«Позже, — сказал он себе. — Прямо сейчас, ешь свой суп».
Энни оказалась права — суп был хорош. Сливочный, солоноватый, с картофелем, который, казалось, таял во рту, а сами моллюски придавали ему едва заметную океанскую горечь.
— Отличный суп, — сказал Бо, проводя ложкой по дну своей миски и проглатывая все до последней капли.
— И не говори, — сказала Энни. Она поставила свою тарелку на кофейный столик, прежде чем откинуться на спинку дивана, наблюдая за ним. — Этот день я провела совсем не так, как планировала, — сказала она после нескольких секунд тишины. — В некотором роде я все еще жду, что проснусь и пойму, что все это сон.
— Нет… обещаю — я настоящий, — сказал Бо, протягивая руку, чтобы взять свою миску со стола, прежде чем встать и отнести ее в раковину.
— И ты говоришь, что стоишь здесь, самый сексуальный мужчина в мире, и моешь посуду, прикрывшись простыней, наполовину спадающей с твоей задницы, — сказала Энни. — И я, по-твоему, должна поверить, что это происходит на самом деле?
Бо глянул на нее через плечо с теплой улыбкой на губах. Его гиппогриф успокоился — приятное изменение после бурного утра… но теперь он вновь поднялся — довольный, но настойчивый.
«Она слишком красива, чтобы бы настоящей».
«Знаю», — ответил ему Бо.
— Честно говоря, я до этого не мог понять, каково встретить свою пару, — сказал он, ставя тарелку в сушку и возвращаясь к дивану. — У меня есть друзья, которые пытались объяснить, но теперь понимаю, почему не смогли. Это неописуемо.
Щеки Энни порозовели, когда она посмотрела на него.
— Думаю, я тоже все еще перевариваю услышанное. — она сглотнула. — Значит ли это, что я смогу познакомиться с твоей семьей? Ваше семейство гиппогрифов?
Бо рассмеялся.
— Конечно, если чувствуешь, что готова к этому. Не стану лгать… мне пришлось сказать им, что я встретил свою пару, чтобы задержаться на несколько дней, пока придумываю, как себе все сообщить. Так что им всем не терпится с тобой познакомиться.
— О, верно, — сказала Энни, прежде чем сделать глубокий вдох. — Я… я надеюсь, что не разочарую. Я имею в виду, что единственное, во что я превращаюсь, — это в страшного зверя, когда утром звонит мой будильник.
И вновь Бо не смог сдержать смех, прежде чем протянуть руку и ободряюще погладить Энни по плечу.
— Ты ни коим образом не сможешь никого разочаровать, — сказал он. — В любом случае, ты моя пара. Это значит, что теперь ты член семьи. Они будут любить тебя, несмотря ни на что.
К своему легкому удивлению, он увидел, что на глаза Энни снова навернулись слезы.
— Прости, — сказала она, быстро их смахнув. — Мне не грустно… наоборот. Просто… у меня никогда раньше не было семьи. И ты сказал… ты сказал, что супружеские узы на всю жизнь, верно?
Бо кивнул, его сердце наполнилось нежностью при взгляде на нее.
— Да. Именно так действует супружеская связь. Всегда.
— К этому нужно немного привыкнуть, — повторила Энни. — Но… Ну, к счастью, у меня есть несколько свободных дней на работе. Так что я могла бы поехать с тобой навестить их на Рождество, если это не помешает.
— Никогда, — тепло ответил Бо. — Как я уже сказал, они умирают от желания познакомиться с тобой, — он поморщился, когда ему в голову пришла одна мысль. — Хотя… Кажется, я оставил свою машину припаркованной перед вашей пекарней. Наверное, мне стоит как-нибудь сходить за ней.
Энни рассмеялась.
— А, да, это хорошая мысль. Можем пойти прямо сейчас, если хочешь. Мои соседи уехали и сказали, что я могу воспользоваться их парковочным местом, если приглашу гостей на Рождество… хотя и не думала, что так поступлю. Можем отправиться в путь завтра утром. — Энни посмотрела на него, приподняв бровь. — Хотя зачем ехать на машине? Эти огромные крылья только для вида или для чего-то еще?
«Мы должны ей показать! — его гиппогриф очевидно был готов отправиться прямо сейчас. — Мы должны доставить ее туда, куда она пожелает! Показать наше великолепие!»
— О, нет, они определенно созданы для полетов, — сказал Бо, отмахиваясь от эгоистичного заявления своего гиппогрифа. — Но при такой погоде как сейчас… ну, давайте просто скажем, что я усвоил урок о том, что не стоит делать глупостей во время полета.
— Да, верно. Я об этом не подумала, — сказала Энни, кивнув. Она вытянула руки над головой и зевнула. — Что же, как бы мне ни было неприятно это говорить, думаю, нам пора принять душ и одеться.
— Какая жалость. Тебе идет эта простыня, — сказал Бо, оценив, как обнажились бедро и бок Энни, когда та встала.
— Кто бы говорил, — парировала Энни, улыбнувшись ему через плечо, и скрылась в своей спальне.
С теплой, широкой улыбкой Бо последовал за ней.
* * *
Был ранний вечер, небо потемнело, падал слабый снег, когда Энни повезла их обратно в пекарню, чтобы забрать машину Бо.
Им удалось выбраться из душа только после одного неудачного фальстарта… душ Энни был маловат для них двоих… а поездка заняла всего пятнадцать минут или около того.
Бо повернул голову, наблюдая за тем, как Энни прикусила губу, когда поворачивала, изо всех сил сосредоточившись на скользкой дороге.
«Она действительно была совершенна», — подумал он, глядя на нее… именно такой, какой он когда-либо мечтал видеть свою пару. Красивой, веселой и решительной. Он уже мог видеть все это на ее лице, когда смотрел на нее. Перспектива познакомиться с ней поближе — узнать о ней все, что только можно, и о том, как он может защитить ее и посвятить себя тому, чтобы стать для нее лучшим партнером — взволновала его больше, чем он мог выразить словами.
— Ладно, мы на месте, — сказала Энни, подъезжая и останавливая машину. — Магазин закрылся несколько часов назад, поэтому, думаю, тот сугроб твой.
Она указала на насыпь в форме автомобиля на парковке, покрытую изрядным количеством снега. Очевидно, пока они были заняты другими делами, шел сильный снег.
— Я помогу тебе ее очистить, — сказала Энни, доставая из-под сиденья щетку для снега. — Это не займет много времени.
— Теперь дыхание дракона не кажется такой уж плохой идеей, — сказал Бо, когда они вышли на морозный воздух. — Будь я драконом, все удалось расчистить бы в один миг.
— Поверь, я рада тебе такому, каков ты есть, — сказала Энни с улыбкой.
Только когда они направились к занесенной снегом машине, Бо впервые заметил это. Запах, который он узнал бы где угодно… который большинство людей узнало бы где угодно, и который определенно не ассоциировался с этим местом.
«Керосин».
Запах был достаточно сильным, чтобы чутье оборотня сразу же уловило его, но не настолько сильным, чтобы Энни его заметила. Бо завертел головой по сторонам в поисках источника, когда его гиппогриф поднялся на ноги, раскрыв клюв в могучем крике.
«Что-то здесь не так».
Бо прищурился, сосредоточивая все свое внимание. Он не хотел волновать Энни, пока не поймет, что для этого есть какая-то причина. Напрягая все чувства своего гиппогрифа, он вгляделся в темноту, и острые глаза орла сразу же заметили движение в переулке между пекарней и магазином по соседству.
«Там».
— Энни, подожди здесь секунду, — сказал тихо, отходя от нее. — Я сейчас вернусь.
— Бо? Что… — начала говорить Энни, но тут же оборвала себя, увидев его серьезное выражение лица.
Бо кивнул ей, как он надеялся, ободряюще, и быстро и бесшумно направился к фасаду здания, скрываясь из виду с аллеи. Добравшись до стены, он быстро выглянул из-за угла — ровно настолько, чтобы увидеть скорчившуюся фигуру у стены и определить, что именно там запах керосина был сильнее всего.
Его гиппогриф расправил крылья внутри.
«Оборотень. Мы его чувствуем».
Как и все оборотни, он мог чувствовать присутствие других оборотней, даже если не мог сказать, в кого они обращаются. Не так уж редко можно было встретить их, когда этого не ожидаешь. Но сейчас Бо нахмурился.
