— Да тут твои ровесники недавно отирались. Четверо. Вроде тоже по сторонам постоянно оглядывались, будто ждали кого-то. А потом целая кодла к ним подошла.

— Черт… — Я уставился на мужика, чувствуя, как внутри растекается неприятный холодок. — И куда они делись?

— Так вон, в дальнюю часть парка ушли. — Мужик кивнул в сторону густых зарослей. — Что-то не так?

Я окинул его быстрым взглядом с ног до головы. Нет, однозначно, мутный тип. Свободные штаны, кеды, тельняшка, поверх которой надета легкая тканевая куртка. Сейчас времена немного не те, чтоб тельняшки носили все, кому в голову стукнет. По крайней мере, в нашем городе. Если ты не служил в армии, как минимум, или в соответствующих войсках, могут предъявить.

Пока еще, конечно, не все так жестко, но я прекрасно помню, к примеру, как 2 августа закрывался центральный рынок исключительно по причине расслабленного состояния десантников, а на улицах ровно на сутки вообще исчезали люди, способные своим внешним видом вызвать у бравых ребят желание дать в морду. Естественно, речь о кавказцах.

В отношении тельняшек было то же самое. Если какой-нибудь придурок напялит ее и попадётся реальным воякам на глаза, пусть даже тем, кто всего лишь отмотал два года в армии, ему эту тельняшку натуральным образом куда-нибудь засунут.

Значит, мужик либо псих, либо военный. Для дембеля, который никак не забудет армейскую жизнь, слишком староват. Ладно, черт с ним. Просто прицепился какой-то контуженный.

— Спасибо. — Буркнул я мужику и рванул в сторону, куда он указал.

Бежать пришлось недолго. Да и особо не разбежишься по этой части парка. Деревья здесь росли густо между ними только петляла узкая тропинка.

Насколько помню, она приводит в тупик, за которым идет забор авиационного завода.

— Успел. — Выдохнул я, заметив, наконец своих друзей.

Правда, обнаруживать свое присутствие пока не торопился. Надо было понять, на какой стадии находится конфликт. И почему он вообще уже начался, если нигде поблизости не видно Ромова.

Строганов, Ермак, Демидов и Макс стояли стеночкой, прижимаясь плечом друг к другу. Напротив них толпилась кучка. Человек десять, может, чуть больше.

Но самое любопытное, там не было Толкача. И дружков его тоже не было. Это вообще какие-то левые товарищи. Причем все они были значительно старше. Я бы сказал, лет шестнадцать на вид.

— Не понял… — Я спрятался за деревом, внимательно изучая противника.

А то, что это противник, сомневаться точно не приходится. И от моих пацанов, и от компашки откровенно фонило негативом и агрессией.

— Что за херня… — Снова высказался я вслух, наблюдая за происходящим из засады. — Кто это вообще такие…

— Алёша…

Когда рядом раздался тихий девчачий голос, меня от неожиданности буквально подкинуло на месте.

Я оглянулся, взглядом разыскивая Дееву. А это, конечно же, была она. Я ее ни с кем не спутаю.

Кусты, растущие поблизости, раздвинулись и оттуда высунулось Наташкино лицо. Чуть ниже появилась Илюшина голова.

— Вы охренели? Оба! — Шёпотом поинтересовался я, потом сел на корточки и осторожно подобрался к этой парочке. — Какого черта?

— Ну ты, Леха, и горазд бегать. — Ответил Илюша. — Еле догнали.

Он, как и я, разговаривал очень тихо.

— Почему ты не сказал, что у вас тут драка? — Наташка сурово свела брови, прожигая меня гневным взглядом.

— Ты больная, Деева? — Вот тут я уже не выдержал. — Просто скажи мне, ты совсем звезданутая? Ответить и все. Больше никаких вопросов не возникнет. Ты на кой черт сама припёрлась и этого притащила?

Я ткнул пальцем в довольную физиономию братца.

— Илья сказал, что у вас тут большая драка намечается. Я не могла остаться в стороне… — Начала было староста.

— Млять. — От души выматериться я. Наташка моментально покраснела. — Чем ты поможешь, ненормальная? Чем⁈ Ребенка зачем с собой взяла?

— Он один отказывался оставаться. Сказал, матери все доложит и она тебе всыпет по первое число. А так мы вроде гулять ушли. Леша, ты не переживай. Илья останется тут. А мы с тобой…Я полезная, честное слово. Смотри… Мне дядя рассказывал, как себя вести, если складывается ситуация, когда драки не избежать. Мы с тобой подходим. Ты говоришь главному, вон тому, который чуть впереди: «Пацаны, вам три рубля дать? Сейчас дам, у меня деньги в носках.» Они растеряется. Непонятный какой-то человек денег им дать хочет. Сам в это время нагибаешься, загребаешь землю в ладонь, и — джищь! — в физиономию. Пока эффект действует, ногой по… Ну… Ниже пояса, в общем. А я еще крикну «милиция!» и рукой им за спину махну. Когда остальные обернутся, со всей силы бьешь ближайшего по затылку кулаком, второго — ногой. А дальше по обстоятельствам. Там и друзья твои включатся. Меня дядя приему научил. Я тоже помогу. Надо схватить первого ближайшего левой рукой за волосы, дернуть его голову книзу, а правой рукой ударить по лицу. Я, сказать честно, еще не пробовала его в реальных обстоятельствах. Но… Просто ты знай. Я помогу.

Несколько секунд я молча смотрел на Наташку. А потом тихим шёпотом сказал:

— Деева… Ты страшный человек…

— Мне домой в таком виде нельзя…Мне как раз накануне порку отменили. Спасибо вон, Лёхе. А так-то горела профилактическая порка солдатским батиным ремнем, как пить дать. Только благодаря Петрову и его влиянию на директрису жопа праздника лишилась. А тут теперь такое… Нет, мне домой показываться нельзя. Один выход — бежать. Иначе батя за все отыграется. Он мне последнее предупреждение выносил неделю назад. — Высказался Строганов, с тоской глядя на порванные штаны и на рукав рубашки, который сиротливой тряпочкой лежал возле его ног.

— Да. — Решительно согласился Демид, затем снял с ноги кед, рассматривая его со всех сторон. — Бежать из дома, куда глаза глядят. А там будь что будет…

Остальные грустно вздохнули, выражая полное согласие со словами пацанов. Может, конечно, бежать хотелось не всем, но вот предчувствие порки было коллективным. Даже Деева приуныла. А ее, как уже стало понятно и очевидно, сложно заставить грустить. У Деевой каждые пять минут в башке происходят какие-то загадочные умственные процессы, которые ведут к не менее загадочным поступкам. Я вообще не понимаю, как все предыдущие годы она ухитрилась учиться на «отлично» и быть активисткой. Хотя, с другой стороны, может это и спасало мир от деятельной натуры девчонки.

Мы сидели за «клеткой», всей своей честной компанией, к которой теперь еще добавились Наташка и мой младший, любимый, но очень неумный братец. Сидели не просто без дела, лишь бы языками потрепать, а устроив коллективный совет. Вопрос, поднятый на совете, был достаточно прост: каким образом лучше поступить, если родителям в подобном виде показываться точно нельзя?

Просто выглядели мы так, что было понятно — домой нужно идти только с четким и твердым алиби. И оно должно быть очень впечатляющим.

Например, в виде истории, как совсем недавно мы спасли пенсионеров из пожара, детей из-под автобуса, всех котов района с деревьев. Или запустили ракету в космос.

В общем, сгодится любая причина, имеющая героический финал. Если такой причины не найдется, то быть нам выдранными, это несомненно.

Современные детки, имею в виду тех, которые будут жить спустя почти сорок лет, не поймут, что такого страшного, прийти домой в рваных, драных, грязных вещах. А вот я, как и сидящие рядом товарищи, прекрасно понимал, родители нас просто-напросто пришибут. И плевать им на синяки или раны, полученные в процессе драки. А то вообще лучше не показывать виду, что где-то они есть, эти раны. Еще больше огребем. Но вот за вещи…

Я помню, что мою футболку мать через какую-то знакомую покупала. Еще года два назад. Берегла ее и хранила. Штанов тоже в моем гардеробе всего двое. Приличные и для двора. А я, как назло, сегодня в приличных. Совсем не подумал башкой, куда собираюсь. Но справедливости ради, побоища и не планировалось.