— Эй, — раздалось внизу. — А про меня забыли?

Оказывается, фамильяры — очень ревнивые существа.

***

/Через неделю/

Оля

Жизнь пошла своим чередом. Для меня она понятнее не стала, но появилась хоть какая-то уверенность.

Сергей от меня не отходил, всюду сопровождал, и на всякие разбирательства мы ездили вместе.

Николай Романович выдал мне свое императорское прощение, повинился в том, что слепо доверял преступнику и даже наградил. Я видела, что ему тяжело довериться и мне, но заступничество Александра и других дворян работало мне на руку. Позже выяснилось, что на Его Величество демон успел наложить заклятие, но лечила его уже не я, а Дарья Алексеевна, ныне занявшая должность главного ясновидящего.

Княжна Аракчеева была из тех редких людей, с кем мы поделились тайной моего происхождения. От нее не скроешься, она все чувствует. И пусть женщина была немного разочарована, узнав о настоящей судьбе своей дочери, ко мне отнеслась с теплом и лаской, пообещав научить всему, что знает сама.

Цесаревичу она тоже медлила признаться. Глубоко в душе я ее понимала. Наследник государства, рожденный по меркам этого мира во грехе, может потерять свои позиции. Вот она и наблюдала за ним издалека, близко не приближаясь.

Уварова судили. Николай Романович смилостивился над ним, не решился казнить, помня о былых заслугах. Старый соратник поменял свое имение на узкую, холодную клетку. Сплетни ходили разные — что Дмитрий Сергеевич совсем захворал, не встает. Или что, напротив, ведет себя, словно городской сумасшедший. Сбежать оттуда он уже не мог. Наручники и магические сети не позволили бы. Но я долго просыпалась в кошмарах, где мне слышался его утробный, смеющийся голос.

В наших семьях, наоборот, все было спокойно. Федор, узнав, что меня пленили, направился в столицу. Но к его появлению дело утряслось само собой. Ему, Татьяне и другим я говорить ничего не стала, как и предательстве Святослава не поведала.

Младший брат под давлением поступил в армию, в течение нескольких часов его отправили на границу. Сергей здраво рассудил, что если он там ума не наберется, то не наберется его нигде.

Екатерина Степановна тоже не утерпела, приехала, прихватив с собой Полину с Ярославом. Пока они гостили, я несколько раз ловила заинтересованный взгляды девушки, направленные на друга Сергея — Вадима. Власов же, напротив, вел обычную жизнь светского повесы, и на чаяния сестрицы Долгорукого не отвечал. Ярослав много чему научился и собирался поступать в военную академию. Естественно, вся семья его горячо поддержала.

Я и Сергей мечтали быстрее оказаться в усадьбе, а вот свекровь и Полина обратно не стремились. Мои именины были забыты. Вскоре начинался короткий, летний сезон, где молодая девушка надеялась обзавестись семьей.

Единственное, что омрачало мои будни — необходимость князя встретиться с бывшей возлюбленной. Женька закидывала Сергея письмами с просьбами поговорить с ней. Князь медлил, а я бесилась, периодически срывая на мужчине свою злость. В конце концов, первой сдалась я, лично выпинывая мужа из городского дома. Пусть выяснит, что понадобилось этой предательнице.

Приехал он на следующий день, уставший, но очень радостный, чем еще больше усугубил мое мрачное настроение. Никак не могла взять в толк, почему превращаюсь в истинную стерву. Оповестил меня, что Евгении стыдно за свой поступок. Она нашла жениха и умоляет барина о снисхождении. Просила вольную и разрешение на замужество. Слава богам, что Сергей и не думал ее оставлять, отпустил блондинку на все четыре стороны.

Иногда я вспоминала про Василису, думала, как она, чем сейчас живет. Хотелось пообщаться с ней, но я себя сдерживала. Опасность никуда не делась. Демон разгуливал на свободе, а мой князь продолжал его искать.

Оля

Я сидела возле свекрови, и Екатерина Степановна, смиренно не закатывая глаза, делала попытки научить меня вышиванию. Пяльца, иголки, нитки твердо вознамерились меня не слушаться.

Со вдовствующей княгиней у нас образовался худой мир. Она уняла свой пыл, смирилась, где-то даже радовалась, что в невесты ей досталась упрямая Ольга Бестужева. Улыбалась мне и, поразительно, сама поменяла место жительства. Теперь она следила за ненаглядной Полиной в Златограде, навещала младшего сына Ярослава в академии, а нас оставила в покое, хотя буквально забрасывала письмами, требуя внуков.

Сегодня мы все гостили у брата в усадьбе Бестужевых. Брату нужна поддержка. Его возлюбленная Татьяна наверху, в комнате, рожала нового наследника. Я в спальню роженицы не рвалась, считая, что там мне делать нечего.

Таня — девушка приятная, мы поддерживаем общение, но у нее свои близкие люди, и в тот круг я не входила. А вот за Федором приглядывала. Брат был белым, словно мел. Никак не мог успокоиться. Несколько раз порывался побежать и проверить, все ли с женой в порядке.

Наконец, с лестницы спустилась удрученная Антонина Михайловна. Моя названная мать всплеснула руками и скрестилась ненавистными взглядами с Екатериной Степановной.

— Призови потом жену к порядку, — раздраженно бросила она, обращаясь к сыну. — Меня прогнала, твою матушку.

— Как она? — заходил взад-вперед Федор. Плевать ему было на распри между женой и матерью. Он свой выбор сделал. И тот не в пользу Антонины Михайловны.

— А не знаю, пусть с ней Ольга разбирается, — поджав губы, произнесла родственница.

— Я? — обернулась вокруг, не понимая, как мое имя затесалось.

— Ты, тебя Танька зовет, — обиженно засопела матушка. — Давай, поторопись.

— А ты мою Олюшку не поторапливай, — вступилась за меня свекровь.

Есть что-то вечное в этом мире. Огонь всегда будет гореть. Вода всегда будет течь. А вдовствующая Бестужева и вдовствующая Долгорукая всегда будут ругаться.

— Оль... — заговорил Федор.

— Уже бегу, — улыбнулась я, мельком окинув взглядом супруга.

Тот тоже одобрительно кивнул, заложив руки за спину.

Используя силу, я не чувствовала никаких опасностей, да и Таня обладает лекарской магией. Уж сможет сама себе помочь.

Ощущения и дар не подвели. Заходила я тихо, заново поздоровавшись с кем-то из сестер жены моего брата. Но я, видимо, опоздала.

Девушка лежала на постели уставшая, взмокшая и... невероятно счастливая. В комнате раздался детский крик.

— Боги, когда же ты успела? — изумилась я.

— А когда Антонина Михайловна вышла, — злорадно отметила моя сноха, принимая ребенка из рук своей родственницы. — Это мальчик.

Стараясь не отвлекать уставшую роженицу от созерцания лика младенца, я сосредоточилась, сплетая ее жизненные нити. Хотела, чтобы это мгновение давалось ей легко, чтобы она быстрее отошла от родов и могла сконцентрироваться на счастливом событии.

— Хватит, Оля, — Таня дотронулась до меня. — Подержи, тебе полезно.

Ох уж эти намеки. Только ленивый нам не сообщил, что ждет от семьи Долгоруких потомство. Даже Николай Романович обмолвился, что негоже его военачальнику бездетным ходить.

Я бы и рада, но побаиваюсь. И немного в себе разочаровываюсь. Память вернулась. Я отчетливо понимала, какая разница между медицинской помощью здесь и там. Наличие магии во мне едва ли успокаивало.

Организм будто чувствовал мои опасения. Замер, хотя каждую ночь я проводила в объятиях своего мужа.

Я полагала, что это нервы, нерешенные дела. Демон не пойман, Василиса в бегах. Какие-то проблемы у князя Галицкого. Мне есть о чем тревожиться. Я полагала, а вот судьба располагала.

— Полезно? — усмехнулась, отворачивая кружево и любуясь племянником. — Это ведь не болезнь, таким не заразиться.

— Да? — рассмеялась Танька. — А ты присмотрись к себе повнимательнее. Не стала ли ты капризнее, от запахов не воротит?

До этого мига не воротило, но вспомнилось, как я злилась на князя из-за Женьки, поедом его съедала, ревнуя к бывшей крепостной. Имени ее не выносила. Возненавидела...