Стас обнял меня, прижав голову к своей груди, и нежно гладил меня по волосам.

— Насть, ты чего? — потерялся парень от нового потока слёз. — Успокойся, маленькая. Всё будет хорошо. Я с тобой.

— Стас, давай уедем. Куда угодно. Главное — далеко, — смотрела в его темные глаза и ждала согласия.

Пусть только скажем, что уедет со мной, и я брошу вызов отцу.

— Насть, куда уедем? А университет? Моя работа…

Мне стало стыдно за свой эгоизм. Я не имею права рушить его жизнь, он же даже всей правды не знает. Бессовестно пользоваться его теплом, а в обмен лишить его права на счастья. Ведь со мной он будет только ощущать унижение от отца и вечную борьбу за свободу.

Не хочу его втягивать в это. Даже не хочу предоставлять ему выбор. Я его сделала за него. Точнее, Ник сделал за нас троих. И я понимаю, что этот выбор самый правильный. Ник даст мне свободу от отца, но не пострадает сам.

— На море. Развлечёмся, Зверюга, перед моей свадьбой с Ником.

Вижу, как меняется парень. Вижу, какую боль ему причиняю. Убиваю его и себя. Знаю, что он не заслуживает такого разговора. Но я должна его оттолкнуть и перестать мучить. Хватит глупить, иначе будет слишком больно.

— Насть, замолчи, пожалуйста. Давай нормально поговорим без всей этой напускной мишуры. С тобой что- то не так. Расскажи мне, и я постараюсь тебе помочь, — столько мольбы в глазах и в голосе, что внутри всё умирает. — Насть, давай не ломать то, что важно для нас двоих.

— Стас не будь мямлей. Я выбрала не тебя, а Ника. Он подходит мне больше, чем ты. И дело даже не в деньгах, как ты можешь подумать. Наши семьи дружат. Его одобрили мои родители. Он знает меня настоящую. Нас многое связывает, — вырывала из себя слово за словом. Я не хочу обижать Стаса, но и точку должна поставить. — Поверь, у нас с тобой ничего не получится, как бы мы не старались. Я не пойду против семьи, а тебя они не одобрят. Мы можем с тобой сколько угодно спать вместе, встречаться, но это предел. Ты никогда не станешь кем-то большим, чем наивное любовное увлечение взбалмошной мажорки. Стас, прости меня. Я сама не понимала, как мы далеко друг от друга. Ты мне нравился и сейчас нравишься, но ты не мой мужчина на всё жизнь. А наше «на время» уже закончилось. Прости, и давай просто разойдемся без обид. Нам было хорошо вместе. Но больше не нужно…

Как я ревела потом слышал весь город. Не смогла совладать с собой. Ревела, пока не закончились слёзы, не охрип голос и не окаменело сердце.

Вернулась в квартиру Зорина только к вечеру. Разбитая, зарёванная, но с чёткой установкой: выйти замуж за Зорина и уехать далеко-далеко, чтобы отец никак не влиял на мою жизнь.

Но кроме разгневанного Ника меня ждал начальник охраны Коля, который теперь будем контролировать меня вместо дяди Саши.

Вот и всё, Стас. Забывать тебя — так забывать.

Зудящая рана в сердце затянется.

А не будь я такой дурой, и зазубрин было бы меньше. И Стас был бы цел.

Стас

Всё, что сказала Настя, переваривал неделю. Забивал на нее. А через минуту был готов землю рыть руками, чтобы вернуть ее. Напивался и орал, что ненавижу ее. Потом трезвел и волком выл, что сдохну без нее. И так по кругу семь дней и ночей.

Когда затяжная истерика прошла, решил поговорить. Только не с ней. Там уже всё сказано. С Ником. Только гад трубку не брал. Пришлось приехать к нему домой. Войти в квартиру не решался. Боялся увидеть семейную идиллию будущей четы Зориных. Хотя, наверно, стоило глянуть раз и в себя прийти. Но вот я подсознательно знал, что не остановлюсь, даже если их целующимися увижу. А всё потому, что я знаю Царёву. И с ней какая-то хрень творится. Она сама не своя. Не могу объяснить, но чувствую, что все ее слова, все поступки не искренние, словно не ее. Она может кричать, может язвить, может молчать, может говорить комплименты, но по-другому. Эмоционально. А сейчас она вялая, обреченная. И я разберусь, в чем дело. Доберусь до правды. А правду знает Зорин. С него и начнем.

— Ник! — окликнул я женишка, когда он припарковал свой мотоцикл на парковке около своего дома. — Обсудим?

— Что? — сжимал кулаки Ник и сканировал меня глазами. — Мою личную жизнь? Вот только это не входит в мои планы, Громов.

По этой его реакции понял, что он не только не рад меня видеть, но и знает или догадывается, с кем Настя провела ночь неделю назад.

Тем проще!

— Ну, не хочешь обсуждать свою личную жизнь, так давай обсудим мою, — припарковался на капот своей машины и отзеркалил его грозный взгляд. — Мне нужна Настя. Я не могу без нее.

— Оо. На какое время? У нас просто свадьба сразу после летней сессии… — язвил придурок.

— Настя вообще собирается в универе показаться. Она слишком много пропускает.

— Она плохо себя чувствует.

— Что с ней? Она заболела? — подрываюсь на ноги.

Ник ехидно скалится и хлопает меня по плечу.

— Она беременна. Можешь меня поздравить. Я буду папой.

На минуту вокруг воцаряется тишина. Хотя город гудит, Зорин хохочет, но я не слышу, словно погрузился под купал. Только пульсирующий звон в висках и стук загнанного в тупик сердца.

Идиот, каких еще поискать. Как только я поверил, что она только моя, что не была с Зориным. Они вместе провели месяц в своем родном городе. Она живет с ним в одной квартире.

Громов, ты точно дурак, и, наверно, никогда уже не поумнеешь.

Зорин разворачивается и уходит, выкрикнув на прощание:

— Позвони ей. Я попрошу ее ответить тебе, а не игнорировать, как обычно.

Добил. Дал понять, что я в пролете. Что я челядь, не стоящая ее внимания.

Это я грежу ей. А она уже наигралась. И тот секс — это финалочка.

Не знаю точно, что творится сейчас в моей голове. Понимаю только, что мне невыносимо. Невыносимо настолько, что хочется порвать себя на части. Вырвать из себя всё, что так терзает меня. Всё то, что напоминает об этой лживой твари, которая лгала, а потом снова лгала, а я верил, как наивный ребенок.

Задыхаюсь от недостатка кислорода. Дикая, безжалостная, неконтролируемая боль душит меня.

Резко, сильно ударяю сам себя по щеке, чтобы вернуть себе мыслительные способности. Добраться до общаги и просто завалиться спать, потому что я на большее не способен.

Это предательство я переварю, как и предыдущее. И Царёву вышвырну из сердца, и из жизни. Не достойна.

Я больше даже мысли о ней не впущу в свою голову. Отпустило. Или точнее отпустит через время. Я больше не люблю ее и ничего от нее не хочу…

Сел в машину и поехал в новую жизнь…

Хотя старая, как оказалось, не отпустила…

Я еще не отошел от удара в сердце, как получил новый удар под дых…

И в буквальном, и в переносном смысле…

На стоянке общаги меня ждали четыре мужика. Одного я даже вспомнил. Охранник Царёвых. Хотя он и не шифровался, резво полируя мне ребра.

— Анастасия Эдуардовна попросила держаться от нее подальше.

Настя

— И вот что мне с тобой делать? — спрашивала сама у себя, так как Зверюга спал после укола обезболивающего и снотворного.

Сотрясение мозга, перелом двух ребер, многочисленные ушибы мягких тканей и ….

Не уверенно, что всё услышала и поняла правильно, когда медсестра на стойке регистратуры, зачитывала диагноз Стаса Громова. Я вообще плохо соображала и не только сегодня. После нашей последней ночи со Стасом я не жила, не дышала. Я умирала. Целую неделю лежала в постели, не в силах пошевелиться. Слишком тяжело, болезненно, невыносимо… Я слышала, чувствовала стук сердца и не понимала зачем оно мне. Чтобы не жалея, ломать меня изнутри?

Для кого оно стучит? Если для меня, то не стоит. Я не вывожу эту агонию.

А если не для меня, то мне не выжить, когда я с мясом буду вырывать его из себя. Потому что лучше пустой, чем с этой неуправляемой болью.

Я сначала не поняла, почему мне сегодня позволили пойти в универ. А когда до меня дошло чуть не упала на месте.