— А, вот и наш Бухгалтер прибыл. — машет рукой ему господин У: — давай, садись. Говори, чего накопал.

— Эээ… — он осторожно снимает с кресла синий кружевной бюстгальтер и присаживается на краешек. Кладет папку на стол. Откашливается, прочищая горло. Интересно, думает он, и как ему все разрешают? Это же не бордель, это здание корпорации! Всего лишь шаг за порог сделать и там — стекло и бетон, подтянутые люди в деловых костюмах, работа кипит! А тут — окна затемнены, повсюду пустые бутылки и какие-то женщины под одеялом… а что, если одна из них — госпожа Югай⁈ Он поспешно прогоняет эту мысль, совершенно не желая задаваться вопросом — в достаточной ли степени его любопытство перевешивает его же страх перед этой женщиной и хочет ли он увидеть ее в неглиже.

— Кхм. — откашливается он еще раз: — насколько… безопасно проводить совещание — вот так? — ему неловко поднимать этот вопрос, однако то, о чем они будут говорить — уголовно наказуемо. Попасть под следствие только потому, что господин У пригласил себе в кабинет проституток? Нет, уж увольте.

— Расслабься. — машет рукой господин У: — все, кто в этом кабинете — давали подписку о неразглашении.

— Х-хорошо. — кивает Пак, чувствуя, что у него комок в горле застрял. Все, кто в этом кабинете — давали подписку о неразглашении? А это значит, что даже обладательницы женских ног на футоне под одеялом — тоже давали подписку? Что это значит? Что господин У пригласил профессионалок и взял с них подписку? Нет, такого быть не может… подписку о неразглашении информации можно взять только с сотрудников компании. Неужели господин У взял на работу… тоже нет. Значит, что женские ножки, что высовываются из-под одеяла — принадлежат сотрудницам компании. И это здорово сбивало с толку.

— Так о чем я? — он берет себя в руки. В первую очередь он — профессионал и может работать в любых условиях: — по ситуации с судом. Эксперты подготовили заключение о том, что виноват водитель грузовика и что при такой скорости чета Кан все равно не выжила бы. Таким образом мы можем заявить о вновь открывшихся обстоятельствах и потребовать дополнительного расследования обстоятельств гибели четы Кан. В результате…

— Процесс станет на паузу, а прокуратура откроет следствие по делу. — кивает господин У: — «замотать и затянуть». Ясно.

— Мы также можем указать что являемся ненадлежащими ответчиками по делу, так как виноват водитель грузовика. Смотрите, он превысил скорость и врезался в автомобиль четы Кан, никакая конструкция автомобиля не позволила бы им выжить. Это же как подавать в суд на производителя пиджаков, когда владельца пиджака зарезали. Дескать, почему ваша одежда не сдержала удар ножом? — говорит Пак, забывая о том, где находится: — это же полный бред! Будем настаивать на том, что истец выбрал ненадлежащий способ защиты и…

— И нас опять прокатят. — одеяло поднимается и из-под него появляется госпожа Югай. Она зевает и потягивается. Пак старается не смотреть в ее сторону, потому что госпожа Югай уж слишком откровенна. И в позе, и в одежде… вернее в ее отсутствии.

— Истец имеет право подать на кого угодно и с чем угодно. — продолжает она: — слушай, Ви, а нам вот прямо обязательно это делать с утра? У меня голова болит. Он сам не дотумкает?

— Нам не хватало юриста в команду, вот тебе юрист. Потенциал есть, а остальному ты его научишь. — отвечает господин У с легкой улыбкой.

— Святая Мария. — вздыхает девушка и встает. Пак — поспешно отворачивается в сторону, но сетчатка его глаза все еще хранит отпечатавшееся там навсегда изображение обнаженного тела госпожи Югай! Он смотрит в стол, замерев на месте, словно мышь в присутствии матерого кота.

— Такой забавный. — раздается голос и словно легкий ветер колышет волосы на его макушке: — ладно, я в душ. Пять… десять минут. Наверное.

Краем глаза Пак видит как книжная полка отъезжает в сторону и девушка скрывается за ней. Потайная дверь?

— Порой я засиживаюсь на работе допоздна, так что завел у себя душевую и даже полноразмерную джакузи. — отвечает на его невысказанный вопрос господин У: — хочешь посмотреть?

— Нет, спасибо! — поспешно отказывается от такой чести Пак.

— Вот что. — господин У становится неожиданно серьезен: — давай-ка начистоту. Все эти правила в корпорации — для планктона. Наша команда тут — как минимум киты-убийцы. Косатки. Вот, например Красотка может себе позволить в вызывающем платье ходить, и никто ей ничего не скажет. Черт, да если она захочет — она может и голышом ходить и опять-таки никто ей ничего не скажет. Люди, которые достигают такой компетенции в нашей компании — становятся неприкасаемыми. Я не обязан объяснять свои действия Совету Директоров, я отчитываюсь только перед одним человеком. А люди из моей команды — отчитываются только передо мной. Нас немного, но только благодаря нам эта компания все еще дышит и функционирует после того кризиса в Малайзии, после скандала с фильтрами выхлопных газов в Канаде и… того случая с критической ошибкой в прошивке автомобильного ИИ-помощника. И не только. То, что ты видишь в этом кабинете — большая часть пожарной команды, господин Пак. Мы — кавалерия, тяжелая артиллерия, к нам обращаются тогда, когда кажется, что надежды нет вовсе. Не надо испытывать иллюзий, нас здесь не любят. Но терпят. Вынуждены терпеть, потому что мы — даем результаты. И пока мы даем результаты — мы можем хоть на голове ходить.

— Я… понимаю. — отвечает Пак. На самом деле он все еще не может прийти в себя после того, как госпожа Югай встала и потянулась. Слишком много мыслей, слишком силен контраст между бетоном, стеклом и деловыми костюмами за дверями приемной господина У и тем, что происходит в кабинете господина У.

— … и нам был нужен юрист. Я заметил парочку нестандартных ходов в твоих размышлениях. Красотка знает толк в юриспруденции, но она больше по верхам, а нам нужен свой специалист. Если ты покажешь себя хорошо в этом деле — я возьму тебя в команду. Твой чек вырастет раз в десять… если не больше. Но деньги тут не главное. Главное — это свобода. Ты не будешь подчиняться никому. Только мне напрямую. Всех остальных сможешь смело посылать куда подальше. Служебная машина представительского класса и… свобода. Когда нет кризиса — вообще можешь не работать и в офис не приходить. Вон Красотку я вижу только тогда, когда очередной кризис происходит. И… — в этот момент дверь в кабинет открывается и входит уже знакомый Паку господин Ён, худощавый молодой парень. Внимание Пака сразу приковывает здоровенный синяк на половину лица, а еще то, что господин Ён — прихрамывает.

— Ого! — удивляется господин У: — Толстый, кто так тебя? И куда ты полез со своей весовой категорией? У нас же охрана есть, силовое подразделение… попросил бы их.

— Моя вина. — признается господин Ён и кряхтя — присаживается за стол: — получилось так. Это я в школе. В которой наша истец учится.

— Так… а вот с этого места подробнее. — подбирается господин У, встает с футона и застегивает свою рубашку: — что ты там натворил?

— Я… ну я решил мыслить нестандартно. Как вы и учили… в общем подумал разведку на местности провести. Может даже лично познакомиться. Фургон подогнал…

— Тааак. Что-то мне уже не нравится, — говорит Господин У, садясь в свое кресло и нажимая кнопку селектора: — Минми, принеси-ка мне кофе. Принеси всем кофе. И аспирина. — он выключает селектор и откидывается в кресле, глядя на Ёна: — продолжай.

— Ээ… я переоделся. Ну, в школьной форме я выгляжу как школьник, вот и…

— Вот болван. — книжная полка отъезжает в сторону и появляется госпожа Югай в белом махровом халате и с накрученным на голову полотенцем в виде белого же тюрбана. Она свежа и прекрасна, думает Пак, бросая на нее взгляд.

— … и я тоже рад тебя видеть. — вздыхает господин Ён: — согласен, задумка была авантюрная, но доверить такое больше некому. Не могу же я в самом деле школьников нанимать! А меня никто и не раскрыл… почти.

— Почти. — госпожа Югай проходит к столу и внимательно смотрит на господина Ёна, поднимает его подбородок двумя пальцами, разглядывая синяки: — хороший удар. Где еще? Нога отбита?