Она углубилась в его профиль, пытаясь найти хоть какую-то дополнительную информацию. Почему его имя не красуется на доске почёта? Почему он не состоит в школьном совете? Почему не участвует в олимпиадах?

— Почему человек с такими феноменальными знаниями и способностями предпочитает оставаться в тени, вместо того чтобы блистать?

Долгие секунды она смотрела в экран, а затем, словно очнувшись от оцепенения, тихо пробормотала:

— Казума… кто же ты на самом деле?

День в школе продолжался. Класс привычно гудел: кто-то шутил, кто-то бездумно залипал в телефон. Я сидел за партой, размышляя о том, как пережить оставшиеся уроки, когда дверь распахнулась, и в класс вошла Мияко.

Как всегда, её появление мгновенно привлекло всеобщее внимание, особенно мужской половины класса. Уверенная улыбка, грациозная походка — Мияко держалась так, словно находилась в центре сцены, где все остальные были лишь статистами какой-то невидимой пьесы. Вылитая актриса.

— Харука-чан! — радостно воскликнула она, приветственно махнув рукой.

— Привет, Мияко-чан, — ответила Сато с привычной доброжелательностью, повернувшись к подруге.

Я хотел было игнорировать происходящее, но тут заметил, что Мияко пришла не одна.

— Хочу познакомить вас с нашей новой ученицей, — объявила розоволосая, увлекая за собой кого-то из коридора.

И тогда я увидел её.

Акане.

Высокая. Идеальная фигура. Строгий, но элегантный внешний вид: длинные чёрные волосы, собранные в низкий хвост, кукольные глаза, казалось, видящие всех насквозь. Осанка, манера держаться. Она не просто вошла, а заняла своей аурой всё пространство вокруг.

Весь класс замер, а я вздохнул. Жесть.

— Всем доброе утро, — произнесла она, элегантно кивнув. — Меня зовут Фудзивара Акане. Я перевелась в вашу школу, в класс 2-А. Надеюсь, мы найдём общий язык.

Её взгляд чёрных глаз вдруг нашёл меня среди других учеников, и на губах мелькнула едва заметная улыбка.

— Ямагути-кун, — сказала она так, словно это было самым естественным продолжением её представления.

Теперь уже весь класс уставился на меня.

— Вы… знакомы? — удивлённо спросила Мияко, причём куда громче, чем, вероятно, собиралась.

— Да, — коротко ответила Акане, не отрывая от меня пристального взгляда. — Учились вместе в средней школе.

Её слова вызвали волну удивлённых перешёптываний среди одноклассников. Кто-то начал обмениваться многозначительными взглядами, кто-то даже тихо присвистнул.

— М-да, мир тесен, — наконец выдавил я, стараясь говорить максимально безразлично.

— Прости, Казума-кун, — вдруг произнесла Акане с лёгкой улыбкой. — Я думала попросить кого-нибудь показать мне школу, но мы ведь уже надоели друг другу за те годы, верно?

Её слова прозвучали беззлобно, почти равнодушно. Она тут же отвела взгляд, переключив внимание на Кенджи, который сидел неподалёку.

— А ты? — обратилась она к нему чуть мягче, но не утратив уверенности. — Как твоё имя?

Кенджи покраснел так стремительно, словно только что залпом выпил литр горячего чая.

— К-к-кенджи, — выдавил он, нервно сглотнув.

— Кенджи, — повторила Акане, словно пробуя его имя на вкус. — Покажешь мне школу?

Тот замер на мгновение, но потом энергично закивал.

— Конечно! Да!

— Спасибо, — ответила она с лёгким кивком и направилась к двери, не оглядываясь.

Мияко вскинула бровь, а Харука, до этого спокойно наблюдавшая за происходящим, вдруг заметно напряглась. Обычно милое лицо стало серьёзным, а взгляд, почему-то, на мгновение задержался на мне. Затем отвела глаза и сосредоточилась на тетради.

Ну и утро, конечно.

Кенджи сорвался с места так стремительно, что едва не опрокинул стул, и поспешил за Акане в коридор. Бедняга выглядел так, словно выиграл в лотерею и не знал, что делать с внезапным призом.

В классе воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушёнными шёпотами. Все взгляды были прикованы к Харуке, которая сидела, опустив голову. Пальцы нервно сжимали край тетради, на лице застыло плохо скрываемое напряжение. Она молчала, но глаза блестели так, словно вот-вот проступят слёзы.

— Харука… — тихо произнесла Мияко, подсаживаясь к ней. Её тон был мягким, извиняющимся. — Прости. Я ничего не подстраивала, честное слово. Сама не ожидала, что она так поступит.

Харука не ответила. Лишь сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с эмоциями, и продолжала смотреть в одну точку перед собой.

Мияко бросила взгляд в мою сторону. Я сидел на своём месте, небрежно откинувшись на спинку стула и лениво покачиваясь — для меня весь этот спектакль был слишком знакомым зрелищем.

— Ямагути-кун, — наконец спросила она, нахмурившись. — Насколько близко вы общались с Акане?

Я оторвал взгляд от окна, встретился с её глазами и пожал плечами:

— Да как тебе сказать… У нас были что-то вроде дружеских отношений.

Мияко чуть прищурилась:

— Были?

— Ага, — кивнул я, сохраняя невозмутимость. — Если так интересно, то все подробности узнавай у неё.

И демонстративно зевнул, давая понять, что обсуждение этой темы меня совершенно не волнует.

После чего перевёл взгляд на Харуку. Её напряжение было настолько очевидным, что игнорировать подобное было просто невозможно.

— Не парься, Сато-сан, — сказал я утешающе, пытаясь разрядить обстановку. — Она просто воспользуется помощью Кенджи и вернёт его обратно. Никуда твой принц не денется.

Харука подняла голову, взгляд полон плохо сдерживаемого раздражения.

— Сама разберусь, Ямагути, — процедила она, прежде чем отвернуться.

Ничего себе. Никогда не видел её в таком состоянии. Вот что любовь делает с людьми.

Мияко снова посмотрела сначала на Харуку, потом на меня, но на этот раз промолчала. Атмосфера в классе стала слишком тяжёлой даже для неё.

После бесконечно долгого дня, заполненного физикой и литературой, наконец прозвенел звонок, возвещающий об окончании уроков. Я уже собрался скинуть всё в сумку и покинуть класс, когда староста, Ая-сан, встала и решительно хлопнула в ладоши.

— Всем внимание, пожалуйста! — её голос прозвучал чётко, как команда, и настолько уверенно, что класс мгновенно притих.

— У меня важное объявление, — продолжила она. — Впереди майские состязания между классами. Это наша возможность доказать, что мы достойны звания «Класс года».

По аудитории пронёсся взволнованный шёпот. Кто-то сразу скривился, другие заметно оживились, а один несчастный хиккимори начал с тревогой поглядывать в окно, проверяя, не начались ли уже тренировки.

— Какие состязания? — раздался чей-то любопытный голос.

— Спортивные, — ответила Ая. — Эстафеты, волейбол, возможно, что-то ещё. Точные дисциплины объявят позже, но важно, чтобы участвовали все. Это командные состязания.

Командные. Разумеется. Чтобы мы все могли испытать коллективный позор максимально эффективно.

Ая продолжила свою речь:

— Это важный момент для всего нашего класса. Надеюсь, вы все проявите энтузиазм и поддержите друг друга.

— «Энтузиазм» — это ирония или пожелание? — пробормотал я, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы меня никто не услышал.

Но, конечно же, сидящая позади Азуми не могла пропустить такой момент.

— Ямагути, — протянула она, чуть наклонившись. Её голос звучал слишком невинно, чтобы это не было очевидной провокацией. — Я так понимаю, ты не собираешься принимать участие? Боишься запутаться, где бежать, а где сарказм отпускать?

Я медленно повернулся и, придав лицу максимально безмятежное выражение, ответил:

— Сарказм — это искусство, Такахаши. А искусство, если ты не в курсе, требует интеллекта. Так что, возможно, мне действительно стоит приберечь его для более подходящего случая, чем беготня на состязаниях.

Она усмехнулась, но не отступила:

— Искусство? Это ты так называешь свою уникальную способность избегать всякой активности?