— Вот это и есть пример. — продолжает Чон Джа: — ты тоже как Оби. Знаешь, что нужно делать, но делаешь другое. Люди так устроены. Никто не делает то что нужно и меня это бесит. Вот пойду сейчас и этому инженеру Ли по шапке надаю, козел старый. Ладно Оби такая, но уж он-то мог устоять, взрослый мужчина! И почему все такие однокнопочные?

— Я… не знаю. — наконец отвечает Юна: — понимаешь, это вроде, как и не со мной было. Я же потом в больнице почти полгода лежала и все как будто пеленой подернулось. А когда я пытаюсь вспомнить, то… в общем лучше не вспоминать. И я понимаю, что я могу сейчас их всех в тюрьму посадить и фирму отобрать, но… если я об этом начинаю думать, то это вроде как — возвращается, понимаешь? И становится реальным. А я… — она отворачивается. Чон Джа вздыхает, встает со своего стула и подходит к ней. Присаживается рядом со стулом и обнимает ее.

— Ну-ну. — говорит она: — ладно, я поняла. Извини, не буду больше дурацкие вопросы задавать. Это твое решение. Но что бы ты не решила — мы тебя поддержим. Захочешь забыть про все — забудем и не будем вспоминать. Захочешь прижать этих уродов к ногтю — поможем.

— Я… пока не знаю, чего я хочу. — признается Юна: — у меня сил нет на них злится. Я еще тогда все пережила. Знаешь… мне кажется, что где-то глубоко внутри я все знала. И… струсила. Я же могла бы встать и… ну закричать, например. На помощь позвать. Вряд ли кто-нибудь услышал и помог, но по крайней мере я хотя бы протестовала, оказала сопротивление, понимаешь? Но нет, я лежала, покорная как селедка на разделочном столе… и я знаю, что в суде начнут задавать вопросы, я же была на таких делах. Там всегда говорят если женщина не сопротивлялась, значит все происходило по «обоюдному согласию». А я — не сопротивлялась.

— Так ты и не знала, что происходит! Они тебя обманули и использовали!

— Наверное я сама виновата. — опускает голову Юна: — раз такая дурочка. Так мне и надо. Ты права, я такая же как Оби… наверное мне тоже нужно было чтобы кто-то мною восхищался, и я была готова на все ради этого. Так что не стоит удивляться тому, что со мной произошло. Рано или поздно такое происходит со всеми наивными девочками, не так ли?

— Прекрати! А ну-ка — прекрати немедленно! — Чон Джа трясет Юну: — перестань так говорить! Иначе, клянусь всем чем угодно, я…

— Что? Ты меня стукнешь? Бей, не стесняйся… все так делают. — пожимает плечами Юна: — ведь я все равно потом не смогу узнать обидчика. Знаешь, в младшей школе мальчики и девочки так и делали… ударят или толкнут на перемене, а я и не знаю кто это сделал. Но я слышала, как они — смеются за спиной. Так что смело бей меня, Чон Джа, не стесняйся. Ведь ты делаешь это с добрыми намерениями. Знаешь, вчера, когда ты набросила на меня одеяло и повалила, и стала «буцкать» — я заплакала.

— Извини. — говорит Чон Джа, отстраняясь: — мне не стоило так делать. Прости меня пожалуйста.

— Ты не понимаешь. — вздыхает Юна: — я плакала от радости. Так здорово быть у вас своей. Так хорошо, что я всех вас узнаю даже без бейджиков и наклеек. Я знаю, чем вы пахнете вблизи, я знаю какая ты на ощупь… знаю, как ты себя поведешь в следующую секунду… теперь я узнаю вас даже в толпе. Ведь я всегда узнавала маму и папу, в любой одежде. Так и вы… теперь я узнаю вас везде. И я рада, что ты меня отбуцкала, хотя, между прочим — я твой босс!

— Эээ… извините, босс… — Чон Джа смущенно чешет в затылке: — подумала, что раз уж я в одной постели с боссом, то можно и опустить формальности, а не обращаться «госпожа Юн, позвольте вас отбуцкать».

— Мы не были в одной постели! Это просто футоны близко были! — вскидывается было Юна, но натыкается на насмешливый взгляд Чон Джа.

— Ну, слава богу, перестала хандрить. — качает головой она: — а то я уж думала тебя по методу джедаев лечить.

— А… по методу джедаев — это как? — осторожно спрашивает Юна.

— Ты об этом у джейдайки спрашивай, да пребудет с ней сила. Вот говорила же я что от нее одни проблемы будут. Ладно… — Чон Джа встала и открыла холодильник: — босс, а ты в курсе, что у нас есть парочка бутылок сочжу? Как раз хватит дотянуть.

— Дотянуть?

— Ага. Пока курьер с новыми не приедет. — Чон Джа поворачивается к ней, держа в каждой руке по зеленой бутылочке с рисунком персика на этикетке: — пожалуй нам с тобой нужно выпить. Там и поговорим как следует. А потом я схожу и настучу инженеру Ли по голове за то, что он свой хер в штанах держать не умеет. Хочешь посмеяться? Уверена, что у него в этот момент вот такое выражение лица будет! — Чон Джа корчит мину: — то-то смеху будет. Наверняка оправдываться будет. Ну и припугну его разок, чтоб знал как несовершеннолетних психопаток по кровати валять… для тонуса самое то.

— Чон Джа! Но ведь утро! Кто же с утра пьет⁈

— Я пью. И ты вместе со мной. Когда там среда? Мы с тобой себе еще даже завтра можем позволить пить. И послезавтра. Раз уж я заперта в тесном пространстве с тобой, то я обязательно напьюсь. И выскажу тебе все, что про тебя думаю.

— У тебя еще осталось что сказать? Так ты еще сдерживалась⁈

— Я всегда сдерживаюсь. Мир еще не знал Чон Джа Юн во всей ее славе и мощи! — она ловко открывает бутылку и ставит ее перед Юной: — пей, босс. Я тебя научу любить себя. И меня разумеется.

— Любить тебя? — Юна поднимает бровь: — а может мы сперва хотя бы на свидание сходим? Я никогда не думала, что у меня… ну что я запуталась в отношениях или там в ориентации. Мне всегда мужчины нравились. Ты не подумай, Чон Джа, ты красивая и ноги у тебя… сильные. И скорей всего я достойное сопротивление оказать не смогу, а мы до среды тут заперты…

— Слишком много болтаешь, босс. Пей. Ну… — она одним ловким движением руки скручивает «голову» у бутылки и поднимает ее: — за победу. Чтобы всей этой корпорации сейчас икнулось так здорово.

— За победу! — Юна поднимает свою бутылку. По маленькой кухоньке плывет мелодичный звон от столкновения двух зеленых бутылочек с персиками на этикетке. Чон Джа отпивает почти половину своей бутылки и ставит ее на стол. Набирает что-то в своем телефоне. Поднимает голову и смотрит на Юну.

— Как ты думаешь, ящика нам хватит?

— Ящика? Но…

— Точно. Еще этот инженер Ли же. Значит — два ящика? Чтобы несколько раз курьера не гонять. Выпивка всегда пригодится, а вечером школьники придут. Мистер Хайд пьет так, что дай боженька каждому. Надо бы еще и джедайку споить… хоть увижу какая она пьяная. Может у нее вторая личность есть, а? Миссис Хайд! Змеюка такая мелкая…

— Чон Джа! Они же школьники!

— Он старый извращенец, а на ней и так пробы ставить некуда. Все, заказала два ящика сочжу, будут с разными вкусами. Закуску тоже заказала. Мяса хорошего, сейчас пулькоги с тобой сообразим! Инженера позовем, чего он сидит один в своей квартирке… слушай, а «залечь на матрасы» — это здорово! — поднимает голову от телефона Чон Джа: — и чего мы раньше так не делали?

— Залечь на матрасы — это значит тихо сидеть! Тихо! — машет своей бутылкой Юна: — не устраивать вечеринки и не напиваться! Тем более — не спаивать нашего аффилированного ответчика! Мы и так на грани злоупотребления правом!

— Круто! Так мы с тобой — Бонни и Клайд, скрываемся от правосудия! За это нужно выпить!

Глава 4

— Кто? Оби? — девушка в школьной форме морщит свой лобик, словно пытается вспомнить: — я не так много про нее знаю, она только перевелась к нам. Но да, про нее тааак много слухов ходит! А ты почему интересуешься? Тоже влюбился? Ну, я много про нее не скажу, знаю только, что у нее родители умерли. В автокатастрофе погибли. А еще говорят, что она всякими непотребностями со старшеклассниками занималась. Но ты это не у меня, ты это вон у Минсе спроси, она все знает.

— Спасибо. — кивает он: — обязательно спрошу. Извини, что оторвал от дел.

— Да какие там дела. — машет девушка рукой: — кстати, а я тебя не видела в школе до сих пор. Как говоришь тебя зовут?