— Ром. Кажется. Тебе как, сгодится?

По школе постоянно ходят слухи, что когда-то какой-то парень добавил какой-то наркоты в спиртное и потом изнасиловал какую-то девицу. Джулия решает рискнуть.

— То, что надо.

— Куда двинем? Здесь скоро будет толпа народу, если сумеют выбраться.

На поляну Джулия не поведет его ни при каких обстоятельствах. Среди вишневых деревьев есть небольшой холмик, незаметный со стороны; вишни уже вовсю цветут, что делает местечко более романтичным, чем планировала Джулия, но зато оно достаточно укромно и оттуда прекрасный вид на газон.

— Сюда, — показывает она.

Никто пока не добрался до этого места. Здесь тихо, только нежные лепестки снегом осыпаются на свежую траву.

— Та-дам! — Джулия торжественно поводит рукой. — Подойдет?

— Мне вполне. — Финн озирается, в одной руке бутылка, другая засунута в карман синего худи — холодно, но почти безветренно, вполне терпимо. — Я и не знал, что тут такое местечко. Красота.

— Тут, наверное, полно птичьего помета, — приземляет его Джулия. Не похоже, что парень изображает тонкие чувства, просто чтобы забраться к ней в лифчик, но мало ли.

— Элемент риска. Люблю такое. — Финн показывает на пятно чистой травы под деревьями: — Вон туда?

Джулия ждет, пока он первым устроится, чтобы сесть на приличном расстоянии от него. Финн откупоривает бутылку, передает ей:

— Ну, будем!

Джулия делает глоток и мгновенно понимает, что ром она ненавидит так же, как виски. Невероятно, как люди вообще пришли к идее пить эту дрянь. Будем надеяться, это не означает, что она не выносит алкоголь в принципе. Джулия и так уже отказалась от многих грехов, но как раз этим собиралась насладиться.

— Отличное пойло, — говорит она, возвращая бутылку.

Финн отхлебывает и умудряется даже не скривиться.

— В любом случае лучше их пунша.

— Точно. Не то чтобы его трудно превзойти, но все же.

Пауза, выразительная, но не тягостная. Звон в ушах Джулии стихает. Над головой носятся летучие мыши, где-то в отдалении — наверное, в роще — ухает сова.

Финн ложится на траву, натянув на голову капюшон, — не хочет, чтобы в шевелюре застряло птичье дерьмо.

— Говорят, в парке бродят призраки, — начинает он.

Но Джулия не намерена испуганно прижиматься к нему.

— Да что ты? Мамочке своей расскажи.

— Серьезно, — усмехается он. — Неужели никогда не слышала?

— Слышала, конечно. Призрак монашки. Ты меня за этим позвал? Чтобы я охраняла тебя, пока будешь бухать?

— Я ее до судорог боялся раньше. Старшие нас запугали как следует, еще в первый год.

— Нас тоже. Садистки и сволочи.

Финн опять предлагает бутылку.

— Они приходили к нам в спальню перед отбоем и рассказывали страшилки. Типа если напугать как следует, кто-нибудь из малявок побоится ночью встать в сортир и обязательно напрудит в постель.

— И ты?..

— Нет! — Но смеется. — Хотя многие да, верно.

— Да ты что? И что они вам рассказывали? Что она преследует мальчиков с садовыми ножницами в руках?

— He-а. Говорили, она… — Финн испытующе смотрит на Джулию. — Ну, по их версии, она была типа шлюха.

Прозвучало подчеркнуто выразительно.

Джулия уточняет:

— Хочешь проверить, насколько меня шокирует слово "шлюха"?

Финн изумленно вскидывает брови и, кажется, шокирован сам. Она с усмешкой наблюдает за его реакцией.

— Ну… — мямлит он, — ага. Типа того.

— И на что рассчитывал — буду возмущаться или нет?

Он мотает головой и невольно начинает улыбаться.

— Не знаю.

— Есть еще идеи? Можешь попробовать слово "говно". Или даже "трахаться", если уж совсем невмоготу.

— Думаю, уже достаточно. Но спасибо.

Джулия решает, что хватит его дразнить. Укладывается на траву рядом с ним, откручивает крышечку бутылки.

— Мы слышали, — рассказывает она, — что эта монахиня трахалась чуть ли не с половиной священников из Колма, а потом один парень узнал про это и заложил ее отцу-настоятелю. И тот на пару с матушкой-настоятельницей удавил ее, а тело спрятали где-то в парке, никто не знает где, и она преследует учеников обеих школ, ждет, когда ее тело будет нормально захоронено. А когда кого-нибудь настигает, то думает, что это тот, кто ее заложил, и пытается его задушить, и несчастный сходит с ума. Похоже на байки, которые вам впаривали?

— Э-э, ну да. Более или менее.

— Видишь, я тебе еще и время сэкономила. Значит, я заслужила вот это. — Джулия делает глоток из бутылки. На этот раз вполне нормально на вкус. Кажется, с ромом все-таки не будет проблем.

Финн тоже тянется за бутылкой. Его пальцы касаются ее руки, нежно, ласково, скользят к запястью.

— Но-но! — Джулия решительно сует ему бутылку, не обращая внимания на странное ощущение где-то в животе.

Финн отдергивает руку.

— И почему нет? — спрашивает он, не глядя на Джулию.

— Покурить есть? — спрашивает она.

Финн приподнимается на локте, оглядывает школьный газон; где-то вдалеке раздается пронзительный визг, а следом хихиканье, но никаких признаков злобной монашки. Он выуживает из кармана сильно помятую пачку "Мальборо". Джулия прикуривает — уверена, что выглядит опытной в этом деле — и возвращает зажигалку.

— Ну и?..

— Ничего личного, — спокойно отвечает Джулия. — Честное слово. Просто у меня никогда ничего не будет ни с одним из парней Колма. Независимо от того, что ты мог слышать. (Финн изображает равнодушие, но, судя по дернувшемуся веку, слышал он достаточно.) Именно. Так что если хочешь вернуться на дискотеку и подыскать девчонку, которая не прочь провести вечерок с тобой в обнимку, не смущайся. Обещаю не плакать.

Она действительно искренне ожидала, что он уйдет. Там, в школе, найдется по меньшей мере пара дюжин девчонок, которые готовы драться за шанс ощутить язык Финна Кэрролла у себя во рту, и большинство из них, откровенно говоря, симпатичнее Джулии. Но Финн почему-то пожимает плечами и спокойно закуривает.

— Я же тут.

— Я серьезно.

— Я знаю.

— Что ж, твои проблемы. — Джулия плюхается обратно на сырую траву, приятно холодящую затылок, выпускает облачко дыма. Ром уже действует, руки становятся гибкими и послушными. И вообще, возможно, она прежде недооценивала Финна Кэрролла.

— Итак, призрак монахини. — Финн прикладывается к бутылке. — Ты веришь в такое?

— Да. Кое во что, — соглашается Джулия. — Может, не в призрак монахини — спорим, эту историю выдумали учителя, чтобы мы не пробирались ночами в парк, — но вообще во всякую мистику. А ты?

— Не знаю. Ну, в смысле, нет, конечно, потому что нет никаких научных доказательств этой фигни, но вообще-то думаю, что я не прав. Понимаешь?

— Еще рому, — Джулия протягивает руку за бутылкой, — мне нужно выпить, чтобы въехать в такое.

— Ладно, смотри: исторически люди всегда думали, что уж они-то наконец-то всё поняли. В эпоху Возрождения они были уверены, что познали устройство Вселенной, пока не пришли следующие поколения толковых ребят и не доказали, что раньше не учитывались сотни важных вещей. И уже эти парни были убеждены, что разобрались во всем, пока не появились очередные умники, которые продемонстрировали, в чем те ошибаются.

Финн смотрит на Джулию, не смеется ли она над ним и слушает ли вообще. Она не смеется, а слушает внимательно.

— Так что очень маловероятно, чисто математически, что мы живем в ту самую эпоху, когда получены окончательные ответы на все вопросы. То есть существует приличная вероятность, что мы не можем объяснить существование призраков и прочего, потому что пока не умеем, а не потому что их нет. И с нашей стороны довольно самонадеянно думать иначе.

Финн глубоко затягивается и, прищурившись, разглядывает облачко дыма как нечто таинственное. Даже в лунном свете Джулия видит, как раскраснелись его щеки.

— Ладно, — говорит он наконец. — Это, наверное, звучит как полный бред. Можешь теперь предложить мне заткнуться.