И столько в ней покорности, смирения, безропотности. Распущенные волосы разметались по плечам. Аж до злости пробирает этот робкий образ.

— Да, прости, — признал он. — Видимо, я устал сильнее, чем предполагал. Если не хочешь со мной разговаривать, можешь к себе пойти, отдохнешь после тяжелого дня.

— Да какой же он тяжелый, — прощебетала девушка. — Вашу матушку словно подменили. Она на меня не серчает, перестала прогонять. Вот когда вы супругу, — голос у нее дрогнул, — в дом приведете, тогда все и изменится.

Новости Долгорукого удивили. До этого Екатерина Степановна подобной сердечности не проявляла к крепостной, наоборот, делами ее заваливала. И как бы тот не требовал, чтобы Женю от всей работы освободили, вдовствующая княгиня его приказы игнорировала. Увещеваний хватало дня на два, и снова-здорово.

— О чем ты? — он подался вперед.

Горничная, заметив, как он сел, воспользовалась положением, обошла его и устроилась на мужских коленках.

— Я все сказала, барин, — она машинально погладила его по затылку, обнимала, ласкала. — Госпожа меня лишь к невесте вашей направила, пояснила, что это ваше же повеление.

И хотя она старалась скрыть истинное отношение к происходящему, но все равно в воздухе упрек прозвенел.

— Да, это я приказал, — признал он, — касаясь Евгении. — Не ссорься с Ольгой, будь мила и добра. Я ведь предупреждал, что обо всем с ней договорился. Станется, вы и дружить начнете.

Ему хотелось бы в это верить. А что? Если Ольге обижаться не на что, то она и служанку может защитить, с ее-то характером. Главное, чтобы мать перестала козни плести.

Судя по лицу крепостной, она, наоборот, относилась к его предложению скептично, но в виду низкого положения, не возразила.

— А как сама ты, Женя? Ты мне так и не ответила, — опять спросил маг. — То, что не работы было мало, хорошо, а чем занималась?

— По вам скучала, шила, вышивала, мечтала о своем, — как-то грустно произнесла она.

— О чем?

— Да, пустое, — отмахнулась девица. — Вам неинтересно будет.

Она намеревалась встать, но Сергей ее не отпустил.

— Признавайся, давай, — улыбнулся.

Действительно любопытно. А чтобы быстрее поведала, принялся ее щекотать. Щекотки она боялась до ужаса.

— О свадьбе, о детишках, — вырвалось у нее, — о семье настоящей.

От подобной информации голова закружилась. Долгорукий с трудом удержал Женю, чтобы та не упала.

Сколько они все обсуждали, сколько разговаривали на щекотливую тему... Ну, не мог он подарить ей наследников. Ему выбирать надобно между честью и родом или счастьем и позором. Естественно, воспитанный дворянин с честью не расстанется. Ему на смену Ярослав придет.

Не найдя в себе сил честно ответить, чтобы ее не расстраивать, князь неловко отшутился, а после отравил к себе, ссылаясь на усталость.

Сам же задумался.

Коли Женька-крепостная о детях мечтает, то что ему с женой делать? Вдруг и у Ольги помутнение какое настанет?

Нет, вряд ли. Скорее нижний мир во льдах замерзнет, чем Бестужева с Долгоруким полюбят друг друга. Да он быстрее фею отыщет, чем с княжной миловаться начнет.

Кстати, о фее.

Не умел Сергей нормально отдыхать. Получил заслуженный отдых, но в Черноморье поехал, а сегодня, проведя столько дней в пути, и в сон его не клонит. Столько проблем на голову свалилось.

Полина с обидой, свадьба проклятая, поиски демона. И словно назло, ясновидящие молчат. Ни одной зацепки.

Бесу спрятаться легче, тот формы любые умеет принимать, вселяется в людей, но чтобы врата открыть, ему понадобится помощь крылатой волшебницы. А последние скрываться не умели. Аура у них ни на кого не похожая. Одно у нее убежище — лес.

Значит, раз отыскать демона возможности нет, то стоит идти по другому пути.

В стране лесов было достаточно. Даже поместья Бестужевых и Долгоруких находились вблизи огромного зеленого массива под названием «Олений остров». Но прежде чем в экспедицию отправляться, снаряжать людей, придется переговорить с Уваровым, с Его Величеством, а еще жениться и супругу в дом привести. Задач на целый век хватит.

Со своими истериками я справляться совсем перестала. Не могла понять, по какой причине я так хочу отдалить неизбежное. Мы ведь обо всем договорились, опять же Сергей приезжал, дружбы искал, или...

В голове возник его образ. Как он потемнел и разозлился на меня, обвиняя в неверности. Как там известная поговорка гласит? У кого что болит, тот о том и говорит.

Не выслушал, психанул, и главное, у самого рыльце в пушку.

Не о таком муже я мечтала. Одна радость, моя замужняя жизнь не продлится ненадолго, если я разберусь с нижним миром. А после общения с князем и его противной семейкой руки так и чесались с кем-нибудь разобраться, используя биту, кочергу или увесистую палку.

В день торжества я проснулась рано, рассвет застала, потом долго сидела возле окна, пока домашние досыпали последние сны. Внизу суетились служанки, но меня не беспокоили.

Погода словно чувствовала мое настроение. Небо затянулось серыми тучами, моросило. Лучики редкого раннего весеннего солнышка не пробивались сквозь туманную пелену. Грязный, подтаявший снег налипал на ботинки конюхов и работников двора.

— Что ты нос повесила? — рядом мурклыкнул Воланд и потерся об мой лоб, ткнувшись влажным носом. — Хоть фальшивую улыбку нацепи, свадьба, радоваться следует.

— Кому следует, пусть и улыбается, — отозвалась ворчливо.

Представляю, как Его Императорское Величество женить нас будет. Да грустнее пары во всей столице не сыщется.

Внезапно взгляд зацепился за что-то черное вдалеке. Думала, что зрение меня обманывает, может, птица мелькнула или платок чей-то улетел, но это не походило на предмет. Скорее очередная туча, дым, только двигалась быстро в сторону города, обгоняя ветер. Разве так бывает?

— Что это? — показала пальцем коту на странную находку.

— Что? — не понял он. — Я ничего не вижу.

— Как ничего? Вон, — продолжала упрямо тыкать в стекло. — Летит что-то.

Фамильяр посмотрел на меня с жалостью.

— Ошиблась, Олюшка. Это, видимо, сознание с тобой шутки играет, но больной не сказывайся, не поверит никто.

Я вздохнула. Надоело кукситься и печалиться. Ничего изменить нельзя, хоть повеселюсь немного. Мечталось, чтобы все обидчики бывшей Оли увидели ее и обомлели. Рты пооткрывали, когда я мимо буду проходить. Меня больше не обидеть. Даже Антон и Святослав бросили глупые попытки, получив от меня пару неожиданных ответов и заслуженную сдачу. А как я развлекалась, когда Воланд их любимую обувь испортил...

— Слушай внимательно, — снова заговорил котик. — На свадьбу я пойти не могу, да и не возьмет меня никто в Долгоруковское поместье. Переберусь туда, пока ты праздновать будешь, а под утро во дворе встретимся. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась и заволновалась.

Единственный у меня друг в этом мире. И тот — животное. Его плохие люди и пнуть могут, прогнать. А учитывая его окрас, не вызывал он к себе симпатии. Черный кот к беде — это и у меня на родине известный факт.

Примерно через час явилась Люба с помощницами. Началась суматоха с ванной, прической, платьем и макияжем. И когда вокруг меня хлопотали горничные, в спальню зашла Антонина Михайловна.

Пожилая женщина оглядела меня с головы до ног и неодобрительно покосилась на платье. Ни в чем я не принимала участия, ни за что не отвечала, но о фасоне наряда договаривалась с модисткой лично. Мадам Анри предупреждала, что платье вызовет шумиху, что скандальное оно по меркам дворян, но я не слушала. Мне захотелось и точка. К счастью, швея поддержала, подмигнула и выполнила все так, как я заказывала.

С широкими рукавами, держащимися на предплечьях, с аккуратным вырезом сердечком, узкое в талии и с широкой, пышной юбкой. Без кружев, без камней, без украшений. Зато плечи полностью открыты, часть спины. Из-за этого его и можно было посчитать неприличным.