— Интересным? — Андрей Алексеевич приподнял бровь, делая шаг ближе к нам. — Неужели ты нашёл, с кем обсудить свои военные кампании? Или он уже предложил тебе новую стратегию для следующей битвы?

— А ты, Андрей, всё такой же, — усмехнулся Михаил, не отводя взгляда. — Всегда находишь время для колкостей, даже там, где их не ждут. Конечно, их намного проще отпустить, чем использовать заклинание, верно?

— Колкости? — Андрей широко улыбнулся, прищурив глаза. — Ну что вы, братец, это же просто дружеские замечания. Мы ведь все здесь ради хорошего вечера, не так ли? И знаете, хорошее слово порой может ранить не хуже заклинания, уж поверьте моему опыту.

Михаил кивнул, но в его взгляде было что-то холодное. Если бы не годы тренировок и боевых кампаний, он бы, возможно, показал своё недовольство, но второй принц был слишком дисциплинированным, чтобы позволить эмоциям взять верх.

— Скоро к нам присоединится Пётр, — заметил Андрей, оглядывая зал. — Интересно, что он скажет, увидев тебя здесь, Михаил. Он ведь так редко видит тебя на подобных мероприятиях.

— Думаю, он будет только рад этому, — коротко ответил Михаил. — В отличие от тебя, мне не нужно посещать каждый приём, чтобы чувствовать себя значимым.

Андрей усмехнулся, но ничего не сказал. Они обменялись короткими взглядами, и в этот момент стало совершенно ясно: несмотря на улыбки и «дружеский» тон, между этими двумя была настоящая напряжённость. Соперники? Несомненно. Они были слишком разными, чтобы не столкнуться в противостоянии.

Михаил Алексеевич — военный стратег, человек действия, тот, кто привык решать проблемы силой и острым умом. Андрей Алексеевич — интриган, мастер манипуляций, который добивается своего через разговоры в тени и договорённости в кулуарах.

И вот в этом всем оказался каким-то образом замешан я. Опасная однако позиция.

— Ну что ж, — Михаил слегка отступил назад, давая понять, что разговор окончен. — Пожалуй, я пойду. Увидимся позже, Максим Николаевич.

— Конечно, — кивнул я.

Михаил Алексеевич развернулся и, попрощавшись со своим братом официальной улыбкой, в которой не было ни капли эмоций, удалился в сторону другого конца зала, где его уже ожидала группа дворян, в военных мундирах.

— На твоём месте я бы не стал сближаться с военными, — как бы невзначай сказал Андрей Алексеевич, наблюдая за уходящим братом. Его голос был тихим, но в нём чувствовалось что-то большее, чем просто совет. — Они люди простые, прямые. С ними, действительно, легко общаться, но вот союзники они никудышные.

Я посмотрел на него и прищурился. Это был не просто комментарий. Андрей Алексеевич явно намекал на то, что он предпочёл бы видеть меня в своей фракции. Его слова звучали как тонкое предупреждение, но и как предложение. Опасная игра, но не для меня. Я не боялся ни Михаила Алексеевич, ни его брата Андрея, и тем более не собирался выбирать чью-либо сторону, пока для этого не наступит подходящий момент. Тем не менее, я отметил его слова.

— В отличие от Михаила, — продолжил Андрей Алексеевич, жестом указывая на другую часть зала, — в моём кругу учёные люди. Вот там, например, ректор Высшей Магической Академии. А рядом с ним — несколько видных исследователей. Эти люди двигают науку и магию вперёд, они создают будущее. С ними можно решать вопросы не только войны, но и прогресса человечества. К слову, я имел смелость рассказать о ваших… вольных мечтаниях во время нашего прошлого разговора. И один весьма известный ученый заинтересовался темой паровых двигателей. Надеюсь, вы найдете время разделить с нами беседу.

Я проследил за его жестом и, действительно, увидел несколько знакомых лиц. Ректор Академии, человек, чьи труды по магической теории я читал в перерывах между тренировками дяди Эдварда. Мужчина стоял в окружении учёных, оживлённо обсуждая что-то с коллегами. Эти люди были не менее влиятельны, чем военные, но их сила не была очевидной. Она заключалась в знаниях, в открытиях, которые могли изменить мир.

— Прогресс, говоришь? — с усмешкой спросил я, оглядывая учёных. — Это, конечно, важно. Но иногда прогресс приходит через разрушение. Вопрос лишь в том, что разрушать — старые идеи или города.

— Вот тут-то мы и различаемся, — улыбнулся Андрей Алексеевич. — Я предпочитаю разрушать старые идеи. А Михаил — города.

Я усмехнулся. Третьему принцу не занимать остроумия, это точно. Он знал, как ввернуть колкость, даже когда говорил о вещах, которые другим казались серьёзными.

В этот момент двери в зал внезапно распахнулись, и все разговоры сами собой стихли.

В зал вошёл мужчина, сопровождаемый многочисленной свитой. Его присутствие было невозможно не заметить. Он двигался с такой уверенностью, что казалось, весь мир вращается вокруг него. Одет роскошно, даже вычурно — бархатный мундир глубокого синего цвета, украшенный золотыми нитями и драгоценными камнями, переливался в свете люстр. Его волосы были идеально уложены, лицо светилось харизмой и уверенностью, которая граничила с надменностью. Люди кланялись ему, приветствовали с искренним уважением, и я понял, что это не просто дань этикету — они, действительно, восхищались им.

— Явился, — тихо, почти небрежно, бросил Андрей Алексеевич, но я услышал это. И сразу понял, кто передо мной. Пётр Алексеевич Романов, наследный принц Российской Империи.

Пётр Алексеевич уверенно прошёл через зал, его свита следовала за ним, словно тени. Он улыбался, кивал в ответ на приветствия, но в его движениях чувствовалась некоторая театральность. Принц любил внимание, это было очевидно. Когда он приблизился к нам, его лицо расплылось в широкой приветливой улыбке.

— Ах, Андрей, как давно я тебя не видел! — воскликнул он, делая шаг к брату и протягивая ему руку. — Рад встрече!

— И я рад встрече, — улыбнулся Андрей Алексеевич, принимая рукопожатие.

Пётр Алексеевич огляделся, его взгляд остановился на мне.

— Не представишь мне своего друга? — спросил он, его голос был мягким, но в нём чувствовалась скрытая издёвка.

— Максим Николаевич Темников, — без промедления ответил третий принц. — Сын Николая Владимировича, министра финансов.

— Незаконнорожденный, — добавил я, слегка склонив голову в знак уважения. Я не собирался прятаться за официальными титулами. Лучше уж сразу обозначить свои позиции и свой статус в некотором роде.

Пётр Алексеевич приподнял бровь, его улыбка стала ещё шире.

— Наслышан о вас, — сказал он, оглядывая меня с интересом. — Мало кто может за столь короткий срок сделать такую крепкую репутацию в столице. Вы очень… интересный экземпляр. Даже не чураетесь своего происхождения. Что это, самоуверенность или глупость? Чего в этом больше?

Я улыбнулся, не позволяя его словам вывести меня из равновесия. Интересный экземпляр? Ну что ж, пусть будет так.

— Лишь голые факты, не более, — ответил я.

Взгляд наследного принца вдруг стал пристальным. Но он смотрел не на меня, а на кого-то в толпе.

Я незаметно проследил за его взглядом и увидел мужчину с бокалом в руках. Это был один из аристократов, лицо которого я видел на нескольких приёмах. Ничего особенного, на первый взгляд. Но что-то в его движениях насторожило меня. Он ускорил шаги, когда оказался в нескольких метрах от Андрея Алексеевича.

Моё тело сработало быстрее, чем разум. Я как бы случайно двинулся в сторону, оказавшись на пути аристократа. В следующий момент содержимое его бокала оказалось на моей одежде вместо третьего принца, а сам бокал разбился вдребезги. Звук бьющегося стекла быстро заполнил окружающее пространство.

Зал, казалось, замер на мгновение. Вокруг нас возникла тишина, и я почувствовал, как на нас устремились все взгляды. Пётр Алексеевич медленно покачал головой, его улыбка стала ещё шире.

— Какая незадача, — произнёс он с явной насмешкой, однако взгляд его на аристократа отражал злобу. — Частый случай на подобных вечерах, когда кто-то не знает меры.

Я взглянул на Андрея Алексеевич. Он в ответ смотрел на меня сложным, но благодарным взглядом. Третий принц всё понял, но ничего не сказал. Этот аристократ явно собирался устроить какой-то спектакль, но теперь его планы были разрушены из-за моего вмешательства.