря ответственности за свою жизнь.

И потеря Зверюги.

Да, мы расстались, но я как-то неосознанно всё еще считала себя его… девушкой, или любимой, или просто его близким человеком… Видела его рядом с собой.

А сейчас он больше не подойдет ко мне. Для него чужая девушка запретна. Может так и лучше. Чем он дальше, тем мне будет проще. Не стоит ворошить прошлое, нужно строить будущее. Будущее с Ником.

— Твой кофе, Божья коровка.

— Спасибо, — без эмоционально выдавила я из себя.

Мне должно быть приятно, что Ник помнит, что я по утрам пью лишь крепкий кофе без сахара. Но мне всё равно.

— Тебя отвезти в университет? — продолжал парень, явно желая меня растормошить.

— Да. На байке, — оживилась я, вспоминая ветер в волосах от этих поездок. — Хочу выветрить голову.

— Ок, Божья коровка. Только захвати ветровку.

Вздыхаю и отворачиваюсь. Не знаю, как реагировать на его заботу. На вот эту улыбку, адресованную мне. На его «божья коровка», которое звучит сейчас так глупо.

Что мне делать?

Без понятия.

Плыть по течению.

Ведь главное, что я ускользнула от отца.

Я не могу отказаться от свободы. Какой бы тяжелой не была плата за нее.

Нужно сделать несколько шагов навстречу Нику и всё сложится. Ведь я его любила.

— Не бойся, — говорит Ник, когда я крепко обхватываю его со спины. — Ты скоро привыкнешь ездить со мной.

— Мне не страшно. Я просто хотела тебя обнять.

Ник накрывает мои руки своей, мастерски справляясь с управлением байка одной рукой.

И стоило бы восторженно любоваться этой картиной, как я раньше засматривалась на Стаса, когда мы вместе ездили на его старенькой ауди. Но не выходит. Его присутствие так близко отзывается во мне лишь волной паники.

Свадьба. Ребенок. Семейная жизнь.

Не могу абстрагироваться от этого. Это пугает меня. Я переживаю, что не смогу принять всё это. Только возникает новый вопрос. Я не готова к семье или дело в том, что эту семью я должно создать с Ником?

— Ник, прекрати, пожалуйста, — прошу тихо и отталкиваю руку парня, когда он поправляет мои волосы, сняв с меня шлем. — Ты слишком заботливый. Не мог бы ты стать самим собой. Я теряюсь.

— Сейчас я такой, Божья коровка. Привыкай. Теперь я не школьный друг, а твой жених, — целует в щеку. — Помни об этом. Для меня это важно.

А для меня важно совсем другое. Важно то, что мое сердце несется вскачь, стоило лишь увидеть машину Зверюги.

Не хочу встречаться с ним. Поэтому быстро чмокаю Зорина в ответ и почти бегу в университет. Посмотреть расписание и скрыться в аудитории. Только я не успеваю. Крепкая мужская рука перехватывает меня вдоль талии, прижимая к мускулистой груди:

— Нужно поговорить, Царёва.

Стас

— Нужно поговорить, Царёва, — выдаю слова на автомате, а сам вдыхаю ее.

Она пахнет раем. Сладким и запретным.

— Зверюга, лапы…

— Я знаю, — перебиваю ее, отпуская. — Можешь даже не начинать пускать свой яд. Я по делу.

Отошла, но не далеко. А я и шагу не смог ступить. Смотрел на чужую девушку и зверел. Не могу отпустить. Нервы, как канаты, натянулись и тащат меня к ней. Расслабляюсь только, когда чувствую ее.

Всё еще люблю. До красной пелены перед глазами. Весь мир готов положить к ее ногам. А она…

А ей мало.

Ненавижу.

И держаться бы подальше от корыстной стервы. Да вот только не могу… Сам не знаю, что творю. Но чувствую, что не всё мы еще с ней решили. Глаза ее грустные вижу, губы поджатые и понимаю, что не то что-то. Она другая. Растерянная, взволнованная, зажатая.

Несчастная. Больно от этого. Помочь хочу. Но она не примет помощи. Будет корчить из себя высокомерную принцессу, посылая меня. Но я попробую… Не получается напрямую, пойдем окольными путями…

— Ты должна выступить со мной на конкурсе. Богданова со сломанной ногой не может, а заявка уже подана.

В прошлом учебном году Катюха собрала группу разноплановых танцоров. Я пришел в «Just» с улицы. Катя и Ренат облагородили мой уличный стиль. Катя и Ренат вообще очень талантливые танцоры-профессионалы, а еще молодые хореографы. Остальные участники группы — Настя, Полина, Злата и я — танцоры-любители. Поэтому без Кати группе приходилось сложно. И в идеале нужно было бы отказаться от конкурса, так как мы явно не дотягиваем, но в конкурсной индустрии всё взаимосвязано. Отказ от одного конкурса мог повлечь за собой не одобрение заявки на другой.

— Я не могу, — резко выпаливает Настя и разворачивается, чтобы уйти.

— Царёва, ты группу подводишь, — давлю на совесть.

— Зверюга, я не уличный танцор. Это не мой стили. Я народница, если ты забыл. Мой максимум — контемпорари, но никак не хип-хоп.

— Мы изменили номинацию. Будем участвовать в номинации «Современный танец». Ренат ставит хореографию.

— Танцуй с Полиной. Вы с ней ближе по стилям.

— Полина вместо Кати танцует с Ренатом, а у Златы сольный номер. Так что, Царёва, ты танцуешь со мной. Репетиция в шесть вечера.

— Я не приду.

— Из-за меня?

— Нет. Мне просто это больше не интересно.

— Не интересно? — выпалил я слишком громко и эмоционально.

Но быстро обсел, увидев слёзы в глазах и поджатые губы.

— Насть, что происходит? — сделал к ней шаг. Она не отодвинулась, но опустила глаза. — Тебе же нравились танцы…

— Раньше и ты мне нравился, — ответила, стирая слёзы. Протянул рука, чтобы обнять, но она остановила, — Не нужно. Всё изменилась, Стас. И между нами, и даже с танцами. Я не буду танцевать.

— Что ты заладила «изменилось, изменилось»? Объясни, что изменилось? Мы же можем всё вернуть, Насть. Не думаю, что ты любишь Ника…

— Замолчи. Это не твоё дело, — подняла на меня свои глаза, полные слёз и злости. — Я сама решу, кого любить и чем мне заниматься. Если тебе так интересно, то мы с Ником решили пожениться.

— Дура, — развернулся и ушел.

Не мог смотреть. Не хотел слушать. Старался разлюбить.

Разрывало от отчаяния и боли.

Ее слёзы и резкие слова. Диссонанс. Всё это долбило по мозгам так, что учёба не лезла в голову. Отсидев первую пару, свалил с универа. Колесил по городу и сам не заметил, как припарковался около фитнес-клуба Ветрова. Друг и по совместительству одногруппик так же как и я забивал на учёбу. Рома не появлялся в универе уже несколько недель подряд. Надеюсь, он в клубе и согласится на спарринг. Мне вот реально нужно кому-нибудь врезать, а лучше чтобы врезали мне. Вернули мозг на место, который совсем не въезжает в происходящее.

От Ветрова вышел с разбитой губой и дельным советом. Рома хоть еще больший косяк в делах любовных, но к его предложению я решил прислушаться.

— Не веришь, что Настя к тебе остыла. Тогда возьми и проверь. Забей на свою гордость, на Зорина, на ее сопротивление. Откройся ей. Скажи о чувствах. Сделай всё, что можешь. Даже то, что не можешь, тоже сделай. Выверни себя. И пусть она уже решает, что дальше. Или ты такой, какой есть, или другой, — высказался друг и продолжил яростно долбить грушу.

Ему уже сказали «нет», а мне это, наверно, предстоит услышать…