Элисон покусывает кулачок, виновато опустив голову.

— Ты решила, что я Селена? И намылилась прогуляться? — удивляется Холли.

— Я — нет. Я же не тупица.

Холли смотрит на непроницаемое лицо Джоанны, слишком жесткое для игривой пижамки, и ей приходит в голову, что Джоанна шпыняет Элисон, потому что странным образом одновременно чувствует облегчение и разочарование. Какой дурдом.

Она спрашивает, осторожно прощупывая почву:

— А куда, по-твоему, пойдет Селена?

Джоанна ухмыляется в сторону Элисон, но обращается к Холли:

— Не сомневаюсь, ты бы многое дала, чтобы узнать.

Элисон подобострастно хихикает, за что получает сдавленный окрик:

— Заткнись! Хочешь всю школу перебудить?

Сердце Холли тяжело и глухо колотится в груди. Она говорит:

— Селена не гуляет в одиночку. Только когда мы тусим все вместе.

— О бог мой, вы, девочки, такие милые, — забавно морщит носик Джоанна, но глаза остаются ледяными. — Вся эта муть кровные-сестры-нет-секретов-друг-от-друга, прямо замшелое телешоу. А вы, кстати, реально побратались, кровь смешали, все такое? Я сейчас умру от умиления.

Значит, сегодня она не подружка, о нет.

— Секундочку, — прерывает ее Холли. Если Джоанна показывает зубы, кусай первой, и посильнее. — Мне нужно время, чтобы прикинуться, будто мне есть дело до того, что ты о нас думаешь.

Джоанна злобно умолкает, руки в боки. Холли успевает отследить момент, когда та намечает себе более интересную жертву, чем Элисон.

— Если вы такие идеальные закадычные подружки, — цедит Джоанна, — так почему же вы не в курсе, что одна из вас шляется по ночам?

Холли напоминает себе, что Джоанна — лживая корова, которая готова на любую пакость, а Селена — ее лучшая подруга. Но почему-то никак не может сейчас вспомнить лицо Селены.

— Похоже, у тебя проблемы с доверием, — говорит она. — Если не разберешься с ними, рискуешь превратиться в одну из тех сумасшедших теток, которые нанимают частных детективов, чтобы следить за своим парнем.

— У меня, по крайней мере, будет парень. И мой собственный, а не уведенный у другой.

— Да ты что! — Холли разворачивается. — Ну, каждый гордится чем может.

— Эй! — останавливает ее Джоанна. — А ты не хочешь узнать, что я имею в виду?

Холли пожимает плечами:

— А зачем? Я же тебе все равно не поверю. — И направляется к туалету.

Слышит шипение вслед: А ну иди сюда.

Если бы все было по-прежнему, Холли просто сделала бы ручкой и пошла себе дальше. Но сейчас многое изменилось, а Джоанна по-своему не дура, и если ей действительно что-то известно…

Холли оборачивается. Джоанна щелкает пальцами, командует Элисон:

— Телефон.

Элисон стремглав бросается в сонное царство их комнаты. Кто-то заворочался в кровати и спрашивает о чем-то; Элисон нервно шикает. Возвращается с телефоном и вручает Джоанне торжественно, как министрант чашу во время мессы. В голове у Холли уже складывается байка для девчонок, она невольно фыркает, прикрыв рот ладошкой. Но в душе клубятся дурные предчувствия.

Джоанна неторопливо нажимает кнопки, протягивает телефон Холли. Кривая усмешка настораживает, но Холли все же берет его. Видео уже проигрывается.

Серия ударов, сразу, без пауз, без возможности перевести дыхание. Девушка — это Селена. Парень — Крис Харпер. Их поляна. Но совсем незнакомая; тревожная и опасная.

Джоанна приближает изображение, чтобы Холли ничего не упустила. Холли заставляет себя сделать вдох и произносит не моргнув глазом, с отцовской ироничной улыбочкой:

— Какой кошмар, блондинка обжимается с парнем. Скорее звони Пересу Хилтону[47], пусть напишет в своем скандальном блоге.

— Слушай, не прикидывайся глупее, чем ты есть. Ты прекрасно знаешь, кто это.

Холли дергает плечом.

— Ну ладно, может, это Селена и Крис… как его там? из Колма. Прости, что испортила тебе торжественный момент, ну и что из этого?

— А вот и то! Думаю, не такие уж вы кровные сестренки в итоге.

Кусай быстро и сильно. А не уведенный у другой…

— Да какое тебе-то дело? Ты же никогда не встречалась с Крисом Харпером. Мечтать о нем не означает быть с ним.

— Она была, была, — встревает Элисон.

— Заткнись, — злобно шипит Джоанна, стремительно оборачиваясь. Элисон, ойкнув, растворяется в тени. И вновь к Холли: — Тебя не касается.

Если Крис и вправду бросил Джоанну ради Селены, Джоанна убьет Селену.

— Если Крис тебе изменил, — сдержанно произносит Холли, — то он, конечно, козел. Но при чем тут Селена? Она о тебе понятия не имела, с чего бы обижаться на нее.

— Не переживай, ему мы отомстим. — Ее голос внезапно вызывает холодное мерцание в дальних углах коридора, Холли едва не отшатнулась в страхе. — И на твою подружку я не обижаюсь. Между ними уже все кончено. И вообще я не обижаюсь на таких, как она. Я от них избавляюсь.

Имея в своем распоряжении это видео, она может осуществить угрозу в любой момент.

— Штампы меня нервируют, — говорит Холли и нажимает "удалить", но Джоанна настороже: успевает выхватить телефон прежде, чем Холли подтверждает действие. Ногти больно царапнули запястье Холли.

— Э-э-э, нет, даже не думай!

— Тебе пора сделать маникюр, — Холли встряхивает кистью, — желательно садовыми ножницами.

Джоанна сует телефон обратно Элисон, и та скрывается в комнате.

— А знаешь, что пора тебе с твоими подружками? — командным тоном парирует Джоанна. — Вам пора прекратить вести себя так, будто вы супер-пупер близкие друзья. Будь оно так, эта моржиха не скрывала бы от вас, что трахается с Крисом Харпером. Но даже так вы должны были бы догадаться, почувствовать, телепатически, но нет, увы. Вы ровно такие же, как и все.

Холли нечего возразить. Между ними уже все кончено. Погасший взгляд Селены, будто ее заморозило ледяным ветром, — так вот в чем дело. Самое банальное объяснение, лежащее на поверхности, клише настолько очевидное и простое, что ей оно и в голову не приходило. А первой узнала Джоанна Хеффернан.

Холли не в силах более ни секунды видеть ее физиономию, она сыта по горло ядовитыми подколками. В коридоре мигает свет, лампочка шипит, как баллончик с краской, и внезапно гаснет. Из спальни Джоанны доносится возня, настоящий курятник, а Холли на ощупь пробирается к своей кровати.

Она ничего не говорит. Ни Бекке, которая непременно впала бы в истерику, ни Джулии, которая просто назвала бы ее дурой, ни Селене; особенно Селене. Когда несколько ночей спустя она просыпается и видит, как Селена напряженным кольцом свилась над пятнышком света в ладонях, она не садится на кровати и не предлагает ласково: Лени, расскажи мне все. И когда много позже Селена прерывисто вздыхает и сует телефон куда-то под матрас, Холли не пытается придумать повод оказаться в спальне без свидетелей. Она просто оставляет телефон там, где он есть, и надеется никогда больше его не увидеть.

Она ведет себя так, словно с Селеной все в порядке, и вообще все нормально, и самая серьезная проблема в жизни — это предстоящий экзамен по ирландскому, который — мама дорогая — разрушит ее мозг и погубит всю ее жизнь. По этой причине Бекка несколько угомонилась и повеселела. Джулия все еще стерва, но Холли решает, что всему виной нервы перед экзаменами. Она проводит почти все время в обществе Бекки. Они много смеются. Но потом Холли не помнит, из-за чего, собственно.

Иногда ей хочется врезать Селене прямо по бледной задумчивой роже и бить, и бить. Не потому что она спуталась с Крисом Харпером, и наврала им всем, и нарушила клятву, которая изначально была ее идеей; все это не проблема вообще. Но потому что сама клятва затевалась именно для того, чтобы никто из них не чувствовал себя так гадко. Чтобы создать хотя бы одно место в жизни, где они неуязвимы. Чтобы хотя бы дружеская любовь оказалась сильнее внешнего мира; чтобы обрести убежище.