Чем-то похожий, но никак не связанный с этим случай произошёл тем же вечером в отделении предварительного заключения, где продолжали томиться несколько взятых с поличным боссов.

Адвокаты семьи добрались до них вечером того же дня. К тому времени Изабель Аргайл уже поднималась по трапу своей яхты.

Большинство донов и их консильери, в том числе и Мариано Лучи, были отпущены без особых проблем, и только Тициано Донетти, к великому сожалению жены и детей, не дождался этого мгновения: за несколько часов до того, как адвокаты прибыли за ним, он повесился на собственных штанах.

— Какое горе, — вздыхал Доминико, обнимая его дочь. Мариано был неутешим. На похороны пришло сто двадцать человек, и гроб покойного засыпали тысячи роз.

Дело, которое Стефано так хотел завершить, и было причиной его приезда в Палермо.

Улетая с Манахаты, он мог бы выбрать любой из других городов — и рассчитывать на то, что в любом из них Доминико найдёт его не так скоро, как здесь. Однако уже при посадке на катер он услышал обрывок разговора знакомой дородной мадам в украшенной цветами шляпке, которая смотрелась излишне вычурно и неуместно среди доков и остовов кораблей.

— Нет никакой необходимости продолжать переговоры с этими ненормальными корсиканцами, Ольстер.

— Разве мы не нуждаемся в плациусе так же, как и раньше, мадам?

— Безусловно. Но иногда проще договориться с посредниками, чем с продавцом.

— Влияние Доминико Таскони в Капитуле растёт. Не думаю, что корсиканцы продадут нам плациус в обход него.

Изабель Аргайл фыркнула и качнула шляпкой.

— Кому они нужны. Мы найдём других продавцов. Отправляйся вперёд. Прикажи пилоту рассчитать курс на Палермо. Я выпью немного лимонада и подойду.

Стефано поспешил скрыться — у него было не больше желания попасться Аргайлам, чем попасться Таскони.

В тот момент он ещё был зол на Доминико за его недоверие, хотя и начинал уже по нему скучать. А еще больше ему хотелось доказать, что он не такой дурак, за какого его принимает Доминико.

Обидно было до боли. Он не понимал, как Доминико может не верить ему. Но, с другой стороны, если абстрагироваться от эмоций — того можно было понять. И Стефано понимал. Предателем в этой семье, похоже, был каждый второй. Так что у Доминико не было никаких оснований доверять хоть кому-нибудь.

Он, однако же, надеялся доказать тому, что был на его стороне — даже если это не позволило бы ему вернуться в семью.

Собственно, последнего Стефано не очень-то хотел. Он сам не представлял, что ему делать теперь. В голове крутились образы мстителей в маске, которые в одиночку противостояли несправедливости мира, и прочая ерунда.

Ничего, кроме как стрелять и выслеживать противников, Стефано не умел. Духовная семинария, где он провёл полтора года, не научила его ничему, кроме того, что каждый в этом мире сам борется за свою душу.

В итоге, если отмести в сторону карьеру священника, которая совсем уж не прельщала его, у Стефано оставалось два варианта: стать копом или стать бандитом. Было, в принципе, понятно, что первый вариант себя исчерпал.

Поэтому он связался с Томми и стал расспрашивать его о том, как в Палермо идут дела. Он думал что, пожалуй, мог бы смириться с правосудием — так, как его видит Доминико. С жестокостью ради сохранения порядка, с этаким самочинным перераспределением богатств.

«Долбанный Робин Гуд», — обрывал он тут же себя, но ничего лучше придумать не мог.

Теперь, когда Доминико прилетел за ним и настрого запретил себе «помогать», Стефано оставалось только одно.

Дождавшись, пока Доминико уснёт после долгого и бурного секса, он легонько поцеловал его в висок, соскользнул с кровати и, торопливо одевшись, пошарил в карманах Доминико в поисках денег. Обнаружив пачку наличных, стянутую тугой резинкой, он засунул её во внутренний карман и стал выбираться во двор.

Последние две недели он читал все газеты, где на первой странице сообщалось о встречах и перемещениях леди Аргайл. Когда мог — выбирался из квартиры, чтобы найти способ подойти к ней как можно ближе. Выяснив, что одним из первых визитов будет в местную школу, Стефано отправился туда к началу встречи, и, смешавшись с толпой, наблюдал, как леди с натянутой улыбкой слушает приветствия школьников, а потом принимает букет. Передав букет одному из своих клансменов, она достала из сумочки платок и стала вытирать руки, отложив на крышу машины футляр лорнета. Прицепить к нему жучок было нелегко — но Стефано это удалось. Он не был уверен, чего именно хочет добиться от неё. Но интуиция подсказывала ему, что нужно просто ждать и слушать — и Изабель начнёт свидетельствовать против себя.

Так и произошло.

План был продуман до мелочей, и теперь спектакль приближался к концу.

На несколько минут он заглянул к Томми, жившему в соседнем квартале, и, отозвав его на лестничную площадку, объяснил, чего хочет от него.

— Нужно две-три упаковки, — сказал он, — лучше три.

Стеф продемонстрировал пачку купюр.

— Ну… можно за пару дней.

Стефано покачал головой.

— Времени нет. Товар нужен мне прямо сейчас.

— Ты раньше не мог сказать?

— Нет, не мог.

— Кого ты собирался вз…

Стефано торопливо прикрыл ему рот и огляделся по сторонам.

— Ладно, — Томми кивнул и попытался вытащить из пальцев Стефано пачку, но тот ловко увернулся и, отщипнув часть, вручил ему.

— Пока так. Остальное потом. Чем быстрее доставишь мне покупку, тем больше будет куш.

Томми погонял сигарету между губ.

— Подходи на Плаца дель Бенто через полчаса.

Стефано кивнул.

На встречу он шёл, само собой, со всеми предосторожностями: было понятно, что Томми вполне может его предать. Всё, однако, обошлось. Стефано принял из его рук безликий чёрный чемодан и отдал большую часть денег, находившихся у него.

Он посмотрел на часы. Было одиннадцать часов утра. Доминико должен был проснуться в самое ближайшее время и значит, нужно было спешить.

Спутав след двумя пересадками, Стефано поехал в космопорт.

Некоторого волнения было не избежать — он никогда раньше не убивал вот так, с холодным расчетом, человека, которого практически не знал. И в то же время на душе было неожиданно легко.

Прибыв в космопорт, он задумчиво осмотрелся. Ничего трудного не было в том, чтобы пробраться и к стоянкам кораблей, и оказаться у стоек таможни — он родился здесь, и по крайней мере трое его друзей из школы работали в охране космопорта — а для сицилийцев друг означал много. К тому же никто из них не забыл случайное убийство дона Томео, не важно, что говорили вокруг: друг отомстит за тебя — это знали все простые жители Сицилии.

По разговорам леди он понял, что существует какая-то важная сумка, которую постоянно носят с собой — Изабель Аргайл просто не выпускала ее из рук. Сегодня делегация клана покидала Сицилию — как Стефано понял из прослушанных разговоров, визит оказался не таким удачным, как рассчитывала княгиня.

Стефано осмотрелся и пошел к воротам, ведущим к стоянкам кораблей, но в этот момент увидел приближающийся кортеж автомобилей. Отойдя в сторону, он пропустил его и понял, что надо спешить — из дверей второй машины вышла леди Аргайл собственной персоной и отправилась в зал отлета.

Леди Изабель Аргайл была зла — нет, она была в бешенстве. Эти тупые сицилийцы вообще не обратили на нее внимания. Конечно, простой люд с восторгом читал, какую галерею она посетила и кому из учеников пропащей начальной школы улыбнулась — они думали, что она действительно рада получить букет дешевых цветов из рук маленькой, никому не нужной ученицы второго класса, у которой даже не было красивых туфель для школы и волосы были растрепаны, а не уложены в приличную прическу.

Гораздо хуже дело обстояло с теми, кто мог бы ей помочь. Но никто не ценил ее высокого положения. Во взгляде этих выходцев из низов сквозило: «А что я получу за это?» Они улыбались и даже называли ее мадам, но никто не захотел иметь с ней дела, они просто смеялись, не уважая ее аристократическое происхождение — как она скучала по милым, добропорядочным альбионцам…