— Сицилийская сучка, — процедил Доминико и, одним движением ворвавшись внутрь, вцепился Стефано в ухо, — ты проиграл.

— А по-моему, это ты у меня в … тисках… — Стефано стиснул анус, заставляя Доминико застонать от наслаждения, и качнул бёдрами назад.

Доминико стремительно вколачивался в него, и Стефано так же яростно бился бёдрами о его пах, но когда Доминико потянулся к его члену, перехватил руку и прижал к животу, заставляя себя обнять.

Доминико не почувствовал подвоха — ему было слишком хорошо, и ему нравилось Стефано обнимать.

Он яростно кончил, но одеться не успел — Стефано, стремительно развернувшись, толкнул его в грудь, так что Доминико сделал два шага назад и упал на кровать.

Стефано рухнул сверху, сразу вклинивая колено между его ног, и потёрся своим возбуждённым пахом о расслабленный пах.

— Ты такой красивый, Доминико… — задумчиво сказал он и рывком завёл руки корсиканца за голову, — как куколка.

— Идиот, — выдохнул Доминико, но сопротивляться не спешил.

Стефано, помогая себе ногами, освободил его от свежевыглаженных брюк, ещё раз потёрся пахом о промежность Дома. Ему не хватало рук, и он опасался, что Доминико сделает что-нибудь — например, попросту его спихнёт.

Продолжая одной рукой удерживать его запястья, Стефано быстро запустил другую между ног Доминико и принялся торопливо обхаживать вход.

Доминико внимательно, даже выжидающе смотрел на него, пока в какое-то мгновенье бёдра его не стиснули бёдра Стефано, и сам он не подался навстречу грубым пальцам.

Стефано одновременно накрыл его рот поцелуем и вошёл — так, что Доминико яростно застонал ему в рот.

Не прекращая поцелуя, который стремительно превращался в укус, он задвигал бёдрами, вбиваясь в Доминико. Зубы его терзали податливые губы, и он сам не заметил, как запястья Доминико оказались на свободе — но тут же корсиканец стиснул спину Стефано, прижимая к себе. Он был сладким и податливым, как будто соскучился или, может быть, давно этого ждал.

И Стефано, не выдержав этой сладости, заполнил его изнутри, а потом обмяк.

Доминико продолжал обнимать его. Прикрыл глаза и прислушивался к каплям воды, барабанившим по стеклу — начинался дождь, который вот-вот должен был перерасти в тропический ливень.

— Мы теперь тут взаперти, — задумчиво сказал он, — почву развезёт, и корриера не сможет взлететь.

— Плевать, — Стефано потёрся носом о плоскую грудь, — Нико… — он осторожно приподнял взгляд, — я говорил, что я тебя люблю?

Ресницы Доминико дрогнули, и он на секунду прижался лицом к колючим волосам Стефано.

— Я тоже тебя люблю, — прошептал он.