— Да нельзя же! — Екатерина Степановна встала. — Забудь, не трогай Ярослава.

— А вы о нем печетесь, потому что вам я не нравлюсь со своей помощью, или иная причина имеется?

Судя по лицу свекрови, она не больно-то готова выпустить юношу из-под своей юбки, в большей мере злилась из-за моего участия. Она запретила, а я разрешаю, потворствую. И да, в этом случае я не права, это не мое дело. Но тогда все домашние дождутся случайной смерти младшего сына. Он себя по спрятанным учебником до травмы и чего похуже доведет.

Конечно, можно было признаться, что вчера парня без сознания нашла, но слово-то дано.

Во мне такой калейдоскоп эмоций проносился, у матери князя не меньший. Она приблизилась ко мне, возвышалась. Я тоже поднялась, чтобы подбородком не тянуться.

— А я денег не дам, — нашлась Долгорукая. — Сережа на тебя никакие доверенности выписать не успел, что хочешь в доме меняй, а я верну все обратно на свои места. Что ты без денег будешь делать, Олечка?

Стерва. Получается, я впустую время тратила, чтобы над книгами счетными сидеть. Какая разница, кто в доме повелевает, если все финансы в лапах у склочницы?

Жаль... для нее, что не в этом вопросе.

— Сама оплачу, из своих. — Выпалила и отошла назад, отодвигая стул.

Не хватало толкнуть Екатерину Степановну по неосторожности.

Едва сделала шаг, как чужие пальцы впились в ворот платья и потянули на себя. Кто-то охнул, одна горничная разбила тарелку, испугавшись воинственного жеста моей дражайшей матушки.

— Мы недоговорили, Оля. Сидеть тебе в спальне безвылазно до возвращения Сережи, а там пусть он с тобой разбирается. Неповиновения я не потерплю. Любовнику она писать своему будет, совсем стыд потеряла. Карл Филиппович, — крикнула подоспевшему управляющему, — отведите невестку к себе.

«Кошмар какой», — раздалось в голове голосом Воланда.

Действительно.

Я перестала себя узнавать, вспыхнула словно пламя в камине, словно родовой Долгоруковкий дар на ладони у мага.

Ожесточилась.

И время будто остановилось. Все двигалось медленно, тягуче. Я мысли читала прислуги, отчетливо ощущала их страх и любопытство. Душевные метания усатого мужчины, боявшегося к нам подходить, чтобы ни с кем отношений не потерять. Злость свекрови на меня. И при этом не чувствовалось в ней ненависти ко мне, в основном там обида за сына, за его положение, что невесту ему дурную всучили. Перечислять долго можно.

Сорвав с себя ладонь, я вывернулась и с силой сжала запястье женщины.

— Не смейте никогда меня трогать! — говорила и ловила в ее глазах натуральный страх. По-моему, она ощутила силу гнева и мое магическое могущество. — Никогда. И запирать вы меня не смеете. Вопрос с преподавателем решен. Я напишу тому, кому считаю нужным. А насчет работы в усадьбе, так мне плевать. Лишь бы вы из меня дуру не делали, и мои приказы выполнялись, будили в срок, кота кормили, не мешали.

— Да ты... да ты...

Забилась Екатерина Степановна в истерике.

Жалости во мне она не вызвала, только новою усталость и досаду. Я бы и дальше ее держала, может, проявила бы себя во всей красе, как ясновидец, но со спины закричал Ярослав.

— Отойди от нее. Отойди, или я в тебя пульсар отправлю.

Защищали-то не меня, маму.

Догадывалась, что отвратительно себя показала. Отпустила женщину и поглядела на мальчишку. Ту ниточку, что вчера обрела между им и собой, лично разорвала, поругавшись с его матерью.

Печально?

Очень.

И я бы объяснилась, но продолжать спор желания не возникло.

— Мне пора, — просто прошептала мимоходом, минуя и Ярослава, и Полину, и управляющего.

Шагнула во двор, распугав всю прислугу. Позабыла и про шубку, и про другую теплую одежду. Рядом семенил кот.

— Ты, дуреха, почти себя обозначила. Все тебя заподозрят.

— И что? Мне все оскорбления сносить? — взглянула на фамильяра.

— Нет, — буркнул он. — Полезна им встряска. Позже отбрехаемся, на фею свалим.

Мы дошли до ворот, но стражники не спешили их отворять.

— В чем дело? — выгнула бровь, обращаясь к старшему по охране.

— Не велено, княгиня, — один из мужчин поклонился. — Приказ от Его Превосходительства. Либо в повозке со стражниками, либо вы дома, поймите.

Теоретически я все понимала и считала Сергея Владимировича отличным хозяином, но не собиралась в заточении дни куковать. Благо рядом Воланд, любивший подсказывать.

— Приладь силу, пофлиртуй. Они тебя и выпустят.

Своя мощь мне виделась в каком-то розовом цвете, настоящим, девочковым. Сосредоточилась, направила незримую волну, а потом обольстительно улыбнулась.

— Я очень ценю ваш труд. И заботу о себе ценю, ваши волнения, но что со мной в лесу случиться? Это же издавна территория Долгоруких и Бестужевых. Я там каждую тропку знаю, каждую травинку.

— Нельзя, барыня. — Не без смущения ответил стражник, стащил с себя шапку и почесал затылок.

Нервничал, потому что я уперто настаивала, и расстраивать не хотел.

— Неужели и придумать ничего невозможно?Я княгиня, а не пленница, — напомнила напоследок.

Понятия не имею, что из моих чар сработало лучше. Может, ничего. Зато мужчина тоже принялся улыбаться.

— Вот, если вы...

— Что? — распахнула глаза пошире и моргнула несколько раз, словно я жеманная дурочка.

Кто бы ведал, что кокетство настолько мучительное занятие.

— А давайте я с вами пойду, — предложил он свою кандидатуру. — Вы прогуляетесь, а я охранять буду.

Разочаровавшись, я повернулась к коту и намеревалась отказаться. Но Воланд удивил, кивнул незаметно, будто позволял. Может, ему виднее?

— Ладно, сопроводи, — милостиво ему разрешила.

Естественно, он ринулся выполнять мою просьбу, а заодно стащил с одного из подчиненных теплое полупальто на овчине и надел мне на плечи.

— Открывай ворота, княгиня выйдет.

Поежившись, испытала облегчение.

Вот чего мне не хватало, свободы и свежего воздуха. Обстановка в особняке чересчур накалилась, всем требовалась передышка.

До опушки, если верить словам охранника, было версты три. Посильное расстояние для женщины и неугомонного животного. Мой провожатый молчал, лишь назвал имя — Всеволод. Поторопил с прогулкой и держался в отдалении на три-четыре шага. Прямой как палка, вымуштрованный до мозга костей.

Я бы обиделась, разговорила его, но памятуя о ревности Сергея, тоже предпочла тишину.

Оглядывалась по сторонам и восхищалась. Никогда раньше не проводила много времени на улице. А про красоту в лесу, наверное, лишь по программам с путешествиями видела. Городской я житель. Приходилось переступать через сугробы, глубокие лужи. Неподалеку журчал ручеек, извиваясь между валунами. Аромат хвои сводил с ума, а где-то из земли начали пробиваться подснежники. Правда, туфли были совершенно непригодны к прохладной весенней погоде, но я старалась не обращать на всякие мелочи внимание.

— Давайте обратно пойдем, — неожиданно произнес Всеволод.

— Почему? — хрустнула веткой.

— Тихо здесь, подозрительно, — напрягся мужчина и завертел мощной шеей. — Птиц неслышно совсем.

Кстати, он прав. Ни одна не поет. Но обратно ни за что не вернусь, не достигнув результата. Мне известно, кто прячется между деревьями, и что этот некто опасности в себе не несет... наверное.

— Да будет...

Отмахнулась, и не ожидала, что от моего жеста мужчина отлетит на несколько метров. Его волшебным вихрем смело. Тело поднялось над землей, заболталось...Всеволода отбросило к широкому дубу. Он довольно сильно стукнулся затылком и спиной, глаза осоловели на миг, а после несчастный потерял сознание.

Завизжав от испуга, рванула к пострадавшему. Вряд ли помогала, больше глупо суетилась. Проверяла его пульс, слушала дыхание, в общем, удостоверялась, что бедный стражник не умер. Позабыла от страха, что магией лечить могу, а не возиться, как курица бестолковая.

А еще...

Неужели это я сделала? Как? У меня же силы неактивные.