Фредерико молчал. Он опустил голову, как будто не верил уже ни во что.

— Снято? — поинтересовался Доминико то ли у него, то ли у самой темноты, заполнившей комнату.

— Да, сеньор.

Густав вынырнул из мрака и остановился справа от Доминико. В руках он держал портативную камеру, каких Стефано никогда не видал. Нажав кнопку, он перемотал запись, и Стефано увидел на маленьком экранчике, как «Фредерико» долго и методично избивают, а затем увидел, как смутный силуэт из темноты угрожает ему.

— Порежь. Скучновата первая часть.

Густав кивнул.

Стефано молчал, поняв, что сейчас вопросов лучше не задавать.

Он заговорил, только когда Доминико снова сел за руль.

— Кто это такой? — повторил Стефано.

— Его зовут Фредерико Лучини. Брат той шлюшки, из-за которой погиб мой сын.

— И чего ты хочешь от меня?

— Расходный материал, — Доминико дёрнул плечом. — Он предал меня, сговорившись с Лукой. Но от него ещё может быть толк. Мы выложим этот ролик в сеть.

— И что потом?

— Будем ждать. Пока за ним не придут.

— Не боишься, что копы тебя заметут?

Лицо Доминико украсил хищный оскал.

— Вот уж кто меня волнует сейчас меньше всего.

Он помолчал и добавил:

— Надо выяснить, что стало с Изабель Аргайл. Если она мертва, скорее всего начнётся борьба за власть. А если жива…

— То?

— То тогда начнётся борьба со мной. Я прилетел в Палермо — и тут же случился взрыв. Не трудно соединить одно с другим.

— Мне жаль, — Стефано опустил взгляд. До него наконец дошло.

Доминико не ответил ничего.

Ответ на его собственный вопрос был получен довольно скоро — как только Доминико вернулся к себе домой.

Стёкла особняка были разбиты, а садовую дорожку украшала кровь.

— Дерьмо! — выдохнул Доминико и бросился в дом. Стефано бегом последовал за ним. Когда он влетел внутрь, Доминико уже выяснял у охранника, что произошло.

— Шесть человек, капо. Кто-то открыл им дверь.

Доминико стиснул кулак и с трудом сдержался, чтобы не ударить его, хотя этот конкретный охранник был, в сущности, ни при чём.

— Кто нас предал? — спросил он почти равнодушно.

— Всё указывает на Андреа Магри. Я не хочу расстраивать вас, сэр…

— Говори быстрей.

— Они с Кэси были вдвоём, когда всё это началось. И… теперь нету ни одного, ни другой.

Хотя стояла уже глубокая ночь, Доминико не мог ни есть, ни спать.

Он наполнил стакан скотчем, которого никогда не пил в обычные дни, но так его и не пригубил — боялся, что потеряет над собой контроль.

Только метался по комнате из стороны в сторону, иногда останавливаясь и глядя на город, сверкавший огнями вдалеке.

— Проклятая станция, — пробормотал он в какой-то момент, ослабляя галстук, всё это время до удушья стягивавший его горло. Внешне Доминико оставался таким же лощёным, как и всегда — только безумие плескалось в глазах. — Миллион человек. И всё ради того, чтобы я не мог защитить своих… детей.

Доминико замер, касаясь лбом стекла.

Стефано помедлил недолго, затем шагнул к нему и накрыл собой, обволакивая все телом и надеясь хоть немного смягчить терзавшую Доминико боль.

— Ты же не думал, что все они — в самом деле твоя семья? — сухо спросил он.

Доминико покачал головой.

— Тебе не понять…

— Нет, Доминико, я отлично понимаю тебя. Ты думал, что если они пришли делать то же дело, которое важно для тебя — они навсегда останутся с тобой. Но они здесь… я не знаю зачем. В твоём случае, наверное, ради денег, ради власти…

— Или просто они так же разочаровались в людях, как и ты.

— Я не… — Стефано замолк и уткнулся Доминико в плечо.

— Ты говоришь о себе.

— Это значит, что я не прав?

— Наверное, нет. Ты просто упускаешь кое-что. Я знал этих людей, когда и мне, и им было по двадцать лет. Мы вместе продирались сквозь джунгли, изнывали от жажды… И когда другие убивали друг друга за горсточку золотых водорослей, мы смогли пройти до конца.

— Поэтому они предали тебя?

— Потому что прошло двадцать лет. И у каждого давно уже своя семья.

— Это не объясняет того, о чём говорил я.

— Объясняет и очень хорошо. Возможно, когда-то они и верили… Может быть, не все… Но все копы, кроме тебя, давно уже поняли, что такое закон. И поняли, кто может его вершить, а кто нет.

— Тициано, видимо, мог?

— Тициано найдётся на любой стороне.

Стефано вздохнул и крепче обнял его.

— Как ты думаешь, Кэси могла… могла сбежать с этим Магри? — Стефано и самому верилось в подобное с трудом.

Доминико качнул головой.

— Нет, это исключено. Она моя семья.

Стефано хотел заметить, что семья Доминико в последнее время показала себя не очень-то хорошо, но раньше, чем он успел это сделать, Доминико, будто подслушав его мысли, произнёс:

— Если не верить семье, Стефано, то зачем это всё?

Стефано промолчал. Ладонь его сама собой легла на полу пиджака. В следующую секунду раздался стук в дверь.

— Шеф… — Густав, временно взявший на себя обязанности начальника охраны, прокашлялся.

— Да, — Доминико без лишней спешки выпутался из рук Стефано и посмотрел на аборигена.

— Это касается Андреа Магри.

— Говори.

— Его тело нашли в перекрестье Ветров. Это значит, его взяли только для того, чтобы запутать следы.

Доминико прикрыл глаза и досчитал до трёх, заставляя себя успокоиться.

— Чем это может помочь нам сейчас? — спросил он.

— Пока не могу сказать. Но я подумал, можно поискать тех, кто видел что-нибудь — мы не полиция, у нас есть способы заставить людей вспомнить.

— Спасибо. Хорошо.

— Шеф… и ещё кое-что, — Густав нервно облизнул губы, и Стефано подумал, что впервые видит такое проявление волнения на его суровом лице, — он был любовником Кассандры, судя по всему.

— Я знаю. Можешь идти.

За Густавом закрылась дверь, а Стефано внимательно следил, не изменится ли что-то у Доминико на лице — но не поменялось ничего.

— Доминико… Ты уверен, что это Альбион?

— Изабель жива. Даже если этого не было в новостях. Корсиканцы не стали бы трогать женщин и детей. Это могла сделать только она.

— Тогда я думаю… Собственно, я думаю, что в любом случае должен показать тебе кое-что.

Он извлёк стопку писем из внутреннего кармана и решительно протянул Доминико.

Секунду тот смотрел на них непонимающие, а потом взял их из рук Стефано и, опустившись за стол, стал бегло перечитывать одно за другим.

— Откуда это у тебя? — не переставая читать, спросил он.

— Птичка принесла.

Доминико так увлёкся, что никак не отреагировал на его слова, а затем замер, остановив глаза на одном из писем. Прочитал его. Затем ещё раз, и ещё.

Стефано шагнул к нему и попытался заглянуть через плечо, но Доминико дёрнулся и кинул на Стефано затравленный взгляд. Только убедившись в том, что это в самом деле он, Доминико кивнул — видимо, своим мыслям, и, снова опустив глаза в письмо, облизнул пересохшие губы и принялся читать вслух:

— Ольстер… — Доминико прокашлялся, будто голос плохо слушался его, — Ольстер, верь мне. Скоро мы будем вместе — осталось совсем чуть-чуть… — Доминико пролистал глазами несколько слов. — Этот щенок должен получить своё. Он всего лишь… — Доминико замешкался, — всего лишь грязный корс, — после паузы произнёс он, и голос его на секунду сорвался. Стефано накрыл плечи Доминико своими руками, и странное спокойствие снизошло на того.

Впрочем, дочитать до конца Доминико не успел.

Дверь открылась, и на пороге появился Мариано:

— Вас вызывают, закрытый канал, сэр.

— Включай, — Доминико, мгновенно совладав с собой, откинулся назад и открыл крышку ноутбука. Несколько секунд экран оставался тёмным, а затем на нём появилось известное едва ли не каждому в Содружестве лицо князя Аргайл.

— Ты взял моё, — напрямую начал тот.

— Как и ты — моё.

Они молча уставились друг на друга.