Полина вежливо поздоровалась, но от нее веяло холодом. Не нравилась ей будущая родственница.

Я подозревала, что не обошлось без влияния главы семейства.

— Я тоже, — вымучено отозвалась она и заступила за спину матушки.

Первое время все шло хорошо. Бедная мадам Анри заскучала, явно надеясь на скандал.

Мне приносили платья, выбранные из каталога. Я мерила, выходила, показывалась всем вокруг. То же самое делала и Полина, но когда дело дошло до эскизов свадебного одеяния, тут вторая сторона показала свой истинный характер.

Плохо знакомая с модой этого мира, я всецело положилась на Татьяну, но, видимо, зря. Екатерина Степановна, увидев первый вариант, моментально раскричалась:

— Да она моего сына опозорит. Что за древности?

Платье поменяли на другое. Другое ей тоже не понравилось. Чем дольше я наблюдала за ней, тем больше понимала, что бесится Долгорукая не из-за наряда, а из-за его носительницы. Не хотела она в пару к своему сыну невесту-пустышку. Антонина Михайловна, наоборот, распалялась.

Плевать ей было на дочь, честь рода оскорбили. Едкие замечания постепенно переходили в открытые оскорбления.

— Ей идет! — утверждала моя мать, когда меня обвешали тюлем.

— Как корове в коровнике, — морщилась будущая свекровь.

Девушки, модистка застыли в ожидании. В ателье мы находились несколько часов. И если обычную одежду и приданое выбрали, то о фасоне свадебного платья и речи не шло.

А оно важно. Свадьба в императорском дворце играться будет. Его Императорское Величество нас поздравит. И цесаревич тоже.

Я первой не выдержала.

— Хватит! — гневно посмотрела на старших родственниц. — Сама решу, в чем буду замуж выходить. — Оставьте меня!

— Но Олюшка... — маменька уже догадывалась, что во мне что-то поменялось, что слушать ее не буду, и при необходимости дам отпор.

— Ольга Юрьевна, что за самоуправство?! — строго спрашивала мать Сергея.

— Уходите! — я была тверда в своем решении. — Не вам это надевать, а мы с Полиной сами разберемся.

Понятия не имею, зачем мне было это нужно. Обернулась на Полину и, кажется, получила своеобразную поддержку. Она раскраснелась, прятала глаза, стесняясь поведения своей родительницы.

Оставшись одна, прогнала и швей, чтобы они нам не мешались.

Встала, уперла руки в боки, посмотрела на сестру Сергея.

— Что? Тоже будешь меня ненавидеть, как твоя мать?

Девушка оказалась не робкой. Сошла с постамента, взглянула храбро на меня.

— Ты Бестужева. Наши отцы друг друга терпеть не могли.

— А братья иного мнения, — крыла своими аргументами. — Чем я успела тебе насолить, чтобы ты ко мне загодя плохо относилась?

— Пустышка? — вырвалось у Полины.

И в этом было все объяснение. Оно касалось не только неразумной, молодой девицы, но и всей семьи. Значит, вот что меня ждет в будущем? Проклятия, потому что жена князя магией не владеет?

С одной стороны хотелось показать, что в отличие от ее слабого дара я имела другой, иной, редкий и сильный. Но разум победил желание покрасоваться.

Вряд ли Сергей лучше про меня думает. Тоже страдает, какая неумеха ему в жены досталась. Иначе откуда это неприятие? И если раньше я искренне полагала, что признаюсь Долгорукому в своем даре, честно расскажу, чему обучилась, а что не умею, то теперь уверилась в обратном. Магию скрывать нужно. Его семья правды не заслужила.

О том, что у Екатерины Степановны, у Ольги и у второго брата слабый дар, я знала не понаслышке. Читала, пользуясь своим волшебством. Полина могла его развить, но кто же женщине позволит?

— Дружбы не получится, да? — уточнила у нее.

— Мой брат в другую влюблен, — как-то горько сообщила сестрица Сергея.

И об этом мне было известно. И не обрадовало. Князь и здесь себя красиво не показал. Приведет в дом жену, а я на его любовницу смотреть буду?

— А я не напрашивалась. Хочешь ссориться со мной, ровной тебе дороги, но имей в виду, я обид не стерплю.

— Сережа тебе не даст, — прошипела Полина тоном обиженного ребенка.

— Втянешь брата в женские разборки? — поморщилась я, осознавая, в какое место бью.

— Какая ты... все-таки... змея, — с паузами отметила младшая сестра моего жениха.

— У вас у всех научилась, — и ведь не соврала.

Татьяна и Антонина Михайловна отлично мне вбили науку.

После беседы с Полиной с платьем я определилась сразу. Поддалась эмоциям, озлобилась. Не ждать мне ничего хорошего от семейки Долгоруких. Как Олюшку мучили Бестужевы, так со мной поступят Екатерина Степановна и ее родные.

Я взбунтовалась, сама нарисовала эскиз и повелела, чтобы впредь швеи ко мне домой приезжали, а не я к ним моталась.

Попрощавшись со свекровью, больше не изображая мнимую вежливость, я и семья уселись в карету. Антон зато задержался. Прислал матери записку с объяснениями, но отправлял нас в обратный путь одних.

— А я тобой горжусь, Ольга, — в дороге внезапно заговорила Татьяна.

— Чем это? — не поняла я.

По меркам этого времени, да и по моим тоже, вела я себя отвратительно. Уже жалела, что характер показала. Не умею молчать.

Антонина Михайловна и сама недоумевала, намеревалась пожурить сноху, но замолкла, когда девушка продолжила.

— Не терпи оскорбления, не давай собой помыкать...

— Чему ты ее учишь? — возмутилась глава семейства. — Богами завещано родителям почтение проявлять.

— Если и они к ней уважительно. Вам самой будет приятно, если Екатерина Степановна над Ольгой издеваться будет?

Маменька фыркнула.

— Спасибо, Татьян, — погладила жену брата по руке, — мне очень приятно.

— Да, — она улыбнулась, — и платье выбрала себе под стать. Тебя никто не узнает. Да я тебя не узнаю, ты так изменилась.

— Всякий стыд потеряла, манеры, — вдовствующая княгиня Бестужева стояла на своем, но мы ее больше не слушали.

Потеряла она власть надо мной и над своей невесткой. Не казалась страшным монстром, не пугала. Она и сама это осознавала. Вздыхала горько все время.

Правда, когда мы подъезжали к имению, повела она себя странно. Я бы даже сказала сердечно.

— Видишь, — указала вдалеке на огромный дом с башенками, — это усадьба Долгоруких. Тебе там хозяйство вести. — Рассмотреть что-то подробно было невозможно, но я чуточку преисполнилась. Вокруг засаженные поля, сады. Люди трудятся. Красиво, а если учесть, что весна уже погоду поменяла, что солнышко светит, птицы поют, то совсем красочно становится. А Антонина Михайловна будто мысли мои прочитала, продолжила: — не ругайся сразу со свекровью, будь тихой. Для начала заручись поддержкой челяди, вникни в дела. Тебе их вряд ли после свадьбы доверят. А когда имение без тебя существовать не сможет, тогда и выступай. И Любу забери, и Сашку, если простишь. Она за это тебе вовек благодарна будет, не предаст. С верными людьми проще.

Я с удивлением взглянула на матушку. Она, что, со мной женской мудростью поделилась?

Зачем-то прибегла к магии. Не хотела, но оно само получилось. И если я правильно «прочитала», то в данный момент матушка мне зла не желала. Реально хороший совет дала, хотя я примерно и собиралась в таком ключе себя вести.

Совесть у нее проснулась?

За эти короткие недели я погрузилась в обучение, предсвадебные хлопоты и общение с родными. Федор нарадоваться не мог, ссоры в доме прекратились.

Антонина Михайловна не обманула, лично встречалась с Долгорукой, позволяя мне отдыхать от токсичной будущей свекрови. Все взяла на себя и стойко боролась, чтобы свадьба на всю страну запомнилась.

Я похудела еще сильнее, и за неделю перед торжественным событием бросила соблюдать диету, но тренировки продолжила.

Модистку возмущала, что таю день ото дня, мне родные даже лекаря вызывали. Ну, не признаваться же им, что я тренируюсь усиленно?

В зеркало смотрела на себя с удовольствием. Отеки сошли, на коже высыпаний и красноты нет. Талия чуть ли не вдвое уменьшилась.

И с волшебством дело пошло. Особенно меня мучили сны. Сергей мне весточек не присылал, изредка писал брату, но я и без новостей была в курсе, чем он занимается. Меня мучили кошмары, иногда обычные сны, где я буквально следила за будущим мужем. Меня тот вспоминал редко, но я не обижалась. Зато тревожилась по другому поводу.