— Похоже на навязчивую идею, — сказала я. — Неужели вы не волновались за нее? Не переживали, что она заходит слишком далеко?

— Еще как волновалась. Убеждая ее, что ей нужна цель, я не это имела в виду. Она потратила полтора года, чтобы стать той, которая, по ее замыслу, может понравиться любому мужчине. Чистое безумие.

— А вы ей об этом говорили?

— Ох… — Люси поморщилась, потерла подбородок. — И да и нет. Я боялась оттолкнуть Аш. Она столько вложила в то, чтобы обрести эту цель. А тут я вдруг осуждаю ее… Но после ее визита к стилисту мне пришлось вмешаться. Не то чтобы я объявила "Ты ненормальная", но я вполне четко дала понять, что все зашло слишком далеко и куда разумнее просто пойти к детективу Маккэнну, поговорить с ним, ну или оставить все как есть. Ашлин просто посмеялась надо мной. "Не волнуйся, глупая, — сказала она. — Я знаю, что делаю. У меня же есть план, помнишь? А когда я во всем разберусь, то стану сама собой и начну жить по-настоящему! Поедешь со мной в Перу?" А я ей: "А нельзя поехать в Перу сразу и забыть про этого парня?"

— Но она не согласилась, — сказала я.

— Нет. Твердила, что обязана это сделать. Все повторяла, с этим своим новым произношением, мы ведь обе из Грейстоунса, но она боялась, что детектив Маккэнн вспомнит ее по акценту, поэтому научилась говорить как тот диктор, который смешно надувает губы, и все повторяла: "Ты слишком за меня переживаешь! Посмотри на меня, разве я не выгляжу счастливой?" — Люси страдальчески улыбнулась воспоминанию. — Она выглядела счастливой. По-настоящему счастливой, я такой ее и не помнила. Чуток перевозбудившаяся, как ребенок в предвкушении сладостей, но счастливая. И она строила планы, чего прежде не бывало. А насчет Перу — это была совсем не шутка. Ну разве что относительно меня, потому что у меня нет таких денег, да и с работы не отпустят так надолго, но Ашлин собиралась путешествовать. Читала про страны, куда хотела поехать, раздумывала, на какой факультет колледжа поступит по возвращении. И план этот словно подпитывал ее энергией.

— А в чем заключался план?

— Она намеревалась пофлиртовать с детективом Маккэнном несколько недель, сходить на пару свиданий. Она не собиралась спать с ним или что-то в этом роде, да и не опасалась, что он предложит нечто подобное. Она была уверена, что он и пальцем не коснулся ее матери, он не из тех мужчин, кто заводит настоящие интрижки. Ему просто хотелось внимания красивых женщин, и он искал его даже там, где этого делать не стоило. Аш говорила, что он сбежит, если она попытается его поцеловать. — Тень улыбки тронула губы Люси. — И она вознамерилась подарить ему внимание. Много внимания.

— Умно, — сказала я. — Ашлин прекрасно разбиралась в людях.

— Возможно. А все из-за того, что у нее никогда не было своей жизни. Она всегда только наблюдала за другими, размышляла, как они устроены. И поэтому я думала, что ее план может сработать, но только поэтому. Ведь этот человек был детективом, и его обычными трюками не проведешь. Но если кто-то мог его обмануть, то лишь Ашлин. — Улыбка стала отчетливей, но это была улыбка боли. — Она хотела притвориться, будто восхищается полицией и будет благодарна, если детектив Маккэнн расскажет о своих расследованиях. Она проштудировала все старые газеты, чтобы выяснить, какие дела он вел, накупила книг о криминале, чтобы задавать правильные вопросы. И потихоньку намеревалась свести беседу к своему отцу… А после того как Маккэнн рассказал бы ей все, она бы оборвала с ним все связи и укатила в Перу. — Люси резко задрала голову и часто заморгала, глядя в потолок. — Вот и все. Несколько недель внимания.

Так вот зачем все эти книги о расследованиях на книжной полке Ашлин, вот зачем она искала в интернете истории про бандитские разборки. Не для того, чтобы пощекотать нервы, и не для заигрывания с одним из парней Битка.

— И что же изменилось?

— Ашлин не все продумала до конца. Она воображала себе тот великий момент, когда заставит этого человека рассказать о ее отце. А то, что случится потом, тонуло в дымке прекрасной жизни. Я пыталась ей объяснить, что все может выйти совсем не так. Я пыталась. Но… — Люси развела руками, — она не стала слушать.

Люси взъерошила волосы, и они встали торчком, как у киношного оборвыша.

— Мы сидели в этой комнате. Аш там, где вы сейчас, завернувшись в одеяло, с чашкой чая в руках. Мы вернулись с вечеринки, было поздно, и мы были достаточно пьяны, чтобы я решилась завести этот разговор. И я начала: "Аш, а что, если тебе не понравится то, что ты узнаешь? Вдруг там есть что-то плохое. Очень плохое". Горела только вон та лампа, в полумраке я видела лишь ее лицо, высовывавшееся из одеяла. В эту минуту она вовсе не напоминала красотку с обложки глянца. Вид опустошенный, оголодавший, кожа да кости, гораздо старше своего возраста. Она ответила: "Люси, ты думаешь, я этого не понимаю? Серьезно? Я продумала столько всяких вариантов. Скорее всего, отец покончил с собой, у полиции попросту не было доказательств, и они решили ничего нам не говорить на случай, если ошибаются. Или с ним случился нервный срыв, он стал бродягой и умер где-то под забором, а полиция его не нашла и не хотела в этом признаваться. Или его патрульная машина переехала, и полиция покрывает это. Или какой-то псих убил его и закопал в горах, а полиция по какой-то причине не хочет, чтобы это стало известно, потому что это связано с большим расследованием. Но я просто хочу узнать правду. И тогда все закончится. А я займусь своей жизнью".

— И вы не стали продолжать разговор, — сказала я.

— Нет. Не стала. Наверное, мне следовало проявить настойчивость. Господи, ну конечно, следовало. — У Люси вырвался короткий злой смешок. — Но у нее был такой вид, как будто этот план — все, что у нее осталось в жизни, и если его отобрать, она сгрызет себя до костей… Я просто не могла этого сделать. Сказала себе, что все обойдется, все будет хорошо. Наверняка этот Маккэнн ничего ей не расскажет. Или раскусит ее, ведь раскусывать людей его профессия, правильно? И поведает, что отец погиб, спасая маленькую девочку от злого наркодилера, а она поплачет и начнет жить, как и хотела.

Если бы только у Маккэнна хватило мозгов сделать именно так, как Люси надеялась.

— Но этого не случилось, — сказала я.

— Она разыграла все как по нотам. Крутой, матерый детектив… А ей хватило месяца, чтобы все из него вытянуть.

— И как она это сделала?

— Нашла в интернете любимые заведения полицейских. Порасспрашивала в чатах, наплела, что хочет снять копа, и аллилуйя! Ей выдали целый список мест, и мы принялись прочесывать одно за другим.

— "Мы"? Вы ходили с ней?

Люси вскинулась:

— Конечно! Думаете, я позволила бы ей таскаться по пабам в одиночку?

— Нет. Я бы тоже пошла со своей лучшей подругой. Лишь уточнила.

Она успокоилась.

— Какие-то места были указаны неверно, например "Краснорожий Джек". Полиция туда наведывается, но в основном молодняк. Но есть один паб, вы его наверняка знаете, — "Хорганс"…

— Знаю.

"Хорганс" — это правильный полицейский паб. Старая школа. Потертый бархат стульев, светильники-канделябры. Он затерялся в переулках поблизости от Хёркорт-стрит, на которой расположено главное управление и большинство других отделов. Я и сама ходила туда выпить, пока не перешла в Убийства. Пару раз встречала там Маккэнна и Бреслина. Я тогда смотрела на них, как на рок-звезд.

— Там выпивали мужики постарше. И мы стали наведываться туда регулярно. Было утомительно, потому что парни западали на Аш, приходилось их отшивать, но аккуратно, чтобы не прослыть записными стервами и не отпугнуть заранее Маккэнна, если он вдруг объявится. Мы прикидывались… — Люси шумно выдохнула. — Это тоже была идея Ашлин. Мы делали вид, будто я расстроена — может, разрывом с парнем — и мне требуется девчачий разговор по душам. Трюк неизменно срабатывал, парни держались в сторонке, но не из-за Аш, а из-за меня. — Она поймала мой взгляд и добавила, оправдываясь: — Мне это не нравилось. Это вообще не мой стиль. Но… Ашлин замечательно умела убеждать. Шажок за шажком — и вдруг, сама не зная как, я обнаружила, что вожу в игре, которую она затеяла.