— О, последнее мне нравится, — мяукнул новоявленный Воланд, — на этом и договоримся.

Я закатила глаза. Он же понятия не имел, в честь кого я дала такое имя. И что-то мне подсказывало, что пояснение его абсолютно не расстроит.

— Ладно, Воланд, — не без труда встала с пола и прихватив питомца, пересела на кровать. — Хотелось бы получить чуть больше информации. Раз ты дух, фамильяр, и есть какой-то магический совет, будь добр, объясни, каким образом я оказалась здесь. Где Олюшка, и как мне вернуться обратно?

— Вернуться, скажешь тоже, — фыркнул зверь. — Ты теперь сама Олюшка, не видишь?

— Отчетливо вижу, но я ведь не она.

— Не она. Но та девочка тоже ясновидящей была, просто не осознавала. Сила же редкая, ей мало, кто обучает. Да и пассивная немного. Разглядеть эту магию непросто. Вот ее семья ничего и не почувствовала. Глупцы.

Кот говорил, а я внимательно его слушала. Выходило безумно занятно.

Олюшкина душа, правда, покинула этот мир. Она вроде и не погибла, но где она, знали только местные боги. Они же меня сюда и затянули. На мой очевидный вопрос: «Зачем?», Воланд долго отнекивался, но под пытками, а точнее, потому, что я пригрозила потянуть его за хвост, он проверещал, что я одна могу этот мир спасти. Но как именно, и кто нападает,он и сам не в курсе. Зато прислан, чтобы меня наставлять и помогать.

Тоже мне, помощничек.

— Вы против кого-то воюете? — я хотела подытожить все логически.

— Да разве людские войны богов интересуют?

— Хорошо, — опять закатила глаза, — а какие войны богов интересуют?

— Против чертей и демонов, естественно. Но они все под замком давно спрятаны. Нет им хода в нашу страну.

— Тогда повторюсь, зачем я?

На это у Воланда ответа уже не было. Он что-то мяукнул, фыркнул и отбежал подальше, чтобы я не исполнила свою угрозу.

Первые несколько минут я злилась, после торговалась, а потом смирилась. Котик ведь тоже приказов слушается. Одно меня расстраивало, я вроде как на свадьбу с князем Долгоруким согласилась, а теперь открылись новые факты.

Заснули мы с питомцем вместе, а когда я проснулась, обнаружила перед собой нерадивую служанку.

Сашка или Александра, как звала ее маменька, кралась незаметно и раскрыла шкатулку, принадлежащую Олюшке, а теперь уже мне, раз я живу в ее теле.

Какое-то время, я продолжала делать вид, что крепко сплю, заодно перебирала в голове слова фамильяра, поступки Сашки и ее презрительное отношение.

Когда она потянула руку, чтобы взять что-то, я села на кровати и грозным голосом сказала:

— Остановись!

— Барышня? — изумилась девушка. — Вы не спите?

— Не сплю, наблюдаю, как меня слуги обкрадывают, — кивнула я разозлившись.

Это какой же надо было быть мямлей, чтобы допустить подобное?

— А я не обкрадываю, Ольга Юрьевна, я на чистку хотела отнести.

— Не трожь! Если бы мне понадобилось, я бы попросила. И вообще, — посмотрела на Воланда, а тот ободряюще кивнул, — иди прочь. Ко мне, в мои покои, никогда не входи. Видеть тебя не хочу. Сегодня сама спущусь на кухню и выберу новую служанку.

— Но ваша матушка...

— Ты ей служишь или мне?

— Нет... — взгляд ее бегал. Не привыкла девушка, что Оля отвечает и приказывает.

— Вот и молчи. Уходи, пока я тебя тряпкой мокрой не погнала.

Смотрелась я довольно воинственно, но то ли на меня обретение магии повлияло, то ли соратник под боком, я решилась больше не подстраиваться под обстановку. Про иномирянство в этом мире никто не слыхивал, если верить фамильяру, а то что у Олюшки характер появится — оно же ей только на пользу, да и старший брат точно поддержит.

Я полагала, что наглая горничная уйдет, но та лишь спину выпрямила и звонко рассмеялась.

Теперь я понимала, о чем мне вчера говорил Воланд. За ней, словно дымка, встала холодная, темная тень. Неприятная, серая. Я будто ощутила брезгливость. Вероятно, Сашка была злобной, завистливой особой, но я отчетливо видела, что она из себя ничего не представляет.

— Вы меня сколько угодно прогонять можете, княженка, но в имении все княгиня Бестужева решает. Антонина Михайловна.

Пришлось ради этого встать и взять кочергу у камина. Взмахнув, я пригрозила наглой идиотке.

— Маменька — вдовствующая княгиня. После похорон всем Татьяна заправляет.

— Как бы не так... — артачилась девица, но все-таки испугалась, отошла к двери.

— Позже узнаем, а прислугу собери, пока я с тобой окончательно не распрощалась.

Сашка выскочила за дверь, а Воланд восхищенно произнес.

— Ну, Ольга, тебе теперь одна дорога. Так и чертей всех прогонишь, и нежить.

Опустив железную кочергу, я постыдилась своей реакции.

— Боюсь, маменька отреагирует по-другому.

Я точно знала, что служанка помчалась жаловаться, но предпочитала поменьше думать об этом. Если часы показывали правильно, я могла застать Татьяну на утренней прогулке перед завтраком.

Жена брата была такой же тихой скромницей, как и Олюшка. Правда, дома ее поддерживали, очень любили, но учили тому, что свекрови противоречить не стоить. Ей надлежало слушаться мужа, вести хозяйство, рожать детей. Она со всем справлялась... почти...

В некоторых вопросах Антонина Михайловна не горела желанием передавать ей бразды правления. Отстраняла от домашних дел, отменяла распоряжения, игнорировала, в общем, вела себя как типичная вредная свекровь, а Таня с ней просто не спорила.

Она была такой кроткой, душевной и тихой, что мне аж тошно становилось.

— Татьяна, Татьяна, — догнала свою сноху.

Та гуляла в саду, в окружении своих верных служанок, которых привезла из дома, и кому могла доверять.

В этом, не без поддержки Федора, она настояла.

— Ольга? — моя невестка изумилась при виде меня. — Доброе утро. Что-то случилось?

Чуть запыхавшись, я смотрела на девушку во все глаза.

Я понимала, за что брат ее выбрал. Все понимали.

Федор хотел, чтобы у него был надежный тыл, спокойная, счастливая жена. Единожды ее встретив, он больше с ней не расставался.

— Доброе утро, — провозгласила я. — Хотела предупредить, что за завтраком будет серьезный разговор с твоей свекровью, моей матушкой.

— Оля, у тебя? Да ты своей тени боишься. — поразилась Татьяна. — Какой?

— Я выгнала служанку, хочу сама подобрать новую.

Полагала, что невестка уцепится за это, одобрит, в конце концов, она хозяйка в усадьбе, но...

— Ты хотела предупредить меня? — Девушка осталась невозмутимой. — Когда я приехала, ты мне и десятка слов не сказала, а я ведь просила о помощи. Ничего. Просто ушла. — Не смогла она скрыть свою обиду.

Понурив голову, я промямлила слабое оправдание.

— Федор не был главой семьи.

— Но к нему прислушивались. Юрий Вениаминович давно не вникал, а ты не спорила...

Ох, как мне становилось стыдно за мою предшественницу. Но если у той не было храбрости, разве можно ее в этом винить?

Я подняла голову и взяла Татьяну за руку.

— Я скоро покину это место. Но я не хочу ехать к будущему мужу с горничной, которую презираю. И хочу, чтобы здесь тоже что-то поменялось. Антон и Святослав отправятся на службу. Думаешь, Федор оставит матушку? Да он ее скорее в дальнее имение отправит.

— Уверена? — прищурилась настоящая княгиня Бестужева.

Как ни странно, в брате я не сомневалась. К маменьке он относился с уважением, но большую часть ее речей пропускал мимо ушей. Да и не был он ее любимчиком, то ли дело младшенькие. Одинаковые, словно близнецы, и гадкие.

— Да, Татьян, — вздохнула я. — Уверена. Теперь-то я тебя точно поддержу.

— Хорошо, — хмыкнула невестка, но до конца все равно не доверилась. — Иди на завтрак, я скоро присоединюсь. Но ведешь себя ты странно. Никогда тебя такой не видела.

Ничего не объясняя, я оставила княгиню одну и, замедлив шаг, отправилась в столовую.

Жизнь семьи Бестужевых можно было сверять по расписанию. Они всегда трапезничали в одно и то же время.