— Все хорошо, Энни, — сказал Бо низким голосом. Она видела, как он оглядывается по сторонам, и задавалась вопросом, увидит ли в его глазах осуждение по поводу крошечных размеров своего жилища или того, как скудно оно обставлено. Но он просто казался заинтересованным. Любопытным.
Энни сделала еще один глубокий вдох, пытаясь успокоиться, прежде чем ляпнуть что-нибудь еще.
«И действительно, возможно, нам стоит сначала прояснить все вопросы».
— Я не совсем уверена, с чего стоит начать, — сказала она через мгновение. — О чем люди, э, обычно спрашивают у тебя, когда обнаруживают, что ты… что ты…
— Оборотень, — сказал Бо. — Так называют таких как я. И, честно говоря, ты первая, кому мне приходится это объяснять, Энни. Либо я разговариваю с другим оборотнем, либо с человеком, который уже знает о нас, либо с человеком, которому не обязательно знать. Так что для меня это тоже в новинку.
— О. Понятно. — Энни опустила взгляд на свои руки, которые она сжимала перед собой, заставляя себя расслабиться.
— Но, если ты хочешь спросить о чем-то, просто спрашивай, — сказал Бо. — Я сказал, что отвечу… ты не можешь спросить ничего такого, что я счел бы неуместным или грубым. В конце концов, ты имеешь право знать.
«Что он имеет в виду?» — задумала Энни.
— Ладно. Тогда почему бы нам не присесть? — сказала она, прежде чем вспомнила, что единственное место, где она могла присесть, — это на ее старом диване. У нее не часто бывали гости.
«Что же, уже поздно, я все сказала», — подумала она, когда села на край дивана. Бо был таким большим, что почти целиком поместился на нем, но все равно, каким-то образом, ей казалось, что места для нее более чем достаточно.
— Ты родился… оборотнем? — спросила она. Было неловко спрашивать, но Бо заверил, что не сочтет вопросы грубыми.
Бо кивнул.
— Да. Это семейное… так всегда бывает. Все в моей семье такие же, как я: мои родители, мои бабушки и дедушки, мои сестры, мои племянницы и племянники. Мы всегда были такими, сколько себя помним.
— Так на фото был…
— Мой племянник, Джесси. — Бо улыбнулся. — Он как раз в том возрасте, когда гиппогрифы начинают учиться превращаться. Думаю, моей сестре Кортни не терпелось показать мне это. Это важный шаг в жизни оборотня.
— О. Думаю, я могу это понять, — сказала Энни, думаю о первых шагах ребенка. — Итак… есть еще такие? Или гиппогрифы единственные виды оборотней?
— Нет, есть много других, — сказал Бо. — Гиппогрифы — одни из многих. И не все относятся к мифическим существам. Есть медведи, волки, птицы, даже собаки и кошки… если существует животное, можешь не сомневаться — есть оборотень, который в него превращается.
«Ладно, больше не буду переодеваться перед окном, думая, что меня могут увидеть только крысы и уличные кошки», — решила Энни.
Было так много других вопросов, о которых она хотела спросить, но сейчас ей трудно вспомнить что-либо из них.
В голове у нее было мутно, сердце бешено колотилось в груди, щеки горели.
Именно тогда она осознала, насколько близко они сидят друг к другу… так близко, что ее бедро касается его бедра.
«Если я немного наклонюсь, то почти смогу его поцеловать», — подумала Энни, облизывая губы.
Взгляд Бо тут же метнулся вниз, следуя за движением ее языка.
— Энни, — сказал он низким рокочущим голосом, посылая мурашки по ее позвоночнику. — Ты должна знать еще кое-что… кое-что, о чем ты, возможно, не решишься спросить. Но именно это я хотел сказать тебе с тех пор, как впервые увидел.
— Л-ладно? — произнесла Энни, чувствуя себя глупо, но ее мозг был слишком затуманен, чтобы придумать что-то еще прямо сейчас. Близость Бо, жар его тела, его запах… все это было почти невыносимо.
— У оборотней есть и другие особенности, отличающие их от людей, помимо превращения в другую форму.
Его горло дернулось, когда он тяжело сглотнул, и Энни не могла не заметить, что его взгляд не отрывался от ее губ.
У нее перехватило дыхание, сердце бешено колотилось. Она чувствовала себя так, словно кто-то обвязал ее веревкой и медленно затягивал туже, но вместо того, чтобы причинять боль, это только наполняло ее каким-то восхитительным, волнующим предвкушением — ощущением, что она вот-вот услышит нечто такое, что навсегда изменит ее жизнь.
— Оборотни… у нас также есть такое понятие как избранная судьбой. Я действительно не знаю, как это объяснить. Никто не знает, откуда это взялось и почему происходит. Но когда происходит…… ну, скажем так, ты поймешь.
— Избранная судьбой? — спросила Энни, моргнув.
«Означает ли это то, о чем я думаю?»
Бо кивнул.
— Избранная судьбой — та… с кем суждено быть вместе. И когда мы встречаем пару, сразу это понимаем. С самого первого момента нашего соприкосновения.
Энни мысленно вернулась к тому моменту, когда пальцы Бо коснулись ее в пекарне, пока она передавала ему коробки с покупками.
— Это… это чувство… — пробормотала она, уставившись на свои руки. Тот разряд электричества, который, казалось, прошел прямо через ее руку и поселился в груди…
— Я не знаю, почувствовала ли ты это тоже, — сказал Бо с очевидным облегчением. — Но, даже если так, не думаю, что ты поняла значение.
Энни подняла взгляд своих широко открытых глаз.
«Он говорит то, о чем я думаю?»
— Я твоя избранная судьбой? — выпалила она, прежде чем подумала.
«Нет. Не может быть. Это невозможно».
Но выражение глаз Бо подсказывало ей, что она права.
— Верно, Энни. Это ты. Я сразу это понял. Я заметил твою красоту при первом же взгляде. Я понял, что ты храбрая, судя по тому, как противостояла тому парню в магазине. Но только когда я прикоснулся к тебе, понял, насколько ты особенная.
Энни знала, что у нее отвисла челюсть, но прямо сейчас ей было все равно.
«Это вообще реальность?»
Энни не собиралась щипать себя снова… в основном потому что не хотела просыпаться, даже если все было сном.
— Тот момент на озере, когда ты чуть не упала, — сказал Бо с легким смешком. — Мне потребовалось все терпение, чтобы не поцеловать тебя прямо там и тогда. Но я не был уверен, как ты отреагируешь в тот момент. Подумал, что мне нужно больше времени, чтобы показать свои чувства.
— Я бы хотела, чтобы ты это сделал, — сказала она со смущением. Энни открыла рот, чтобы попытаться взять свои слова обратно, но вместо этого покачала головой. Какой смысл отрицать? — Мне действительно очень хотелось, чтобы ты это сделал, — медленно произнесла она, глядя на свои руки. — Я тоже хотела тебя поцеловать. Но вдруг испугалась… испугалась того, как сильно я тебя хочу.
Тяжело сглотнув, Энни заставила себя посмотреть Бо в глаза. Она не привыкла так открыто делиться своими мыслями и чувствами. Даже с людьми, которых знала достаточно хорошо, она держала свои карты при себе.
— Я чувствовал то же самое. — глаза Бо неотрывно за ней следили. — Ну… я знал, почему так себя чувствовал. Так что не испугался… во всяком случае, не того, чтобы тебя поцеловать.
Энни заставила себя и дальше смотреть ему в глаза, когда спросила:
— Так… значит, ты все еще хочешь этого?
Энни вынуждена была признать, что стон, вырвавшийся из горла Бо, был в некотором роде приятным.
— Больше всего на свете.
Энни облизнула губы и наклонилась вперед. Теплое дыхание Бо коснулось ее щеки, жар его тела почти ошеломлял.
— Тогда тебе, вероятно, следует это сделать.
Энни ахнула, когда его губы коснулись ее, теплые и мягкие. Поначалу это было нежное прикосновение, но даже этого оказалось достаточно, чтобы у нее перехватило дыхание и сердце бешено заколотилось в груди. Те же крошечные электрические разряды, что и раньше, пробежали по ней, посылая волны тепла по всему телу и оседая глубоко в животе.
Однако прикосновение губ Бо было нежным лишь мгновение… секунду спустя его рот жадно приоткрылся, а руки обхватили ее лицо.
Энни никогда раньше не захватывал поцелуй настолько… не то чтобы у нее их было много, и она чувствовала, что было бы немного несправедливо сравнивать ее одну или две неловкие встречи в старших классах с этим.
