Я сделал вид, что глубоко задумался.

— Уникальную? Спасибо за комплимент. Что до твоей активности, то это просто форма хаоса. Знаешь, случайное движение — ещё не спорт.

Азуми не выдержала и всё-таки улыбнулась. После чего махнула рукой, мол, отстань, и уткнулась в телефон, тихонько хихикая.

Тем временем Ая продолжала:

— Итак, утром, как только получу подробности состязаний, проведём собрание, чтобы обсудить состав команд. Постарайтесь прийти в школу пораньше.

Пораньше? Великолепно. Как будто одной пытки недостаточно, надо ещё добавить обсуждения, на котором всё равно будет принято самое нелепое решение.

Когда Ая наконец закончила, все стали расходиться.

Я спустился к раздевалке, переобулся у шкафчика и вышел на школьный двор. Вечерний свет растекался по дорожкам расплавленным золотом, воздух был свеж и чист, а весна, казалось, шептала: «Ещё немного, и всё изменится». Верится с трудом.

Заметил Кенджи. Он стоял под деревом в центре школьного двора, переминаясь с ноги на ногу, точно первоклассник, ожидающий своей очереди у доски. Нервничал. То и дело бросал быстрые взгляды в сторону входа. Очевидно, кого-то ждал.

Гадать долго не пришлось.

К нему подошла Акане. Как всегда — уверенная походка, безупречная осанка и эта слегка кокетливая улыбка. Чёрные волосы блестели в лучах заходящего солнца, а лицо выражало ровно столько дружелюбия, сколько требовалось, чтобы скрыть её истинные мысли.

Я тихо присвистнул, наблюдая эту сцену. Акане что-то сказала Кенджи, тот неловко кивнул, явно не зная, куда себя деть. И вместе они направились к воротам.

Ну что ж, Кенджи, поздравляю. Ты только что стал пешкой в её игре.

Я уже хотел просто уйти, но тут заметил Харуку.

Та стояла чуть поодаль, словно случайный наблюдатель, но её поза — скрещенные руки и напряжённый взгляд — выдавали слишком многое. На лице не было слёз или явного раздражения, только сдержанная, глубоко спрятанная боль.

Тебе, наверное, кажется, что тебя предали, Сато-сан. И, по сути, так оно и есть. Но твоя боль не от того, что тебя променяли. А от того, что ты перестала быть главной в чьей-то жизни. И это ранит сильнее всего.

Она на мгновение прикоснулась к глазам, словно случайно, но я заметил, как дрожат её пальцы, смахнувшие слезу.

Эх, Кенджи, ты ведь даже не понимаешь, какую грань переступил. Просто взял и нарушил негласный закон школьной социальной структуры, где «Принцесса» всегда должна быть в центре внимания.

Мой взгляд снова скользнул к Акане. Она шла рядом с Кенджи, спокойная и беззаботная. Казалось, смущающийся красавчик рядом её совершенно не интересовал. Не трепетало её дьявольское сердце. Тогда зачем всё это?

Я задумчиво поскрёб висок. Обычно Акане никогда не делает ничего случайно. Всегда выстраивает всё так, чтобы окружающие думали, будто это они сами приняли то или иное решение. Возможно, она выбрала Кенджи именно потому, что тот был рядом с Харукой.

По какой причине? Ответ прост — кто у нас главная школьная принцесса? Я бы, конечно, сказал Рин! Но для учеников — это Сато Харука. И вот, Акане переводится в школу, где уже есть принцесса. Как выбрать способ заявить о себе? Как заставить всех обратить на себя внимание?

— Принцесса, — тихо произнёс я себе под нос, переводя взгляд с Харуки на Акане.

Титул.

Вот она, истинная цель всего этого спектакля.

Харука — «школьная принцесса», окружённая всеобщим вниманием и обожанием. Акане — та, кто всегда стремился доказать своё превосходство. И дело вовсе не в Кенджи. Никогда не было в нём. Это просто сцена из старой пьесы. Харука потеряла корону. Акане забрала её. Вот и вся история.

Или… может, я ошибаюсь, и всё гораздо проще? Может, Акане действительно заинтересовалась им? Хотя, зная её, в это сложно поверить.

Я выдохнул и направился к воротам, не глядя больше на эту сцену.

— Ты не изменилась, Акане, — пробормотал я. — Всё те же игры. Только декорации новые.

По правде говоря, мне совершенно нет дела до их разборок. Помочь Харуке бороться за титул принцессы? Зачем? Сама разберётся. Спасать Кенджи из паутины Акане? Он тоже не ребёнок. Справится как-нибудь. Может, у них там и правда любовь наклёвывается.

Что касается примирения Мияко с Харукой. Пусть розоволосая сначала научится думать на пару шагов вперёд. А то её не поймёшь — то целует, то кусает. Ладно это ещё я — адекватный хикка-задрот пережил. А что насчёт других? В общем, их дружба с Харукой выдержит и не такое, уверен.

Меня сейчас больше всего волновало совсем не вся эта школьная драма.

Идя отнюдь не в сторону дома, достал телефон. На экране светилось новое сообщение от Рин.

Рин: «Я жду тебя. Адрес: Сэтагая, 4−12–9. Квартира 302. Подруга уехала на несколько дней, оставила ключи».

Сэтагая, значит. Серьёзно, что бы мы делали без её подруги?

Я: «Понял. Скоро буду!»

Отправив ответ, спрятал телефон в карман и прибавил шаг.

Шум школьного двора и знакомые улицы остались далеко позади. Дома стали выше, дороги шире, а прохожие выглядели куда более погружёнными в свои дела, чем в нашем районе. Я знал, что иду в «нейтральное» место, где мы могли бы спокойно поговорить и провести время без лишних глаз…

Харука шла вдоль тротуара быстрым, почти судорожным шагом, сжимая ремешок сумки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Вечерний воздух был свеж и чист, но ей казалось, что дышать становится всё труднее. Она пересекла перекрёсток и свернула в сторону детской площадки.

— Хару-чан! — раздался знакомый голос позади.

Мияко догнала её и, слегка запыхавшись, встала рядом.

— Харука, подожди. Прости меня! Я правда не знала, что Акане… — её голос дрогнул, и она быстро проглотила остаток фразы. — Что она так поступит. Я сама в шоке.

Харука застыла на месте, не глядя на подругу, и сжала ремешок ещё крепче. На мгновение показалось, что она вообще ничего не скажет. Но затем плотина её сдержанности прорвалась.

— Не знала⁈ — выкрикнула она, резко обернувшись. Голос был полон боли, слёзы уже блестели на щеках. — Не строй из себя дурочку, Мияко! Ты сама привела её в класс! Ты хоть понимаешь, как это выглядело для всех⁈

Мияко замерла, глаза расширились от неожиданности такой реакции.

— Но я действительно… — попыталась она вставить слово, но Харука не дала.

— Ты унизила меня! Вместе со своей Акане! Она забрала Кенджи прямо у всех на глазах, а он… этот придурок даже не понял, что делает! — Харука выдохнула, пытаясь успокоиться, но слёзы продолжали катиться по щекам. — Ты хоть на секунду задумалась, как это выглядело для меня⁈

Мияко сделала шаг вперёд и тихо произнесла:

— Я не хотела… Это всё вышло само собой. Я не могла предвидеть.

Харука отвернулась, торопливо вытирая лицо. Голос стал тише, но в нём всё ещё слышалась дрожь.

— Бесит. Всё это бесит. Но больше всего… больше всего меня бесит не эта Акане. И не Кенджи.

Мияко нахмурилась, глядя на подругу с недоумением.

— Тогда что? — осторожно спросила она.

Та обернулась, взгляд был усталым, но одновременно полным затаённой боли.

— Меня бесит, что теперь я не смогу быть с Казумой.

Мияко приподняла брови.

— В смысле? При чём здесь Казума?

Харука горько усмехнулась, но голос предательски дрогнул.

— Потому что он видел. Видел, как Кенджи променял меня на другую. И если я начну сближаться с ним сейчас, что он подумает? Что я использую его как запасной вариант, как что-то «на всякий случай»? Ты серьёзно не понимаешь?

Мияко застыла. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но быстро закрыла его, не найдя нужных слов.

Харука снова отвернулась, плечи поникли.

— Неважно, — пробормотала она тихо. — Просто оставь меня в покое, Мияко.

Та хотела было возразить, но поняла, что сейчас лучше не спорить. Она лишь тяжело вздохнула, оставаясь на месте, пока Харука медленно удалялась по дорожке, оставляя её одну на фоне качающихся на ветру пустых качелей.