— ВАЛИ, ПРИДУРОК! — выкрикнула она, хватая подушку с дивана и демонстративно бросая её в мою сторону.

Я едва успел увернуться, хохоча.

— Хорошо, хорошо! — и поднял руки в притворной сдаче. — Но запомни: я ухожу, а ты… подумай над своими оговорками!

— ДУМАТЬ БУДЕШЬ ТЫ, ЕСЛИ СНОВА ПРОДОЛЖИШЬ! — крикнула она, но голос уже дрогнул, выдавая её смущение.

Я захлопнул за собой дверь, оставив её с красным лицом.

Ну что за Юкино. Кажется, я больше не раздражаю её. Хотя она этого, конечно, не признает даже под пытками.

Кофейня оказалась совсем не такой, как я ожидал. Обычно подобные места вызывают у меня стойкое отторжение — слишком много хипстеров, фотографирующих свой мокачино дольше, чем пьют его. Но здесь всё было иначе.

Тёплый аромат свежемолотого кофе переплетался с нотками ванили и карамели. Мягкий свет словно стекал по деревянным столам, создавая домашний уют. Из колонок лениво струилась джазовая мелодия, будто сама не зная, для кого играет, но продолжала звучать просто потому, что так правильно.

Если бы все кофейни были такими, возможно, я бы даже стал более социальным. Впрочем, всего лишь «возможно».

Мой взгляд остановился на Мияко, сидящей у окна. Выглядела непривычно. В школе — это вечная улыбка, слегка наигранная дружелюбность и тонкий слой косметики, который словно говорит: «Я прекрасна и без этого, но вы ведь не против, если я немного подчеркну свои достоинства?» Сейчас же передо мной была другая Мияко: светлый свитер с высоким горлом, простые джинсы и едва заметный макияж. Розовые волосы, обычно собранные в две косички, теперь распущены и свободно спадали на плечи.

«Что ж, Мияко, — усмехнулся я про себя, — если это твой небрежный стиль, то он чертовски хорошо продуман.»

Я подошёл к её столику. Она подняла глаза и улыбнулась — на этот раз без привычного кокетства.

— Спасибо, что пришёл, — произнесла она мягко.

— А разве у меня был выбор? — ответил я, оглядывая уютное пространство.

Похоже, Мияко не спешила переходить к делу. Да и выглядела непривычно расслабленной, как человек, который намеренно оттягивает важный разговор. Ту же появился официант — молодой парень в чёрном фартуке, с улыбкой, которая казалась неотъемлемой частью атмосферы этого места.

— Ваш латте, — сказал он, ставя чашку передо мной, и удалился.

Я перевёл взгляд с кофе на Мияко, приподняв бровь:

— Ты заказала мне латте?

Она улыбнулась почти виновато, обхватив свою чашку ладонями:

— Первое, что пришло в голову.

Я сделал глоток и с удивлением обнаружил, что напиток идеально сбалансирован — ни слишком сладкий, ни излишне горький.

— И попала в точку, — признал я, кивнув.

Она рассмеялась, словно этот случайный выбор был её маленькой победой:

— Может, я просто хорошо тебя знаю, Ямагути-кун.

— Или просто повезло, — парировал я.

Её взгляд стал серьёзным, задумчивым. Напоминала актрису, готовящуюся произнести важный монолог.

— Я видела сегодня, как ты смотрел на Харуку, — её голос звучал тише обычного, словно слова давались с трудом.

— И решила, что нам нужно поговорить.

Мияко редко бывала настолько серьёзной — обычно предпочитала общаться намёками и полутонами, приправляя каждую фразу лёгкой иронией. Этот новый тон казался чужеродным, почти тревожным.

— И что же ты увидела? — спросил я, откидываясь на спинку стула.

Она сцепила пальцы в замок, взгляд на мгновение метнулся в сторону — собиралась с мыслями.

— Ты действительно ничего не заметил? — произнесла она почти шёпотом, возвращая взгляд к моему лицу.

— Я замечаю больше, чем ты думаешь, Мияко, — ответил я, делая глоток кофе. — Просто не всегда считаю нужным реагировать.

Она усмехнулась, но эта улыбка была адресована скорее себе, чем мне.

— Ты наблюдателен, но… избирательно, — заметила она, слегка наклонив голову. — Вот, например, ты заметил, как Харука смотрела на Кенджи, когда он ушёл с Акане?

Я нахмурился:

— Конечно. Вся та ситуация была… — и сделал паузу, подбирая слова, — … как наблюдать за крушением поезда в замедленной съёмке.

— Вот именно, — быстро подхватила она. — А её взгляд. Ты уверен, что она смотрела только на Кенджи?

Я вздохнул. Конечно я заметил тот странный взгляд Харуки. Ну и что? У меня есть Рин. Всё остальное меня мало волнует.

— Мияко, давай без шарад. Если хочешь что-то сказать, просто скажи.

— Думаю, ты ей небезразличен.

— Небезразличен значит, — проворчал я, машинально постукивая пальцем по чашке.

Мияко кивнула. Взгляд уверен, будто точно знала, что делает, но старалась не давить слишком сильно.

— Посмотри правде в глаза, Ямагути-кун. Она так смотрела на тебя, будто надеялась, что ты… — и запнулась, — … скажешь что-то, сделаешь что-то, чтобы всё стало легче.

— Ты переоцениваешь мой статус «рыцаря в сияющих доспехах». Это скорее твоё амплуа, разве нет?

Она наклонилась ближе, понизив голос почти до шёпота:

— А может, ты просто боишься признаться, что тебе небезразлична Харука?

— Если ты пытаешься играть в психолога, то у тебя плохо выходит, — отрезал я, не отводя взгляда.

Но Мияко не собиралась отступать.

— Почему же? — и едва заметно улыбнулась. — Потому что я близка к правде?

Я глубоко вздохнул, сложив руки на столе:

— Слушай, если ты хочешь, чтобы я начал ухаживать за Харукой, скажи прямо.

Мияко на мгновение растерялась, но быстро восстановила обычную уверенность:

— Что если я скажу, что это хороший момент? Ты ведь признавался ей недавно, помнишь?

Я почувствовал, как внутри что-то сжалось.

«Фальшивое признание, — пронеслось в голове. — Момент, который стал лишь очередной деталью в моём театре абсурда. А она до сих пор верит, что это было всерьёз.»

— Это было тогда, — ответил я без эмоций. — Теперь многое изменилось.

— Правда? — Мияко внимательно изучала моё лицо, словно пыталась прочитать мысли. — Или ты просто боишься, что Харука снова выберет кого-то другого?

— Ага, — произнёс я с нескрываемой иронией.

Она замолчала, но во взгляде читалось удовлетворение, будто достигла своей цели — пошатнула мой внутренний баланс. Наивная.

— Прости, если перешла черту, — произнесла Мияко мягко.

Но я знал: это не извинение. Очередная проверка, ещё один ход в её бесконечной игре. Ты всегда была хитра, Мияко, но зачем всё так усложнять?

Я молча допил кофе и снова посмотрел на неё:

— Ты ведь не просто так затеяла этот разговор, верно?

Она улыбнулась — улыбкой, которая могла означать всё, что угодно.

— Может, я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Казума-кун. Разве это преступление?

Я только приподнял бровь, всем своим видом говоря: «Ага, конечно. Если думаешь, что я поведусь на твои игры, придётся тебя разочаровать.»

Мияко слегка наклонила голову, взгляд стал почти ласковым, но за этим фасадом угадывалась напряжённая сосредоточенность.

— Казума, неужели ты действительно упустишь возможность быть с Харукой? Разве не стоит побороться за своё счастье?

Я медленно выдохнул, пытаясь вытолкнуть вместе с воздухом растущее раздражение. Мияко, твоя лживая игра меня лишь подбешивает. Тебе совсем не идёт роль интриганки. Даже если ты пытаешься якобы залечить моё сердце, ты ошиблась в выборе пути. Вслух же произнёс:

— Нет, Мияко, — и посмотрел ей прямо в глаза. — Харука мне отказала, а я не из тех, кто не понимает слова «нет».

Она чуть прищурилась, готовясь к моему следующему ходу.

— И потом, — продолжил я, небрежно пожав плечами, — если однажды обжёгся о раскалённый металл, зачем снова к нему прикасаться? Чтобы ещё раз проверить, насколько это больно?

На её лице промелькнуло едва заметное напряжение. Пальцы сильнее сжали чашку, хотя голос остался ровным:

— Мы сейчас точно говорим о Харуке?

Я печально улыбнулся:

— Видишь, ты уже начинаешь понимать.