- Как бы нас самих не сморило раньше, чем детишек, - заметила она.

- Не сморит, - ободрил старший ученик, имени которого она не знала. – Мы ж совсем немного. Но ты, гляжу, уже зеваешь! На-ка, - протянул несколько свежих листков. – Разотри над верхней губой и над бровями. Ну, сам знаешь.

Вот это интересно! Накато принялась растирать листочки. От их сока кожу сначала стало холодить, затем – щипать и покалывать.

Она заметила, что далеко не все растираются так же тщательно, как и она. Видать, устали. И намерены улечься, едва успокоится последний ребенок.

Долго ждать, когда все вокруг затихнет, не пришлось. Сначала от дыма сморило малышей, затем – и остальных учеников одного за другим. Однако не заснуть стоило Накато труда. Даже чудесные листочки слабо помогали. Она лежала с закрытыми глазами, чутко вслушиваясь в звуки.

Комната, где спали трехлетние малыши и несколько учеников, заполнилась мерным сопением. Стоило признать – звук убаюкивал. Такое же сопение слышалось, если напрячь слух, и из-за стены, из коридора и соседних помещений. И в воздухе витал слабый запах дыма сон-травы. Выждав для надежности немного, Накато неслышно поднялась и выскользнула наружу.

С собой прихватила несколько пучков сон-травы, огниво и несколько бодрящих листочков. Пригодится.

Что там болтали ученики насчет духов, которые пробираются по ночам в разгромленную башню? А, неважно!

Она неспешно пошла по коридору, настороженно вслушиваясь и заглядывая в каждую комнату. Всюду царила темень – колдовские светильники погасили и в помещениях, и в переходах. Благо, глаза различали очертания предметов впотьмах.

Ей удалось довольно быстро обойти помещения, в которых разместили детей. Благо, двери просто прикрывали на ночь. Сына нигде не было.

Накато обрыскала все прилегающие коридоры и комнаты – нет! И днем она его среди других детей даже мельком не видела. Куда же поместили особенного ребенка, с сильным даром? Его и прежде держали отдельно. А может, колдуны знают, что он одержим? И потому держат отдельно от остальных – чтобы малыши не докучали могущественному духу визгом и гамом.

Но не могли ведь они унести его далеко от места, где поселили остальных детей!

Или могли? Может, духа, освоившегося с младенческим тельцем, научившегося разговаривать, вообще переселили куда-нибудь поближе к покоям магистра Энистана. Кто знает – может, этот дух и магистр ведут долгие беседы о чем-нибудь, недоступном пониманию обычных людей. Или даже обычных колдунов.

Накато металась по коридорам, заглядывая в каждую комнату – благо, все входы обратились арками, видными ей. И все сильнее уверялась, что ее догадка верна.

Она уже почти и не пыталась скрываться. Становилось ясно – придется провести в башне еще день, а может, и не один. Часть ее изучила – придется теперь разыскивать, где обитает Энистан. С одной стороны – теперь, когда она немного освоилась, будет проще. С другой – к колдунам в любой миг может вернуться возможность колдовать, не опасаясь развалить башню окончательно. И тогда ее разоблачат!

Занятая этими размышлениями, она едва успела замереть на пороге очередной комнаты.

Нашла!

Младенец находился в комнате совершенно один. Мирно спал среди подушек на богатой подстилке, совершенно не похожей на потертые тонкие ковры, которыми застилали комнаты для детей. Она едва заметила его – внимание привлекла гора подушек и покрывал. В башне ей не доводилось видеть таким образом убранных комнат. Сразу вспомнилось, как послушник привел ее к сыну в первый раз.

Накато замерла, боясь дышать.

Как же вынести малыша, не разбудив? Ее сын всегда крепко спал. Но кто знает, насколько чувствителен владевший им дух!

Хотя… она задумалась. Дух наверняка понимает: станет творить волшбу – и башня начнет разваливаться. Рискнет ли? Даже если самому ему судьба обители колдунов безразлична, его тоже может похоронить обломками в теле младенца.

Она неслышно прокралась в комнату, приблизилась к ложу. Оглядела спящего младенца внимательнее.

Лежит, завернувшись в покрывало вместе с подушкой. Усмехнулась невольно. Точно ее ждал! Сейчас она завернет края покрывала и поднимет малыша с подушкой вместе. У нее сил хватит вынести его в таком виде! А уж привязать за спину – так и вовсе не будет ощущать тяжести. Нужно только, чтобы заснул покрепче.

Она вытащила из-под накидки пучок сон-травы и подожгла. Та задымилась. Накато осторожно принялась окуривать воздух в комнате.

Самой бы не заснуть!

Она помнила, как старшие ученики поджигали сон-траву, немного водили ею в воздухе и почти сразу тушили. Дыма оставалось совсем немного.

Но ей нужно было усыпить младенца как следует. Если он проснется раньше времени – ей его не вынести из башни! Нужно будет еще пучок сон-травы положить в сверток с ним – чтобы мирно спал, пока она станет выбираться и искать способ вернуть в тело душу своего малыша.

Накато, продолжая окуривать воздух вокруг спящего ребенка дымом, выудила из-под накидки свежий листочек, растерла под носом и над бровями. Не заснуть бы самой!

Погасила сон-траву и, прихватив младенца с частью его постели, отползла в сторону. Завернула тщательно, привязала за спину.

А он подрос. Или это из-за плотных покрывал и подушки так кажется? Неважно. Накато осторожно вышла в коридор и повернула туда, где, как она помнила, находились хозяйственные хранилища. Где-то там, она слышала, трещина рассекла внешнюю стену башни – а значит, удастся выбраться наружу. Вслушалась, чтобы убедиться – никто не бродит в этот час.

Раз так – ей нет нужды красться, подобно вору. Она умеет передвигаться куда быстрее обычного человека. Куда идти – помнит. В темноте видит.

Накато ринулась по коридору быстрее степного льва.

В отдалении послышался невнятный шорох, шелест, зажурчала вода – точно лесной ручеек. На самой грани слышимости – но перед этим царила тишина! Что это?

Она резко остановилась, прислушалась. Нет, это далеко. И вовсе не в той стороне, где находятся хозяйственные хранилища. А значит – нечего и тревожиться.

Она направилась дальше, однако шорох стремительно приблизился. К нему добавился свист. Накато не успела понять, что происходит – из бокового коридора навстречу ей вылетело что-то неосязаемое, больше всего напоминающее воздушный поток. Вот только поток этот оказался плотным. Он охватил со всех сторон, уши заложило от многоголосого шепота.

Накато попыталась продолжить путь, не обращая внимания на шепот и сгустившийся воздух. И поняла, что не в силах сделать одного шага.

- Ходит-бродит в темноте, на поживу мне, неосторожная глупая пташка, - пропел в ушах насмешливый голос.

Коридор осветился неестественным голубоватым светом. И в свете соткалась бесформенная фигура. Призрак!

Накато отшатнулась. Разом вспомнилась болтовня учеников – мол, того, кто заплутает в ночи по коридорам, подстерегут духи. Выходит, правда? И тело, как назло, не слушается – ни дернуться, ни убежать.

«О Нефер, помоги мне! – взмолилась она мысленно. – Я слишком слаба рядом с этим!»

Ни отклика. Даже голоса знакомого не раздалось в голове. Богиня не слышит ее, зов не способен пробиться к ней?

Она подняла взгляд на духа. Чего ему нужно?! Колышущееся облако в тонких лучиках неестественного света сгущалось, но не делалось более внятным. Ни формы, ни понимания – что оно собою представляет, и чего ему нужно. Накато моргнула. Собрать силы!

- Чего тебе нужно? – голос звучал жалко и хрипло. – Чего тебе нужно?! – повторила громче.

Ответом молчание. Шепот притих, и теперь был едва различим. Накато попыталась шагнуть вперед, прямо сквозь духа. Не понравится ему? Нечего болтаться на дороге!

Усилие пропало втуне. Ноги не слушались. А невидимая преграда не пустила тело.

Может, удастся отступить назад? К досаде, спина тоже уперлась в неосязаемую упругую воздушную стену. Ни вперед, ни назад, ни обойти. А бесформенное тело колыхалось прямо перед ее носом. Сделалось жутко. Она очутилась на пути призрака или духа, да не одна, а с безмятежно спящим сыном!