Мы с Наташкой вообще только вошли в здание и то́лком даже не успели отойти от дверей. Учитывая, что вокруг было тихо и столпотворения детишек не наблюдалось, значит, идёт урок.
— Да не вас! Петров, что ты несешь? Тебя! Тебя, конечно. Зачем им Деева? — Жаба подбежала, схватила меня за руку и потащила в сторону лестницы, которая находилась сразу за углом.
Староста, которую сейчас исключили из списка важных персон, даже пикнуть не успела. Она так и осталась стоять посреди холла с открытым ртом. Видимо, сказать что-то Наташка все-таки хотела, но не кричать же ей в спину директрисы. Тем более, удалялись мы с Александрой Ивановной на максимальной скорости.
— Давай, давай, Петров, не отставай! — Нервно тараторила Жаба. — Там уже двое товарищей из газеты на месте. Я думала, молодых пришлют. Все-таки мы школа, а не горком партии. А нет. Взрослые, солидные, сразу видно с опытом. Сначала по первому этажу ходили, всех расспрашивали. Ко мне не стали подниматься. Хорошо, я их вовремя заметила. Они уже к уборщице нашей прицепились. А та давай им все подряд молоть.
Директриса скакала по лестнице, как молодая и бодрая козочка. Она ухитрялась перепрыгивать сразу через две ступени. Я за ней еле поспевал. Видимо, тот факт, что журналистов из газеты прислали опытных, вдохновлял ее безумно. А с другой стороны, заставлял сильно нервничать.
— Так, Алексей… Ты помнишь, да? Быстренько рассказываешь о самом случае, потом переходишь к главной теме. Мол, всему тебя научила школа. Потому что мы уделяем большое внимание не только урокам, но и делаем акцент на человеческих качествах наших детей.
Директриса по-прежнему крепко сжимала мою руку, словно боялась, стоит ей отпустить конечность и я сразу же сбегу.
Я не сопротивлялся. Решил, это будет опрометчиво и рискованно. На фоне предстоящего интервью у Александры Ивановны явно приключился нервный стресс. Начну брыкаться, она меня с землей сравняет. А потом один черт добьется статьи в газете, но только уже ради светлой памяти Алексея Петрова.
Да и поздно пить боржоми. Сам подписался на встречу с журналистом. Нужно было отказаться, как только зашла речь о газете и статье. Не знаю… Сослаться на какую-нибудь уважительную причину. В конце концов, «Левый берег» — районное печатное издание. Ничего страшного не случилось бы. Теперь-то уже лучше не спорить. Директриса сейчас как форменная маньячка выглядит.
Хотя, между прочим, настроение у меня было отвратное. Точно не для подобных мероприятий. Говорить с журналистом не хотелось вообще. Мои желания в данный момент выглядели кровожадными и противоречащими уголовному кодексу. Мне просто до одури хотелось кого-нибудь придушить. А всему виной… Угадайте, кто? Правильно! Деева.
Вот старосту мне хотелось придушить в первую очередь. Бесит! А вместо этого придется рассказывать о том, как спас ее из-под колес автомобиля. Наивный был. Каюсь. Еще не понимал всей сложности ситуации.
Самое интересное, меньше часа назад мы спокойно разговаривали с Наташкой в моей спальне и наша дружеская беседа не предвещала резкого скачка общей атмосферы в негативную сторону. Казалось бы, ничто не может испортить сложившееся между нами взаимопонимание и общность интересов. Тем более, в столь короткий срок. Хулиганов рядом нет. Дяди Лёни тоже. Илюха в садике. Котов, сидящих на деревьях, просто нужно игнорировать. Короче, не было у Наташки повода, к которому можно прицепиться. Но это же Деева! Я как всегда ее недооценил.
Для начала, моя попытка поговорить с дядей старосты, закончилась провалом, что не могло не огорчать. На месте его не обнаружилось. Закон подлости, чтоб его.
Мы прибежали к Наташке домой, но там вообще никого не было. Я, конечно, в квартиру не заходил, лично не проверял, ждал в подъезде. Мы так договорились. Вернее, так решила Деева.
— Ты, знаешь что… Ты побудь тут. — Заявила она мне, когда мы уже почти стояли перед дверью квартиры. — Дядя, он иногда бывает слегка… как бы это сказать… не в настроении. Давай, я сначала проверю, там он или нет.
— О блин… — Я остановился прямо посреди лестничного пролета, не успев преодолеть его до конца. — А что с ним не так? Он на людей кидается?
— Ну что ты… Скажешь тоже. — Засмеялась Наташка и махнула рукой, поддержав шутку. Типа поддержав…
Просто выглядело ее поведение слегка ненатурально. Я бы даже сказал, староста жалеет о своей излишней говорливости, о том, что завела разговор про отцов и командировки, подтолкнув меня к разыскной деятельности.
Складывалось впечатление, что Наташке вдруг очень перехотелось знакомить меня с дядей. Она, видимо, успокоилась после нашего разговора, который приключился на эмоциях, (на ее, естественно, эмоциях), и теперь размышляла, как бы утащить доверенную директрисой личность обратно в школу. Честно говоря, выглядело это странно.
— Никого нет дома. — Сообщила Деева, вынырнув из квартиры обратно в подъезд.
В глаза мне она старалась не смотреть. Я понял, девчонка врёт. Не понял только, зачем. Это же полное идиотство — сначала сама завела тему, а теперь не знает, как с нее соскочить.
— Ну хорошо. — Осторожно начал я подводить разговор к тому, что в любом случае не собираюсь отказываться от разговора с таинственным родственником Деевой. — Ты говорила, он может быть с…
— Не может! — Рявкнула вдруг Наташка. Причем рявкнула с таким остервенением, будто я силой из нее ценные сведения вымогаю. — То есть… Может. Но мы сейчас туда не пойдем. Я на часы глянула, времени впритык. Если будем шляться, опоздаем. Меня Александра Ивановна просила, чтоб я тебе помогла переодеться. Вернее…
Девчонка стушевалась, понимая, какую глупость только что ляпнула. Имею в виду, про «переодеться». Я же не инвалид. Чего мне помогать? Старосту просто отправили для контроля. Чтоб не опоздал, не ухитрился по дороге куда-нибудь вляпаться. Директриса, видимо, уверена, стоит мне остаться одному, я как бестолковый баран буду метаться по улице и блеять.
— В общем, меня отправили помочь! — Упрямо повторила Деева.
— Вот именно! — В свою очередь начал заводиться я.
Просто все, что сейчас говорила Деева, выглядело невразумительно. Она пыталась оправдать свое резко изменившееся поведение. По настрою старосты я понял, за то время, которое мы шли к ней домой, она успела подумать и решила повременить со всякими дядями. А вот почему? Не понятно.
— Наташа, что за дела? Мы же договорились. — Попытался я воззвать одновременно и к голосу разума, и к совести.
— Ничего не договаривались! — Вытаращилась на меня Деева. — Не было такого!
— Как не было, если буквально меньше получаса назад ты заявила, что про командировку тебе рассказал дядя. Что командировка эта была в Афган. Что…
— Не договаривались мы. — Уперлась староста. — Это ты, как всегда, сам все решил. Схватил меня и потащил.
— Ты сумасшедшая? — Спросил я Дееву с надеждой. Просто наличие сумасшествия у Наташки объяснило бы многое. К примеру, ее неадекватное поведение сейчас. — Кто тебя хватал? Кто тебя тащил? Але! Сама же сказала…
— Не говорила! — Нагло заявила девчонка и уставилась прямо мне в глаза. — И вообще… Знаешь что… Идем в школу. Тебе надо было переодеться, ты переоделся. Все. Отстань.
Деева резко оттолкнула меня с дороги и начала спускаться по порожкам.
— Очуметь… Психованная. Вот и иди, раз тебе так хочется. — Высказался я ей в спину, испытывая сильное, очень сильное желание отвесить старосте пинка.
Так отвесить, чтоб она по этой лестнице кубарем покатилась. Что, блин, за приколы, не пойму? За какие-то десять минут Меркурий стал ретроградным? Луна не в то место зашла? Какие там еще бывают у девочек причины для активизации тараканов в голове.
Сначала сама была не против познакомиться меня с этим дядей, который знает что-то важное, а теперь стала агрессивной и ведет себя как ненормальная. Девочек нельзя бить. Да. Но пинок иногда имеет педагогический характер. Вот сейчас, например.
— А я директрисе скажу, что ты переоделся и отправился уроки прогуливать. — Как ни в чем не бывало крикнула Деева, при этом продолжая топать по ступенькам. Даже не обернулась. — А директриса вызовет родителей. Еще напомню ей про Строганова и сломанную дверь. И расскажу про вчерашнюю драку.
