— Накажешь? — сдвинула брови, обернувшись на Сергея.

Было заметно, как он с собой боролся, какая война в его мыслях разыгралась. Секунды словно в часы превращались, стрелки не меняли положения. И я сдалась...

Перестала надеяться на справедливость хозяина усадьбы, чего-то от него ждать. Зато очень сильно захотела в лес отправиться, проветриться. Отыскать Василису и Воланда.

Сергей Владимирович тоже решил не сидеть без дела, поднялся, сделал шаг ко мне, протянув обе руки. Невольно отступив, я все-таки вложила свои пальцы в его, но продолжала недоумевать. Что происходит? Чего он добивается?

— Накажу, — князь кивнул, тяжело вздохнув. — Если это было по злому умыслу, чтобы тебя опорочить, на меня повлиять, я ее накажу. Клянусь, Ольга.

Наружу рвались новые вопросы: прогонит ли, оставит Евгению где-то? Отчаянно старалась не дать им выйти, да и сама притихла. Чем воспользовался мой супруг. Медленно поменяв положение, он встал за моей спиной, аккуратно приобнял.

— Оля, я не хочу с тобой больше ругаться. Я бы хотел, чтобы брак с чего-то хорошего, положительного начинался. Раз изменить прошлое не получится, давай вместе попробуем с чистого лица начать?—Шею и ухо приятно холодил легкий ветерок, вызванный его дыханием.

Красиво предлагал, вкрадчиво, обольстительно. Я едва не повелась. Остро чувствовала его пальцы на своей талии, его близость, запах, тепло его тела. От сладких речей мучительно захотелось вытворить какую-нибудь женскую глупость.

А потом перед глазами встал образ плачущей Женьки, сварливой княгини и противной Полины. Ему-то легко забыть, только я провалами в памяти не страдаю.

Вырвавшись, обрела уверенность и спокойствие.

— С чистого лица навряд ли у нас что-то получится, Ваше Превосходительство, — замотала головой, совершенно не веря в искренность Долгорукого. Вся его доброта легко объяснялась: я — ясновидящая. И потому вернула себе официальный тон. — Но мы можем мирно уживаться. Вы учить меня хотели? Давайте.

Сергей изумился. Складывалось впечатление, что женщины, вообще, ему редко отказывают, но с эмоциями справился за мгновение. И ведь не расстроился, улыбнулся насмешливо.

— Утром начнем, Ольга, — отрезал он. — Я устал после долгой дороги. Часто пользовался магией.

И почему мне его совсем не жаль? По-моему, он ни капельки не утомился. Вон, как смотрит хитро и хищно.

— Как прикажете, князь, — фальшиво улыбнулась я и постепенно пятилась к двери.

Право, неловко как-то становилось.

Выскочив из спальни, наконец свободно задышала. Сверкая пятками, побежала к себе, чтобы освежиться. Лишь в эти минуты осознала, что вся спина мокрая, что я горю алым цветом, что ладони вспотели.

Намеревалась позаниматься, чтобы выкинуть из мыслей дурацкий разговор с Долгоруким, а потом лечь спать, но не вышло.

Я столько в себе держала, сражалась с собой, чтобы нового выброса волшебства не было, голова буквально взрывалась. Лежала, ворочалась на постели с боку на бок, накрывалась подушкой, а когда боль стала совсем невыносимой, смирилась с неизбежным.

Понятия не имею, по какой причине, но босыми ногами, в халате и сорочке отправилась в библиотеку, где не так давно пряталась. Интуиция меня вела, что ли, или дар настырный?

Поместье, в отличие от меня, бессонницей не страдало. Все видели десятый сон, в коридорах ни души. Тихо и крадучись добрела до места назначения, зажгла свечу, открыла книгу, а читать не смогла. Устроилась на подоконнике и прижалась лбом к холодному стеклу.

Внезапно в темном углу услышала звук хлопнувшей обложки, заскрипело кресло, на котором явно кто-то сидел. А когда чужака стало видно, я, не пряча разочарования, застонала.

Сергей, зато и бровью не повел. То нет его неделями, когда он нужен, а когда внимание лишнее, везде на князя натыкаюсь.

— Не знал, что у моей жены такая тяга к знаниям.

Пришлось опять спрыгивать с насиженного места.

— Простите, что побеспокоила, я не хотела, — извинилась, а сама схватилась за виски.

Надо было не в библиотеку идти, а к Жанне Васильевне, капель каких-нибудь попросить. Какая я дура иногда.

Долгорукий внимательно за мной наблюдал, он него не укрылся мой тихий стон, легкая судорога, вызванная болью.

— Тебе плохо, Ольга? — мгновенно догадался он, сокращая расстояние между нами. — Дай посмотреть?

Взмахнув одной рукой, он зажег свет возле нас, склонил голову ко мне, потом дотронулся ладонью до моей щеки.

Внутри меня что-то произошло. Впечатление, будто от любого его прикосновения сердце падает куда-то в ноги.

— Ты горишь, — заключил он, в добавок дотронувшись губами до моего лба.

— Я? — фыркнула, то ли потому, что мне было неловко, то ли из-за выбранного дедовского способа.

Я ясновидящая, а не он. Я бы наверняка бы заметила, что у меня температура поднялась. С другой стороны, противный голос совести, засевший во мне, верещал, что я бы в жизни себя проверять не стала. И ведь не стала.

— Это не болезнь, — отстранившись, пояснил Сергей. — Это состояние, когда очень долго в себе магию запираешь. Подростки после обретения сил часто мигренью мучаются, а про тебя и представить страшно. Ты же после смерти отца инициировалась?

Откуда он такой умный? Я видела, что он мне сочувствует, молчит, но явно предложит свою помощь. Жаль, что его супруга в минуты слабости не благодарность ощущает, а злость. Кажется, я капризничаю.

— Я могу помочь, — как я и предсказывала, князь не остался равнодушен, — научить.

— Не надо, сама. — Ощетинилась, превратившись в боевого ежика.

— Сама ты себя до настоящего жара доведешь, — терпеливо продолжил мужчина. — Магам требуется отдых, медитация. Ты когда-нибудь медитировала?

И снова возникло намерение съязвить. К счастью, эту вспышку гнева я подавила.

— Пойдем сюда, — настаивал благоверный, потянув меня к широкой кушетке. — Я объясню, что надо делать.

— Ладно, — цедила сквозь зубы.

В одном я была уверена: он не хочет сделать мне плохо, порыв у него искренний и добрый.

Он посадил меня и устроился рядом. Грустно улыбнулся, скользнув взглядом по распахнутому халату.

Отметив его интерес, поправила одежду и с остервенением завязала шелковый пояс на животе.

— Закрой глаза, расслабься, — голос у него был тихий и успокаивающий. — Почувствуй каждую мышцу и отпусти ее.

Нет, опыт с медитациями у меня какой-никакой был, но я ни разу не достигла нужного эффекта. В сознание постоянно проникали сторонние мысли, отвлекающие меня. И боязнь, что раскроют, и волнение о коте и фее. Рядом с Сергеем тревоги отошли на второй план. С ним действительно было легче.

А через несколько секунд появилось странное, поразительное облегчение. Не утерпев, я взглянула на свои ладони. С них будто волшебным ручейком стекала искристая, золотая магия. Мигрень, сдавливающая голову словно в тиски, постепенно проходила. Исчезла темная пелена, застывшая перед глазами.

— Как много, — хмыкнул князь.

Вдруг, не спрашивая у меня разрешения, он положил свои руки на мои плечи, помассировал, вызывая приятные, хоть и чуточку болезненные ощущения.

Сначала я было возмутилась, дернулась, но он удержал.

— Не нервничай, иначе все напрасно будет.

И сама не понимаю: это способ, чтобы со мной отношения наладить, или его массаж работает?

Так мы и сидели несколько минут в тишине.

— Расскажи мне, как с тобой это произошло? — вновь заговорил Долгорукий. — Федору известно?

— Нет, он ни о чем не в курсе. — Признавалась я. — Думаешь, он бы сокрыл подобную тайну? Брат бы тебя обязательно предупредил.

— Нынешний князь Бестужев благороден, — согласился Сергей. — А что с даром? Как ты умудрилась его столько времени контролировать?

Слава местным богам, что я сидела спиной к суженому. Я приняла его помощь, благодарна, но доверие — вещь редкая и хрупкая. Ее надо заслужить, а когда заслужил, надо умудриться не потерять. Не способна я пока про говорящего кота и фею рассказывать. Нельзя.