Доминико щёлкнул пальцами, и из ниши между ящиков двое охранников вытащили полноватого молодого человека, который с трудом стоял на ногах. Стефано узнал того самого хамоватого парня, что говорил с ними по видеосвязи. Его вытолкнули вперёд.

— Дядя! — выкрикнул Линдси, падая к ногам Эвана.

Эван брезгливо поморщился, глядя на него.

— И что мне делать с ним?

— Не знаю. Я не убиваю молодёжь.

Эван снова опустил взгляд на письма.

— Я тоже, — тихо сказал он.

— Я уже понял. Каждый получит своё.

— А Фредерико? Я не могу вернуться без него.

Таскони колебался.

— Он предал меня, — наконец сказал он.

— Он брат моего…

Таскони стиснул зубы, и видя, как меняется выражение его лица, Эван тоже умолк.

Стефано осторожно опустил руку Доминико на плечо.

— Пусть катятся к чёрту, — попросил он, — а мы наконец останемся вдвоём.

— Ладно, — сдался Доминико, — его доставят, когда ты объявишь, что возвращаешься в клан. — Доминико подумал и добавил: — И подпишешь контракт.

— Это займёт время.

— У меня его полно.

Таскони отвернулся и двинулся прочь. Он вышел из здания космопорта и забрался в салон платформы — на заднее сиденье, вопреки тому, что всегда сидел за рулём.

Кэси, заплаканная и растрёпанная, сидела рядом с ним.

— Он говорил, что любит меня… и вдруг врываются они… — всхлипнула она. Подтянув колени к себе, она обхватила их руками. — Нас уволокли, а потом его убили в подвале у меня на глазах!..

Доминико закрыл глаза и покачал головой.

— Ничего, девочка, — он обнял Кэси и погладил по волосам, — всё пройдёт. Главное, ты со мной.

Стефано сел за руль и молча завёл мотор.

— Нико… — позвал Стефано, когда Кэси наконец затихла и, кажется, даже задремала. Платформа плотно стояла в пробке между Сорок вторым и Шестнадцатым шоссе.

Доминико перевёл взгляд на него.

— Я так и не смог разглядеть — что было в том письме?

Доминико стиснул зубы. Он не хотел отвечать. Но всё-таки произнёс:

— Оставалась всего одна строка… «Ольстер, Пьетро Таскони должен умереть».

Доминико помолчал и продолжил.

— Когда люди Густава нашли платформу Ольстера… новенький сверкающий бьюик, который вряд ли мог бы принадлежать рядовому клансмену — но это само собой. Она стояла у загородного дома некой синьорины Морелло. Угадай, кого мы там нашли ещё. Думаю, ты понимаешь, что некая леди скрывалась под этим именем…

— И что с ней стало? — спросил Стефано.

Доминико затянулся сигарой.

— Ничего. Ветра унесли её с собой. Перекрестья Ветров принимают и тех, кто часто использует их для своих целей. А леди Изабель Аргайл… Изабель ведь была уже мертва. Все каналы новостей сказали же так, разве нет?

— А Ольстер? Почему никто не знал о нем?

— Потому что он просто сопровождал князя тогда, разве кто-то говорит о тех, кто идет в охране? Сам Аргайл не знал о его роли — подставить великого князя. Это был запасной вариант, Изабель очень спешила занять свое место у кормила клана, а Эван Аргайл все никак не спешил умирать — она хотела сделать это моими руками. Ольстер пришел к нему и уговорил помочь, рассказав историю девушки, которая… Ну, это не важно, в общем, Пьетро с друзьями не очень хорошо поступили с ней.

Стефано покосился на Доминико, видно было, что тому трудно объяснить именно этот момент. Но он не выдержал и спросил:

— Ты знал?

Доминико стиснул зубы и долго молчал.

— Нет, не знал, — сухо сказал он, а потом резко добавил, — а если бы и знал — что с того? Он мой сын, Стефано! Понимаешь ты, мой сын!

Стефано крепче стиснул руль, а Доминико замолк.

— Он сделал это, — подала голос Кассандра, и Доминико вздрогнул — он думал, что девушка давно уже спит.

Закрыл глаза.

— Да, — сказал он наконец тихо. — Да, он это сделал. Я не знаю, участвовал он или просто смотрел, но… — он замолк и шумно выдохнул, — он мой сын, Стефано. Всё равно — он мой сын. И я бы так же мстил за тебя или за… — он крепче прижал Кэси к себе, — за тех, без кого не могу жить.

Какое-то время в салоне царила тишина, а затем Доминико снова заговорил — сухо и отстранённо, как будто бы произносил давно заученные слова.

— Ольстер просто ждал случая, и он предоставился. Компания Пьетро напала на этого Энзо Лучини, Эван расшвырял их и ушел. Но Ольстер остался… И нанес еще пару ударов моему мальчику. Вина упала на князя.

Все бы так и осталось сокрыто, если бы не мания Изабель сохранять все письма — даже требовала вернуть те, что писала сама… В одном из писем, что ты мне передал, она просила его сделать всё, чтобы стать приближённым князя Аргайл. Я тут же подумал, что это не спроста — кто этот Ольстер, вот в чём заключался вопрос.

Она поочередно называла его то Маклейн, то Аргайл* — и так я понял, кого нужно искать. Ну, а зная фамилию, Густав довольно-таки легко выяснил, кто это и где его искать.

— И что теперь? Неужели ты не отомстишь Ольстеру сам?

— Я хотел отдать его Аргайлу — в виде подарка, но тот не взял… Что ж, я думаю, Ольстер очень пожалеет, что даже князь отказался от него. Ты же знаешь, что Густав из племени ниумани, а у них существуют самые разнообразные способы казни — и ото всех волосы шевелятся на голове.

* По шотландскому обычаю, если человек вступает в клан, он берет фамилию этого клана

Наступал сезон дождей, и над горами Сьерра-Неви уже повисли первые клочья туч.

Стефано опасался, что осенью прожить здесь, в сотнях миль от цивилизации, будет нелегко. Доминико никак не реагировал, когда он высказывал подобные мысли — он, как и раньше, по большей части молчал, а если говорил, то в основном о культуре Земли, к которой питал очевидную слабость.

— Я хочу открыть на станции галерею Микеланджело, — так звучал последний его безумный проект.

— Святые Ветра, зачем? Да и разве сохранилось что-нибудь?

— Я найду, — Доминико, отвернувшись от окна, прищурился и пристально посмотрел на него. — Манахата затмит старые столицы Содружества. Когда-нибудь.

Стефано усмехнулся и потянулся к нему, но Доминико поймал его запястья, и они замерли так. Стефано чувствовал, как его кожи касается первый прохладный ветерок.

— Я слышал, в клубе Бартс одна проблема за другой? — вкрадчиво поинтересовался капо Таскони.

Стефано закатил глаза.

После того, как Аргайлы перестали представлять угрозу, и старый князь практически занял свой прежний пост, Стефано какое-то время не находил себе места. Густав возглавил департамент охраны, Мариано стал вторым консильери. Но его самого Доминико толком не использовал никак. Говорил, что Стефано слишком сексуален для охраны:

— Ты будешь меня отвлекать.

Что ещё ему поручить — никто из них не знал. Доминико предлагал сделать его «специалистом по чрезвычайным ситуациям», но Стефано только фыркал и говорил:

— Это просто способ отделаться от меня.

И вот в один прекрасный день он нашёл то, что искал. Бокс.

Два десятка клубов, работавших под Доминико, теперь принадлежали ему.

— Ничего, если они перестанут приносить доход? — поинтересовался Стефано сразу же, как прозвучал этот вариант.

— Только не слишком их распускай.

Слова Доминико Стефано воспринял как карт-бланш. Он установил новые порядки, в соответствии с которыми его ребята больше крышевали спортсменов, чем трясли букмекеров, и получали с этого неплохой процент.

Однако Доминико оказался дотошным боссом: или может быть, как подозревал Стефано, он докапывался только лично до него.

В любом случае Доминико регулярно злился на него, и когда Стефано начинал огрызаться — ставил в позу и, содрав штаны, по полной программе имел.

Кажется, примерно это же планировалось и сейчас.

Стефано не заметил, как его уткнули в стену лицом.

Влажный член мазнул по его анусу, подразнивая и дожидаясь, когда Стефано дёрнется сам. Тот качнул бёдрами в ответ, но насаживаться не стал.