На коленях у императора лежала маленькая книжечка — сборник стихов, напечатанный в «Печатном Доме» Санкт-Петербурга. Он переворачивал страницы с той же неспешной грацией, с какой смотрел на мир. Его глаза пробегали по строкам, и на губах время от времени появлялась едва заметная улыбка. В этих стихах было что-то знакомое, что-то, что отзывалось в глубинах души.

Он остановился на одном из стихотворений и прочитал его про себя, снова и снова ощущая, как слова, выведенные чётким шрифтом, словно проникают в самую суть его сознания:

— Странное чувство, — прошептал император себе под нос, едва заметно покачав головой. — Как будто кто-то заглянул мне в душу.

Он отложил книжечку в сторону, не переставая думать о том, что за человек мог написать такие строки. Что было в его мыслях и что он пережил, чтобы говорить о столь значимых вещах так метафорично.

Размышления прервал лёгкий шорох шагов позади. Император не обернулся, но услышал, как кто-то приблизился и почтительно поклонился.

— Ваше Величество, — раздался тихий голос слуги. — По вашему указанию прибыл Николай Владимирович Темников.

Император, не спеша, кивнул, давая понять, что услышал. Он любил встречать Николая Владимировича — одного из немногих людей, с которыми можно было говорить открыто, без официозного налёта и дипломатической игры.

— Пусть войдёт, — коротко сказал император, приподнимая руку в знак разрешения.

Слуга молча отступил, и через мгновение на террасе появился Николай Владимирович Темников. Высокий, стройный мужчина с темными волосами, уже немного тронутыми сединой, он выглядел так, словно только что сошёл с иллюстрации какого-нибудь учебника по этикету. Его шаги были уверенными, а взгляд — сосредоточенным.

Он остановился в нескольких шагах от императора и, как и полагалось, склонил голову в почтении.

— Ваше Величество, — произнёс Николай Владимирович, его голос был глубоким, но спокойным.

Император лишь слегка кивнул в ответ, давая понять, что церемоний можно не придерживаться.

— Садись, Николай, — сказал Алексей Сергеевич, указывая на кресло рядом с собой.

Николай Владимирович кивнул, и сел напротив императора. Атмосфера действительно была располагающей к более дружескому разговору, несмотря на то, что их окружали величественные стены Зимнего дворца.

— Как дела на службе Империи? — спросил император, не отрывая взгляда от заснеженной Невы.

— В целом, стабильно, Ваше Величество, — ответил Николай Владимирович, чуть кивнув. — Но есть несколько вопросов, которые требуют вашего внимания.

— А как же иначе, — усмехнулся Алексей Сергеевич. — Вопросов всегда хватает. Что же на повестке дня?

Николай Владимирович на мгновение задумался, а затем заговорил:

— В первую очередь, это финансирование внешней разведки. Служба требует увеличения ассигнований. Последние отчёты показывают, что их деятельность приносит результаты, но…

— Но они хотят больше денег, — закончил за него император, усмехнувшись. — Внешняя разведка сейчас важна как никогда. Учитывая, что в Европе снова пошли слухи о грядущих переменах, нам нужно держать ухо востро.

— Именно так, Ваше Величество, — кивнул Темников. — Я подготовлю новый финансовый план на следующий год с учётом их запросов.

— А что ты думаешь, насчет визита поляков? — спросил он, меняя тему.

— Ваше Величество, после долгих переговоров Царство Польское наконец согласилось на наши условия по военному сотрудничеству. Через несколько недель состоится подписание соглашения. Я считаю, что это очень хорошая новость.

— Это, действительно, хорошая новость, — подтвердил император, чуть прищурившись. — Я знаю, что среди чиновников много тех, кто не очень одобряет это соглашение.

Николай Владимирович слегка кивнул, подтверждая слова императора.

— Да, Ваше Величество. Есть те, кто считает, что это соглашение усилит влияние Польши на наши западные границы. Они боятся, что это приведёт к зависимости от союзника.

Алексей Сергеевич только усмехнулся, его глаза блеснули с лёгкой насмешкой.

— Боятся, значит, — протянул он, откинувшись на спинку кресла. — Пусть боятся. В открытую никто не решается сказать, а это значит, что их страхи не так уж сильны. Что ж, пусть обсуждают это за спиной. Но я считаю, что для Империи это соглашение принесёт пользу. Поляки — наши давние партнёры. Тем более, сейчас у них не все спокойно внутри государства.

Николай Владимирович кивнул, соглашаясь с выводами императора. Он знал, что Алексей Сергеевич был человеком, который всегда видел перспективы дальше, чем большинство его подданных.

На мгновение повисла тишина. Император снова взглянул на снежную гладь Невы.

— Кстати, к зимнему балу прибудет мой старший сын, — внезапно сказал император, слегка улыбнувшись. — Пётр наконец возвращается из своей поездки.

— Это замечательная новость, Ваше Величество, — ответил Темников, хотя в его голосе читалась лёгкая настороженность.

Наследный принц Пётр Алексеевич был человеком, которого уважали многие, но его безрассудные поступки и склонность к развлечениям заставляли некоторых чиновников чувствовать себя неуютно в его присутствии.

— Да, — кивнул император, будто уловивший скрытые мысли своего министра. — Уверен, что его присутствие на балу добавит ему немного ответственности. В конце концов, наследнику престола нужно иногда показываться в обществе.

Николай Владимирович чуть кивнул, соглашаясь с мнением императора. Но прежде, чем он успел что-то сказать, Алексей Сергеевич снова заговорил:

— А что насчёт твоего сына? Он будет на балу?

Николай Владимирович явно удивился такому вопросу.

— Вы интересуетесь Максимом, Ваше Величество? — спросил он, не скрывая лёгкого удивления.

Император усмехнулся, его глаза блеснули весёлым огоньком.

— Да, я бы с удовольствием взглянул на того, кто помог моему сыну выиграть польского гроссмейстера, — сказал он, с улыбкой глядя на своего министра. — И кто написал такие дивные стихи. Вот, Николай Владимирович, ты только взгляни!

Император поднял с колен книжечку и протянул её министру. Николай Владимирович взял её в руки на той же странице, где несколько минут назад остановился император. Его глаза пробежали по строкам:

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом,

Что ищет он в стране далёкой?

Что кинул он в краю родном?..

Николай Владимирович слегка нахмурился, читая стихотворение.

— Это же надо так точно описать грусть по родному месту, — задумчиво произнёс император, глядя на министра. — Но при этом в этих строках чувствуется какая-то неуемная тяга к свершениям. Как будто это — не просто символ одиночества, но и символ стремления. Возможно нам, наконец, удастся обскакать поляков с англичанами на литературном поприще. Что думаешь?

Николай Владимирович осторожно захлопнул книжку и вернул её императору.

— Да, Ваше Величество, — ответил он, кивнув. — Это, действительно, глубокие строки. Максим обязательно будет на балу. Я прослежу за этим.

Император одобрительно кивнул и, убрав книжечку в карман своего плаща, снова повернулся к заснеженной Неве, будто погружаясь в свои мысли.

Снег валил плотной стеной, укрывая улицы белым одеялом, приглушая звуки города. Я сидел у себя в комнате, погружённый в чтение книги по истории, которая происходила в этом мире. Иногда мне казалось, что изучать этот мир так же интересно, как и жить в нём. Книга поведала мне о том, как был основан город, и кто бы мог подумать, что всё окажется таким прозаичным.

— Значит, Пётр тут — это не император, а столица названа по религиозным основаниям, в честь апостола Петра, — пробормотал я, захлопывая книгу. — Вот как, значит, пошли события в этом мире. Необычно, но почему и нет, собственно говоря.

Теперь всё встало на свои места. В этом мире история пошла по иному пути, но общие черты оставались похожими.