— Вот только не надо делать такой загадочно-романтический вид, окей? Мы не в драме. — нервничал Кирилл.
— Мы в ужастике. — Оля буркнула себе в ладонь, которой подпирала щеку.
— Поэтому прекрати делать такой умирающий вид. Мы сами разберемся с этим без всяких смертей.
В тишине добравшись на мокрой лодке до противоположного берега, ребята дошли до их места, которое выглядело как после бедствия: мешки были разбросаны по берегу и слегка присыпаны песком во избежание кражи ветром, костер варварски затушен дождем, а несчастные ломтики оставшейся колбаски валялись вокруг дощечки. Чуть дальше стояла черно-желтая палатка, о которой говорил Воронцов. Внутри сидели все трое — замерзшие и чуть промокшие подростки.
— Ну наконец-то! Мы думали, вы в нашу деревню за таблетками поехали. — хлопнула в ладоши Оксана, когда ребята заглянули в палатку.
— Не бузи. — Кирилл протянул ей небольшой пакетик с двумя коробочками лекарств.
— А ты что купила в магазине? — невзначай спросил Стас, следя за тем, как Оля усаживается рядом с Оксаной.
— Я? — совершенно забыв о магазине, вздрогнула девочка. — Ничего. Там не было этого.
— Я так и думал. — со знанием дела кивнул Дроздов. — В таком-то магазине. — он усмехнулся, глядя на подругу, которая безучастно смотрела куда-то перед собой и будто бы не слышала этого. — Что ты такое хотела, что так расстроилась?
— Я не расстроилась. — покачала головой Оля.
Понимая, что для подобного диалога не было времени, Стас кивнул парням и, поднявшись с места, вышел из палатки — нужно было возвращаться к рыбалке, пока дождь успокоился. Отчего-то именно сейчас Оля ощутила, как к глазам подступают горькие горячие слезы, сильно смазывая картину перед глазами. Отвернувшись так, чтобы Оксана ничего не заметила, девочка быстро промокнула слезы большим рукавом куртки Стаса и, пару секунд посмотрев наверх, вновь вернулась к подруге.
— Сильно болит голова? — натянуто улыбнулась Плотникова.
День рыбалки тянулся, как засахаренный мед из холодильника — нехотя и тяжело. Желания выходить из палатки и сидеть на мокрых бревнах без возможности развести костер не было, а внутри было до тошноты однообразно и тихо. Одно яркое событие заставило время чуть ускориться и стать гораздо приятнее.
В палатку вломился мокрый насквозь Пашка. Сев между девочками, он завернулся в спальник и угрюмо пояснил:
— Лодка перевернулась на волне, когда я сетку тряс.
— Никакой безопасности. Ты же мог запутаться в ней и утонуть. — буднично ворчала Оксана, привыкшая к подобным ситуациям.
— Давайте тогда переправимся на тот берег, и ты погреешься в машине с печкой? Да и Оксане полезно. Все равно скоро вечер и нужно будет плыть туда ночевать. — предложила Оля.
— Надо выпросить лодку тогда у пацанов. — кивнул трясущийся Пашка.
Выскочив из палатки, Оля приблизилась к Стасу и Кириллу, которые чистили сеть для трала.
— Можете переправить нас троих на тот берег?
Парни переглянулись между собой:
— Ладно, твоя очередь кататься туда-сюда. — раздраженно бросил Воронцов, доставая из лодки почти готовую сеть.
Неодобрительно пробежавшись глазами по другу, Стас кивнул Оле и, подняв лодку за веревочку, пошел вместе с ней в сторону реки.
Приведя остальных пассажиров, Оля решила немного помочь Кириллу, чтобы еще раз обсудить произошедшее днем. Быстро убежав к Воронцову, в глазах остальных она стала выглядеть немного подозрительно. Провожая девочку озадаченным взглядом карих глаз, Стас молча спускал лодку на воду.
— Чего пришла? — все еще очищая сеть, недовольно проворчал Кирилл.
— Помочь.
— От тебя помощи…
— Откуда, по-твоему, обычная женщина узнала бы о том, что я услышала во сне? — бросила ему в лицо Оля, не дав договорить очередную колкость.
Между ними воцарилась тишина, нарушаемая лишь раздраженным шипением океана, волны которого то и дело взрывались, касаясь берега.
— Ты о чем щас вообще? — нервно сжал губы парень, упершись руками в бока.
— О той фразе, которую ты передал мне вчера от нее про покойника… Людмила сказала, что она обычный человек, но как она могла не просто узнать, но попросить тебя передать мне те же слова, что я слышала прошлой ночью в кошмаре? Что-то не клеится здесь.
С каждым словом девочки лицо Воронцова становилось все мрачнее, пока и вовсе не превратилось в злобную гримасу. Его пухлые губы до желтизны сжались, а темно-голубые глаза стали казаться иссиня-черными в тени нахмуренных бровей.
— Сколько можно копаться в этом?!
— Почему ты вдруг стал реагировать так, будто бы разобраться в этом необходимо только мне? — разозлилась в ответ Оля, эмоции которой сегодня и без этого зашкаливали все показатели.
— Да потому что так и есть! — он резко расправил руки, демонстрируя очевидность. — Здесь не в чем разбираться. Я понятия не имею, о каком сне ты говоришь. Если у тебя есть какие-то вопросы, задавай их ей, а не мне.
— Ты сам предложил мне помочь, ты вел себя как полнейший жуткий дурак вчера вечером, ты как маньяк ждал меня у моего дома под ливнем, чтобы запугать, после чего сам привел к этой женщине, а теперь ты отнекиваешься и делаешь вид, что я достаю тебя! — Оля до боли сжала кулаки и почувствовала, как в глазах набрались обжигающие слезы, размазывающие лицо перед ней.
— И то, что я обещал сделать, я сделал! Но участвовать в твоем убиении я не собираюсь, уж прости. — Кирилл как-то безумно усмехнулся, будто бы успел сойти с ума за время их диалога.
Ощутив горячие пальцы чужого интереса на своей шее, Оля проглотила рвущиеся наружу рыдания и слова протеста:
— Если я сделаю то, что ты хотел, ты продолжишь помогать мне?.. — через силу выдавила она, после чего по покрасневшим от злости щекам прокатились две слезинки по очереди, впитавшись в куртку Стаса.
— Что? — он недоуменно изогнул редкие брови.
— Твои намеки и шутки… Если я разрешу тебе поцеловать меня, то…
— Что? — Кирилл широко раскрыл голубые глаза, в которые попали оранжевые лучи заката, прорвавшегося сквозь черные облака на горизонте. — Да за кого ты меня принимаешь, черт подери?! — резко подняв руку, Ворон толкнул Олю в плечо, позабыв о том, что перед ним не ровесник мужского пола, а девочка с разницей в два года.
Машинально попятившись назад, она запнулась о валяющийся позади мешок, слегка присыпанный мокрым песком, и упала назад, приземлившись ладонью прямо на камень, что утром служил подставкой для дощечки. Ладонь тут же пронзила обжигающая боль, током прокатившаяся по всему телу и вернувшаяся назад. Подняв трясущуюся от удара руку, Оля увидела кровь из двух неровных порезов.
— Блин! — схватившись рукой за голову, прошипел Кирилл, будто бы его в эту же секунду огрели чем-то тяжелым по макушке. — Я не понимаю, что происходит со мной! Все из-за тебя! Проклятье!
Осознание накрыло Олю горячей волной льда, заглушив даже боль от сильного удара и окружающие звуки. Природа будто бы застыла в ожидании озвучивания страшной догадки.
— Проклятие… — завороженно прошептала она солеными от слез губами.
— Ты решила меня передразнивать?! — парень, корчившийся будто бы от нестерпимой боли в голове, продолжал держаться за нее.
— Это проклятие так действует на тебя, Кирилл…
Воронцова будто бы окатило ведром ледяной воды. Он замер, широко раскрытыми глазами глядя на девочку так, будто бы она только что узнала о его ужасной тайне, о которой никто никогда не должен был догадаться.
— Возможно из-за того, что ты одной крови с колдуньей, оно будто бы не дает тебе помочь с его разрушением… И поэтому теперь, когда я пытаюсь разобраться в этом с тобой, ты начинаешь вести себя так… странно.
На доселе мрачном лице скользнула улыбка, которая вполне себе могла показаться Оле из-за игры теней заката.
— Это… очень логично звучит, Оля. — искренне восхитился Ворон, уже не пряча странную улыбку, будто бы он только что отыскал настоящий клад, который даже не пытался найти. — Боже, я думал, я свихнулся, но это… это все объясняет! — он быстро помог ей подняться. — Я… прости за это. — парень оглядел случайно запачканный в ее крови рукав кофты, после чего достал из кармана старую пачку салфеток и, достав оттуда уже высохшую салфетку, прислонил ее к чужой ране. — Только все это… — все еще придерживая салфетку на ране, Кирилл не выпускал чужую руку из своих. — Вообще не укладывается в башке, если честно… Что теперь делать-то?
