Но стоило мне выдохнуть с облегчением, как две пожилые женщины налетели на меня, чтобы обсудить свадьбу.

Они спрашивали обо всем, о дате, о платье, о цветах. Сначала я пыталась вставить словечко, но быстро догадалась, что мое мнение никого не интересует, что делают они это для соблюдения приличий.

Антонина Михайловна и Екатерина Степановна нашли друг в друге достойных соперников. Они беседовали, спорили, завуалировано кидались оскорблениями. Но в этой битве, внезапно, маменька встала на мою сторону и неистово защищала.

Может, совесть в ней проснулась, а может, хотела удостовериться, что наверняка сбудет нелюбимую дочь с рук. Лично я полагалась на второй вариант.

К счастью, надолго чета Долгоруких задерживаться не стала. Провожали их всей семьей и двором. И прислуга вышла, чтобы на давнего врага Бестужевых посмотреть. Где-то в толпе я заметила и Сашку.

Напоследок у меня с Сергеем вышла еще одна минутка наедине.

— Я рад, Ольга, — поцеловал он мою ладонь на прощание, — что мы так быстро нашли общий язык. Цесаревич был прав, когда говорил о вас.

— Что же он говорил? — не могла не полюбопытствовать я.

— Что в жены мне достанется самая поразительная девушка и самая умная, образованная, среди всех придворных. Простите меня, я вас недооценил.

— Слишком часто вы, князь, извинения приносите, — заворчала я, скрывая смущение, потому что понятия не имела, отчего удостоилась высокой похвалы. — Надеюсь, я вас тоже недооценила.

— Посмотрим.

Он выпустил мои пальцы из своей ладони, помог подоспевшей матери забраться в карету и отбыл.

Едва они скрылись за воротами, как ко мне подскочил Федор.

— Ну? — он был крайне обеспокоен. — О чем вы разговаривали, Олюшка? Сергей меня заверил, что обижать тебя не будет.

Я оглянулась на брата. Как ему объяснить, что теперь Олюшку сложно обидеть? Что зубов на меня не хватит?

— Да ничем не примечательная беседа, — скромно вымолвила. — Мы, кажется, нашли общий язык.

Любопытство князя Бестужева я удовлетворила. Я заметила, что Федор, вообще, не стремился вникать в женские проблемы и чаяния, он, вон, даже противостояния Татьяны и матушки не замечал. Но я его за это не винила. Не принято подобное в этом мире.

— Если вы позволите, я бы к себе удалилась, — картинно прижала ладонь ко лбу. — Устала очень.

— Конечно, Олюшка, конечно.

Брат обвел всех воинственным взглядом. Он удостоверился, а маменька и невестка мечтали полюбопытствовать. Все же без разницы какой век на дворе, всем женщинам хочется хорошенько посплетничать.

А ко всяким девичьим недомоганиям все относились с уважением. Чихнешь, а тебе и лекаря, и священника позовут.

Подхватив ничего не подозревающего кота, я ретировалась с подъездной дорожки. Видела, понимала, что ближе к вечеру меня родня навестит, но пока появилось время вытрясти из Воланда хотя бы крохи информации.

— Мяу, зачем так грубо? — возмутился черный, пушистый бродяга.

Мы были одни, вся челядь либо во дворе находилась, либо на кухне.

— Думается мне, — я внимательнее присматривалась к фамильяру, — что ты мастер от ответов уходить. Меня вокруг пальца обвел, толком ничего не объяснил, про цесаревича умолчал. Признавайся давай, что тебе известно.

Я посильнее сжала внушительную тушку. Нет, боли ему не принесла, я животных не мучаю, но намерения свои показала. Мы как раз в комнату пришли.

— Да нет у тебя ничего с цесаревичем, мамой клянусь, — истошно замяукал Воланд. — Я и сам толком ничего не знаю, я же твой фамильяр, а не Олюшкин.

Он спрыгнул с моих рук и устроился на постели.

— Совсем ничего не знаешь? — не поверила ни единому слову. — Я князя Долгорукого о чем-то спросила. Александра спасла. Как?

— А разве ж это важно, Ольга? — проворчал кот.

— Если не хочешь, чтобы меня быстро обнаружили, то важно, Воланд, важно, — прищурилась я. — Уже вопросы у Его Превосходительства вызываю.

— Ой, горе ты луковое. Везде беду ищешь. Ничего в знакомстве цесаревича и Олюшки такого нет. Она просто стала свидетелем, как Его Высочество к магии обратился, фею призывал.

— Фею? — не удержалась от смешка. — Какую фею?

— Такую фею, — буркнул Воланд, — желания она исполняет. Целых три. Нам бы такая не помешала.

И то верно.

— Давай сами призовем? — рассмеялась я, поглаживая животное по шерстке. — Тебе борьба с врагами, мне дорога домой.

— Ага, и будет как с цесаревичем... Он призвал и чуть лапти не отбросил. Вместо феи черт явился, — пожаловался питомец. — Благо Олюшка сразу распознала его сущность. Начал он Александра мучить, а девушка все подсмотрела, позвала на помощь Его Величество и князя. Сергей его спас, а Николай Романович, чтобы дело замять и чтобы никто не проговорился, предложил помолвку.

— А фея? — недоумевала я.

— А фею никто и не видел. Нет их уже, — фыркнул кот, — перебили в самую первую войну.

Что же, первое, что я уяснила, это то, что у меня преступно мало знаний об истории страны. Надо устранить подобное упущение. А во-вторых, что будущий правитель империи виноват в возможных прорывах. Он, оказывается, нижний мир распечатал, сам того не ведая.

Его Величество быстро осознал, что натворил его отпрыск, но если Долгорукому он доверял, был уверен, что тот и рта не раскроет, то личность княжны Бестужевой вопросы вызывала.

— Как с вами сложно, — потерла виски от боли.

Меня будто горячей иголкой тыкали. Фея, магия, демоны и черти... И замужество еще, будь оно неладно.

Из комнаты я больше не выходила. Попросила Любушку мне учебники принести по истории, читала долго, но в памяти едва ли что-то оставалось. Я больше о Сергее думала, перебирала все его фразы и поведение.

Мать его ко мне настороженно отнеслась, но это, похоже, из-за слухов. Видел, может, кто-то слышал, как я про цесаревича говорю. Сам князь показался благородным, честным, красивым...

Немного обидно было замечать, как свысока он смотрит на меня. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, я его внешностью не впечатляла. Полненькая, круглая, без магии, пустышка. Он сам признался, что мечтал о другой невесте.

Даже занятно, а кого он выбрал, в кого влюбился?

Что-то мне подсказывало, что девушка не дворянской крови. С него станется, он мог и с горничной в отношения вступить.

Сергей Владимирович достаточно решителен, позвал бы уже суженую к алтарю, а коли не позвал... Да еще и обрадовался моему предложению...

Определенно у семьи Долгоруких множество своих скелетов в шкафу.

Неожиданно в дверь постучались.

— Олюшка, можно? — ласковым тоном обратилась Антонина Михайловна.

Я чуть слюной от шока не подавилась.

— Проходите, конечно, — разрешила матери. — Чем обязана?

— Я все-таки не понимаю, отчего ты так спокоен, Сереженька, — вдовствующая княгиня Долгорукая, сидя в карете, не унималась. — Как мог Его Величество к нам настолько пренебрежительно отнестись? Свадьбу с Бестужевой, с этой...

— Чем же она не подходит, матушка? — оборвал князь причитания пожилой женщины. — Ольга Юрьевна достаточно знатна, из хорошего рода, с богатым приданым.

— Но она Бестужева, — фыркнула Екатерина Степановна, — дочь врага твоего отца. Да и лицом не вышла, и манерами, магии нет, и слухи еще эти...

— Про слухи я вам уже все сказал, — твердо произнес Сергей, не давая дальше обижать невесту, — а по поводу ее других недостатков... Она достаточно миловидна, умна, а нелепую вражду между Бестужевыми и Долгорукими давно пора прекратить. Никто уже и причин не помнит.

Дальше они ехали молча. Он всем видом показывал, что разговор окончен, но решил для себя, что проведет беседу с домашними по поводу своей будущей жены.

Ольга или Олюшка, как звали ее в родной усадьбе, его удивила. Совсем не походила на ту девушку, которую он периодически встречал при дворе Николая Романовича.

Забитую, скромную, над которой все придворные смеялись, даже родные братья в сплетнях по ней проходились. На всех праздниках она в угол жалась, стеснялась, на танцы ее никогда не звали.