Пол и Чарльз подошли к столу, у которого совсем недавно стоял их капитан, и решили попытаться найти хоть какие-то зацепки. Эдвард вскоре поднялся по лестнице и уже подошел к дверям Тича. Он сжал рукоятки своих клинков еще сильнее, заставляя вены на своих кистях неестевенно набухнуть, медленно и глубоко вдохнул, и, поджав колено груди, ударил ногой по дверям. Те от удара раскрылись и ударились об стены, открывая картину, в которой за столом сидел очень удивленный Тич, что позже стал очень сильно сжимать в руках огромный судовой журнал. Он смотрел раскрытыми от удивления глазам на еще более удивленного Эдварда, держащего шпаги, и иногда переводя взгляд на двери. Джонсон немного приоткрыл рот и продолжил безмолвно стоять. С минуту продолжалось это немое кино, и Тич решился его прервать.

— Какого черта?! — пробасил на весь кабинет, возмущенный Тич, кинув журнал на стол. — Ты совсем что ли?! — поднялся из-за стола, обошел его и немного оперся на столешницу.

— Какого черта форт пустой?! — вместо извинений Джонсон решил напасть.

— Все готовятся к празднику в честь открытия свободного поселения — Тортуги. А кого черта, ты выбиваешь двери моего кабинета?!

— Прости. — произнес чуть с виноватой гримасой и убрал шпаги в ножны. — Просто ощущения было такое.

— Какое?

— Да неважно уже. — чуть махнул своей рукой Эдвард, вновь переводя тему. — Зачем звал то?

— Как ты уже знаешь, Тортуга достроена и ждет новых людей. Мы все решили отпраздновать это событие. И нам нужно хорошее пойло.

— А я тут причем? — до сих пор не видит

— Есть один очень дорогой и хороший ром, столетняя выдержка, горечь, что обтекает все горло за секунды и приятное сухое послевкусие, что длится несколько минут. Но он храниться у одного испанского работорговца, чья плантация в нескольких милях от Гаваны, на западе, островок маленький, но по маяку ты его увидишь. Звать работорговца — Агустин Кано.

— Ты сейчас серьезно? — чуть скривилось лицо молодого капитана, пытаясь понять все то, что сейчас озвучил Тич.

— Да. А что?

— Я тебе не трактирщик, заведующий старой таверной, что стоит на окраине чертовой деревушки! Я пират! Пират я! Понял?! — зачем-то бьет себя по груди юноша, демонстрируя свою незрелость.

— Успокойся. Мы все сделали вклад в эту деревушку. Джек и Бен доставали материалы для домов, лавок и той же таверны. Мери привлекала сюда добротных строителей. Вейн доставлял провизию. А я начал все это, что было самое сложное! Ты же ни черта не сделал. Тебе нужно достать только пойло!

— Эх. — чуть успокоился Джонсон и попытался вернуть свой голос на привычный тон. — Хорошо. Я доставлю тебе это пойло. Сколько там бочек?

— Двадцать или семнадцать. Точно не знаю.

— Я пошел. И за двери не обижайся.

— Успей до семи вечера. — вслед Эдварду проговорил Тич.

— Еще два часа. Успею. — произнес брюнет и вышел из кабинета. — Отбой, ребята! — крикнул он Полу и Чарльзу, успокаивая тех. — Идем на корабль.

Спустя пару минут Эдвард, Чарльз и Пол поднимались по корме «Пандоры», а через секунды уже стояли на палубе и направлялись к мостику.

— Что ты узнал в кабинете? — спросил наконец Чарльз, поднимаясь по лестнице и поправляя ножны свои.

— Да, давай говори, что там. — поддакнул Дюк идя следом за ними.

— Секунду. — юноша взял в руки штурвал и начал выводить «Пандору» из порта Тортуги. — В том самом кабинете сидел и ждал меня Тич, а я случайно выбил ему двери.

— Случайно? — с толикой сарказма в голосе спросил Чарльз.

— Почти. Я же не знал, что он там.

— А куда сейчас мы плывем?

— На одну плантацию. Нам нужно доставить отличное пойло к празднику в честь завершения стройки Тортуги. Праздник начнется в семь-восемь вечера.

— Пойло?! — удивленно спросил боцман, разведя свои большие руки в стороны. — За кого они нас принимают?

— Успокойся, Пол. Эдвард должен же хоть что-то сделать для этой деревушки. А то мы и правда только и делали, что отдыхали. Хотя и увеличивали бюджет деревни своими грабежами. Куда плывем, то? — произнес квартирмейстер, смотря на паруса, что в один момент наполнились ветром и понесли в путешествие «Пандору».

— В паре миль от Гаваны на западе есть островок. На нем стоит маяк, по которому мы его и найдем.

— Так это имение Агустина Кано! Чертового работорговца, который многим испортил жизни! — возмутился Пол, вспомнив рассказы парней, и подошел к своему капитану, смотря на его спокойное лицо.

— Я знаю. — ответил тот после секундного молчания и повернулся лицом к боцману. — Я знаю.

— И ты должен понимать, что парни будут не в восторге, если ты будешь торговать с Кано! Они тебе это не простят.

— Пол… — хотел остановить Чарльз своего коллегу от необдуманных действий.

— Ты думаешь, я буду торговать с работорговцем? Я же не такой низкий человек же. Я разрушу его чертову плантацию. — спокойным тоном ответил на выпад своего подчиненного молодой человек и повернулся к штурвалу. — Я не оставлю там камне на камне. Я разрушу все, что там есть и убью каждого, кто станет на моем пути. Я освобожу и доставлю рабов в Гавану. И заодно прихвачу с собой бочки хорошо выдержанного рома!

Чуть удивленно посмотрел боцман на своего капитана, что не на секунду не засомневался в своих планах. Команда же затихла и смотрела на чересчур спокойное, но от того пугающее лицо своего капитан. Эту гробовую тишину прервал никто иной как квартирмейстер.

— Что уставились?! За работу все! Капитан никогда не предаст свои принципы! — выкрикнул Чарльз, подходя к релингу.

Пол все также молча стоял и смотрел на Эдварда с Чарльзом, смотрящих на горизонт. Он промолчал всю дорогу до того островка и прервал молчание только у самого острова. Боцман подошел к капитану и Чарльзу и задал вопрос, что беспокоить его начал лишь минуту назад.

— План, то есть?

— Есть. Заходим все через главные ворота и вырезаем всех тех, кто рискнут помешать мне, освобождаем рабов, грузим бочки рома и отправляемся в Гавану. Высаживаем бывших рабов и плывем в Тортугу. Ясно?

— Ясней не куда. — произнес Пол. — Даже что-то слишком простенько.

«Пандора» причалила к порту плантации. Спустя лишь пару десятков секунд к «Пандоре» прибежали охраняющие эту плантацию испанцы.

— Какого черта вы тут делаете?! — выкрикнул на английском один из офицеров.

— Обнажите клинки и отойдите от фальшборта. Пол, после взрыва начинайте штурм. — проговорил шепотом капитан немного улыбаясь. — Мы доставили товар господину Агустино! — выкрикнул капитан, раскинув руки в стороны, будто показывая свою беззащитность, и подошел к фальшборту.

— Что за товар?!

— Секунду. — Эдвард развернулся и подошел к бочкам с греческим огнем, что до этого времени лишь пылились на мостике.

Обхватил одну из этих бочек и понес к фальшборту.

— Вот. — Джонсон смог поставить немного тяжелую бочку фальшборт.

— Так что это?!

— Сейчас увидите. — с улыбкой проговорил капитан и вытолкнул бочку на испанцев, хватая пистолет, и выстреливает.

Горящее масло окутало с ног до головы всех солдат, что стояли на помосте. В момент все вспыхнуло. Испанцы начали бегать по бухте и адски кричать, сдирая с себя эту смесь вместе с кожей, оголяя кости и мышцы. Поднялся запаха горящего дерева вперемешку со смердящим запахом жаренного человеческого мяса и сгоревших волос. Чтобы хоть как-то спастись солдаты прыгали в воду, но, к их сожалению, греческий огонь от нее не потухнет. Некоторые же катались по песку, но также безрезультатно. Даже еще хуже себе сделали, позволяя песчинкам проникнуть в мышцы и в сухожилия причиняя еще большую боль при движениях. Такого сильного эффекта не ожидал юный капитан и впервые увидев сцену сожжения еще живого человека замешкал. Но спустя всего лишь полминуты смог взять себя в руки, встал на фальшборт, оголил шпаги и повернулся к экипажу.

— На штурм! — прокричал Эдвард с поднятой шпагой и прыгнул на тлеющий помост.

Команда за ним. И вот уже они подбегают главным воротам, где их уж ждали. Эдвард выставил свои шпаги и, уклонившись от первых выпадов противника, смог одновременно проткнуть двух испанцев. Команда не знала жалости над испанцами. Началась схватка, в которой ни на секунду не замолкали выстрелы и звон шпаг. Эдвард побежал в самую глубь испанской обороны. Его встречали шестеро солдат с направленными на него шпагами. Юноша разбежался и прыгнул на одного из них, блокируя его шпагу своим клинком, уперся коленями ему в плечи и повалил его на землю. Слева и справа приблизилась еще парочка солдат для свершения правосудия. Эдвард не думая перехватил рукоятки клинков и метнул их в разные стороны, вонзая их в грудины солдат, что вот-вот готовились ударить. От неожиданной боли сказу же выронили шпаги из рук, схватились за рубашку, что уже начала наливаться кровью, упали на колени и начали чуть хрипеть. Не акцентируя все свое внимание на них, Эдвард со всей силы ударил кулаком лежащего под ним солдата, мгновенно вскочил на ноги, поджал ногу к груди и настолько сильно ударил того сапогом по голове, что смог раскрыть черепушку.