Дарья Алексеевна Аракчеева — очень богатая графиня, любившая собирать вокруг себя творческую публику. Рано лишившись мужа, замуж она так и не вышла, предпочитая развязный образ жизни. Почтенные матроны ее недолюбливали, держали дочерей подальше от пагубного влияния, а с мужчинами Дарья Алексеевна обращалась без труда.

Недолго раздумывая, проверив еще раз сведения, выданные Уваровым, Долгорукий решил возвращаться в столицу, не дождавшись ответа императора.

Загонял лошадей, не давал своим людям отдохнуть, лишь бы быстрее достигнуть точки назначения. Он и родным не писал, чтобы не сорваться, и к ним не заехать. Сначала дела, потом заслуженный отдых.

Правда, одну малость он себе позволил. Велел Карлу Филипповичу отправлять письма в его городской дом до востребования. Чтобы управляющий ему обо всем происходящем в усадьбе доносил.

— Доброе утро, Дарья Алексеевна, — здоровался Долгорукий, дождавшись хозяйки особняка. Он не остановился ни разу и предпочел моментально навестить ясновидящую. — Надеюсь, я не слишком рано? Простите, что без предупреждения.

Аракчеева вышла в домашнем платье и приветливо улыбнулась. Она лет на десять младше его матери. Женщина красоту и притягательность не потеряла, блистала, но было в том свете что-то фальшивое, ненастоящее. К тому же, несмотря на возраст, Дарья Алексеевна продолжала отчаянно флиртовать с молодыми офицерами.

— Что вы, Сергей Владимирович. — Подала она руку, выставив вперед пальцы, усеянные перстнями, — какая честь. Хотите чаю? А в гостиной и поведаете мне причину, что заставила вас прийти.

— Спасибо, — он слегка коснулся губами ее ладони, а потом выпрямился и коротко поклонился, — не буду отказываться.

— А у меня отказываться и не принято, — совсем расхихикалась дворянка.

Времени князю едва ли доставало, и в связи с этим, к расспросам он приступил немедля. Перед Дарьей можно было не скрытничать, тем более что гостьей она на свадьбе была, и разлом своими глазами видела.

— Я хочу знать местонахождение демона, — обозначил Сергей, описав перед этим ситуацию, не сильно вдаваясь в подробности.

— А Уваров что? — посерьезнела женщина и опустила формальности. — Почему к нему не обратился?

— И к нему обязательно пойду, Дарья Алексеевна, — признался князь. — Но два мнения всегда лучше, чем одно.

— Да? Какую очаровательную чепуху ты несешь, мой мальчик. Дмитрий Сергеевич меня ни во что не ставит, терпеть не может, называет умалишенной старухой, — фыркнула она, отворачиваясь в сторону и поправив рукава. — Раз ты ко мне явился, значит, его суждению не доверяешь... — заметила мудро.

— Это не так, — прищурился Долгорукий, не желая выдавать истинных намерений.

Злословить о друге отца, о его друге князь ни с кем бы не стал. Это так, проверить, себя успокоить.

— Ладно, не мое дело, так не мое, — хмыкнула графиня и пожала плечами. — Я помогу, но при одном условии...

— Каком? — изумился Сергей.

Обычно подобные просьбы в завуалированном контексте произносятся, а Аракчеева словно ничего и не стесняется.

— Привези мне свою жену. Страсть, как пообщаться охота. Она показалась мне милой девушкой.

Мысленно мужчина присвистнул. Если он их сведет, то мать его поедом съест, может и сама Ольга. Репутация у новой княгини пострадать может, да и его собственная.

— Что задумался? Не хочешь? — выгнула хозяйка дома брови. — Тогда ступай. Привечать людей, которые меня не уважают, я не буду.

— Зачем вам Ольга? — недоумевал Долгорукий. — Она во дворце-то редко появлялась. Рисовать и петь не любит. Магией не владеет. Для чего вы ее зовете?

— Это уже не твоего дела, князь, — чудно повела себя Дарья, резко оборвав разговор. — Я не заставляю. Не можешь, не приводи. Тогда и от меня ничего не требуй. Я на службе не состою, и отвечать тебе не обязана.

Она помрачнела и насупилась.

— Дело государственной важности... — пробовал достучаться до нее князь.

— Тогда неси бумагу от Его Величества с приказом и печатью. — упрямилась Дарья. — Так и быть, я тоже подсоблю.

В итоге Сергей Владимирович ушел ни с чем. Язык не поворачивался согласиться. Получил лишь новую загадку, связанную каким-то образом с его женой и Аракчеевой.

Приехал в дом, умылся, сменил одежду и взялся изучать письма. И когда прочитал... Волосы на затылке зашевелились.

— Борис, — крикнул слуге, — запрягай карету. Надо в усадьбу возвращаться.

— А как возвращаться-то барин? Вас же поутру Его Величество ждет.

Кажется, Сергей Владимирович вспомнил все бранные слова, известные ему сызмальства. Потер вспотевший лоб, осел в кресло.

— Тогда позови посыльного, пусть немедленно в усадьбу отправляется.

Пока Борис бегал по дому, Долгорукий написал несколько строк матери. В подробности он не вдавался, не сообщил, что в курсе всех обстоятельств, но оповестил, что через день вернется, чему бы это ему не стоило. Запечатал конверт и застыл, задумался, нужно ли такое же послание отправлять супруге.

Ольга, что же ты творишь?

Карл Филиппович был честен, весьма деликатно объяснил, что Екатерина Степановна несколько раз оскорбила девушку, не приняла ее, но чтобы настолько...

И чего ей Женька сделала? Добрее создания Сергей просто не знает.

Расходившаяся по венам злость отравляла сознание. Оля его наказала, замучила, вот и он ее накажет. Раз ее обижает положение в усадьбе, так оно и будет. Отложив перо, он вручил единственный пергамент прислуге, а потом долго сидел в кабинете, размышляя над бедами, сыпавшимися на голову мужчины словно из рога изобилия.

Видят боги, не было в его намерениях обижать Бестужеву. Не готов он был к браку, не мечтал о нем. Его и ее насильно поженили. И когда ему на мгновение показалось, что союз будет сносен, что Ольга — разумная барышня, она выкинула очередную причуду.

К счастью, о его приезде услышал один из друзей, поселившийся по соседству. Граф Власов Вадим, с кем они вместе учились и служили, навестил его вечером.

— Не говори, что с нами встречаться не собирался, — фыркнул Вадим, едва проникнув дом. Он по-хозяйски вел себя в его покоях, наливая в два бокала янтарную жидкость.

— А эти два зачем? — хмурился Сергей, когда друг не остановился и добавил еще два.

Он рад, конечно, встрече. Да домашние заботы все мысли заняли.

— Жди и других гостей, — рассмеялся Вадим. — Михаил и Демид тоже прибудут.

Кажется, офицеры рассчитывали на бессонную ночь, полную кутежа и веселья.

Не прошло и пятнадцати минут, как в дом заявился князь Метельский и татарский князь Галицкий. Две полные противоположности: светловолосый балагур, любимец женщин и мрачный, молчаливый восточный хан.

Усевшись вокруг Долгорукого, они выслушали его краткий пересказ событий, связанный с феей и демоном. Поохали, пожурили молодого цесаревича.

— Он хотя бы объяснил, зачем чего ритуал затеял? — сжал ладони Демид.

В прошлое столетие его земля особенно пострадала от нашествия нечисти.

— Нет, — замотал головой хозяин дома, — желание хотел исполнить? Да и какая теперь разница?

— Я бы выяснил, — ответил темноглазый, смуглый мужчина. — Может, это к фее приведет. А где фея, там и бес отыщется.

— Хватит, хватит, — всех перебил Вадим. — Мы, к сожалению, на твою свадьбу не успели, все на заданиях были. Расскажи о жене своей. Молва не врет? Бестужева действительно сильно похорошела?

— Оторвать бы тебе язык, — скривился рядом Михаил. — Ты о чужой жене говоришь. Просто поздравь и порадуйся.

— А есть за что радоваться? Сергей отчего-то невесел, — пожал плечами Власов.

Он был самым младшим, по годам ближе к Александру, чем к князьям, поэтому некоторые речи мужчины ему прощали.

— Ольга похорошела, да, — машинально кивнул Сергей. — И характер проявила... непокорный.

— Да ну? — даже Демид, вечно невозмутимый Галицкий, воспитанный в восточных порядках, никогда не проявляющий эмоций, изогнул бровь. — Та маленькая мышка с каштановой копной волос? Которую родные братья ущемляли?