Разговор прервало появление Велицы, которая несла небольшую, меньше ладони, простенькую шкатулку — или даже картонную коробку, раскрашенную под дерево.

— Исса, а тебе опять посылка.

— И опять без карточки? — скривилась она. — До чего он упрямый…. Зачем ты взяла? Надо было отказаться!

— Посыльного пожалела, — бесхитростно призналась она. — Очень он плакался, что будут проблемы, если посылку не вручить. Да посмотри хоть, ужасно интересно, что твой менталист придумал опять! — улыбнулась она. — А потом вернёшь.

— Он не мой и мне не интересно! — отрезала Исса.

— Ну ладно, ну что тебе стоит? Открой! Честное слово, я бы сама уже открыла, но тут привязка к ауре. Никто же не заставляет возвращать нераспакованный подарок, а?

— Мне кажется, это плохая идея, — вздохнула змея, борясь с собой. — Зачем?..

Неправильно, и надо вернуть, но… Веля права, интересно же!

— Как это зачем? Из любопытства. Честно говоря, я восхищена и немного завидую, — засмеялась она. — Он ужасно красиво ухаживает. Тонко, ненавязчиво, и постоянно сохраняется интрига, что ещё придумает. Коробочка совсем лёгкая, я теряюсь в догадках!

Змея ещё пару мгновений поколебалась и сдалась. Проклятое любопытство.

Коробка действительно оказалась совсем простой, картонной. Исса слегка встряхнула её, но внутри ничего не гремело и не перекатывалось, да и на кондитерские изыски, судя по весу, не походило. На всякий случай проверила магией как умела и почувствовала слабый отклик — кажется, той самой привязки к ауре.

Крышка откинулась почти без усилия. Исса вздрогнула от неожиданности — и все три девушки восхищённо ахнули.

Из коробочки тонкими радужными струями потёк неосязаемый искристый туман, полился тихий птичий щебет. Клок тумана, оторвавшись, вспорхнул большущей лазоревой бабочкой, с крыльев которой осыпалась мерцающая пыльца. За ней отправилась следующая, огненно-рыжая.

Иллюзия разворачивалась медленно, с некоторой даже торжественностью, выбираясь из простой картонной коробки и заполняя комнату. И вот уже волшебные цветы распускаются на зелёных лианах, затянувших стены, бабочки кружат, опускаются на лепестки, на волосы, на подставленные пальцы — невесомые, неощутимые, но кажущиеся настолько реальными, что сложно удержаться и не прикоснуться. А тишину заполняет пение птиц, шелест ветра и далёкий, едва уловимый шёпот морского прибоя. Не хватало только запаха — но его прекрасно дорисовало воображение.

Иллюзия длилась недолго, всего несколько минут. Всё это время девушки боялись пошевелиться — и некоторое время после, когда иллюзия столь же мягко и неспешно угасла, как раскрывалась.

— О-бал-деть, — первой нарушила молчание Велица. — Цитрин знает толк в красоте.

— И возвращать нечего, — пробормотала Исса, заглянув в пустую коробку.

Та изнутри была целиком расписана рунной вязью, в некоторых местах которой раньше были приклеены простенькие кристаллы-накопители — совсем бросовые, с ноготь мизинца размером, — которые выгорели, выполнив свою функцию, и закоптили картон.

Обгорелый и бесполезный корпус фейерверка после праздника.

— Впечатляет, — признала даже Айнур. — Я никогда о таком и не слышала!

— Потому что иллюзии — штучная вещь, — ответила Велица. — Морозень мечтает стать иллюзионистом, у него как раз стихии подходящие — вода и воздух… Эту точно настоящий мастер делал!

— И если попенять Цитрину, окажется, что её делал какой-нибудь друг по знакомству и исключительно из любви к искусству, — проворчала Исса, чувствуя себя пришибленной и растерянной.

Стоило бы сердиться на упрямого дракона, который опять поступил по-своему, наплевав на все её возражения, но…. Как можно всерьёз злиться на того, кто подарил красоту? Просто — красоту. Такую, что от восхищения боязно дышать, и стоит закрыть глаза — перед глазами опять цветные бабочки, рассыпающие мерцающую пыльцу. Жаль только, не хватило времени их всех рассмотреть...

Боги! Как он это делает?

Менталист почти не знал её, вряд ли залезал в голову за ответами на вопросы — Исса уже достаточно разобралась в основах этой магии, чтобы не бояться подобного, — и уж точно не расспрашивал её друзей об интересах и увлечениях. Но как он угадывал?! Как выходило, что каждый его поступок, каждое решение попадало в точку?

Он, кажется, видел её желания и стремления насквозь, понимая даже лучше, чем она сама. Исса никогда не интересовалась иллюзиями, не бывала в иллюзорном театре. Хрупкие, неустойчивые, видения не умели подстраиваться под движущиеся объекты, они существовали сами по себе в некотором объёме — и девушка никогда не думала, что оказаться внутри этих чар может быть так прекрасно.

А Цитрин — знал, и угадал, что ей это понравится. Вроде бы — какая мелочь, ничего удивительного, любому бы понравилась такая красота! Вот только никому другому просто не приходило в голову ею поделиться. И дело совсем не в цене, не в затраченных усилиях, не в редкости и вычурности. Как с той орхидеей, которую стоило бы вернуть, но рука не поднималась.

Это восхищало и — злило. Потому что он так легко угадывал, цеплял, поступал по-своему и заставлял о себе думать. Думать о драконе тогда, когда гораздо сильнее должна задевать ссора с Яманом. Кентавр же из всех чувств вызывал только лёгкую досаду.

Сегодня все три соседки, задумчивые и погружённые в себя, легли пораньше. Даже есть не пошли, ограничились резервными бутербродами на общей кухне. Иллюзия оказала настолько сильное впечатление, что не хотелось разговаривать, а хотелось немного задержаться в нарисованном мире — пусть даже в собственном воображении.

На следующий день Исса ожидала подвоха со всех сторон сразу, поэтому была взвинченной и нервной, но занятия прошли спокойно. Вернулся со своего больничного осунувшийся и всё ещё ослабленный, но живой Коскун Тюн. Исса взялась помогать ему навёрстывать упущенное, и это пошло на пользу обоим. Причём змее — 4больше не занятие, а общество Шуна, лучшего друга пострадавшего и второго добровольного помощника. Этот добродушный жизнерадостный парень в дурацкой ситуации с личной жизнью старосты придерживался самой правильной стороны: наблюдателя. С одинаковым удовольствием беззлобно поддразнивал всех: Иссу, «группу поддержки обиженного соратника» и кружок сочувствующих менталисту.

Пара часов после занятий в такой компании прошла легко и незаметно, позволила отвлечься и расслабиться, в очередной раз напомнив себе, что личная жизнь — это далеко не всё, есть и другие важные интересные вещи.

В четверг лекция у Цитрина прошла настолько как ни в чём не бывало, что это впечатляло. Дракон с восхитительной лёгкостью игнорировал намёки, а на прямой вопрос от кого-то из парней в перерыве — в Пустоту подробности, откуда они вообще узнали?! — правда ли, что менталист побил Ямана, с незамутнённой искренностью в глазах поинтересовался, кто это такой.

— Парень нашей Иссы, боевик с четвёртого курса, — не растерялся одногруппник.

— Посмотрите на меня внимательнее, — рассмеялся дракон. — Я действительно похож на человека, который может побить боевика?

К счастью, на второй половине пары студенты окончательно втянулись в предмет и перестали шушукаться. Потом Исса шепнула подруге подождать её снаружи и замешкалась со сборами так, чтобы остаться последней.

— Господин Цитрин! — подошла она к преподавателю. — Я хотела сказать, что не приду сегодня на факультатив. И в понедельник тоже.

— Что-то случилось? — обеспокоился он.

— Можно подумать, вы не знаете, — насупилась она. — И так слухи ходят…

Дракон озадаченно приподнял брови, словно и вправду не понимал, потом задумчиво кивнул.

— Ну… Если вас это беспокоит, наверное, и правда лучше сделать перерыв, чтобы болтунам надоело, — проговорил он рассеянно. Исса вскинула озадаченный взгляд — она ожидала гораздо менее понимающей реакции. Менталист смотрел задумчиво, с непонятным выражением и едва заметной улыбкой в уголках губ. — Ступайте, не стоит опаздывать на занятие.