— Я видела, что она ртом вытворяла. — возражает Су Хи: — вот ей завтра стыдно будет! А еще адвокат. Кстати, вот то, что вы с ней целовались — считается конфликтом интересов, да? Ты клиент, а она — твой защитник, верно?

— Что происходит в лав-отеле — остается в лав-отеле. Первое правило лав-отелей. — говорит Оби, поглаживая свою щеку: — больно, между прочим. Когда в следующий раз решишь спасибо сказать или там благодарность выразить — предупреди, я мотоциклетный шлем надену, у меня остался один с работы…

— Помолчите. Мне и так трудно с силами собраться и решиться… — мотает головой Су Хи: — я же покраснела, да? Нет, ничего не говорите. Сейчас… — она закрыла глаза и выдохнула. Открыла глаза.

— Бон Хва. — сказала она, выпрямившись: — у меня внутри что-то не так. Я не знаю почему, но когда я… проделываю все эти ужасные штуки с госпожой Мэй, я как будто освобождаюсь от всей той грязи. От того, что со мной сделали эти люди… да, я знаю, что Куоко и Гванхи уже не ходят в школу и говорят, что перешли на дистанционное обучение. Но я все равно не могу их простить… нет, даже не так. Они мне безразличны, для меня они мертвы. Но я сама… ай, да чего я оправдываюсь! — она мотает головой и ее волосы разлетаются в стороны, закрывая лицо, она поправляет их, убирая локоны за ухо. Делает глубокий вдох. Замирает на месте.

— Мне это нравится. — наконец говорит она: — и мне нет оправдания. Я могла бы сказать, что это потому, что издевались надо мной и что у меня покалеченная психика и что я сама тут жертва, но все эти слова — всего лишь слова. Оби помогла мне понять, что от того, что ты убегаешь от правды — станет только больней. И вот она правда — мне это нравится. Мне нравится делать это с госпожой Мэй. И я не знаю, что мне с этим делать. Если ты все еще в состоянии принять меня как есть… в ответ я приму тебя как ты есть, Бон Хва. Если тебе нужно время подумать…

— Не нужно мне никакого времени! — отвечает он, не колеблясь ни секунды: — я принимаю тебя и люблю такой какая ты есть. Пусть даже тебе нравится делать все это с госпожой Мэй. И… я буду гнусным лжецом если скажу, что все что произошло тут — мне не понравилось. Мне даже госпожа Мэй теперь близка и понятна… я даже к ней стал испытывать… не знаю. Какое-то теплое чувство. Старший говорит, что она все время на грани, всегда должна быть хорошей, так что это у нее вроде как отдушина. Так что я готов принять тебя, Су Хи… и всех твоих тараканов вместе с тобой.

— Знаете какой закон есть при образовании пары? — хмыкает Оби и, убедившись, что все смотрят на нее, заканчивает: — сперва убедись, что именно ты — crazy one!

— Оби, а ведь я не только Бон Хва призналась. — поворачивается к ней Су Хи: — я и тебе тоже все высказала. Мне понравилось то, что ты делала с Мэй. Могу ли я рассчитывать на нашу с тобой дружбу?

— Конечно.

— Вот и отлично. Как только синяки у Мэй сойдут — давай повторим?

— Не вопрос. Я профессионалка, могу и сверху, и снизу. И доминантой и сабмиссивом… хотя если честно, все-таки рабыня из меня лучше, чем госпожа. А вот у тебя прекрасно получается.

— Ээ… не хочу напрашиваться… но теперь, когда все явное стало тайным… то есть наоборот! — запутывается Бон Хва: — в смысле, меня тоже зовите! Я же вроде как твой парень! Нехорошо без меня…

— Ну не знаю… — тянет Су Хи: — в этот раз ты даже не стал госпожу Мэй насиловать. Что за слюнтяйство?

— Она же связанная была! И повязка на глазах! Может она не согласна была!

— Старшая сестренка Чон Джа — умная. — поднимает палец Оби: — она что сказала? Если «красный», то есть если крайне против, то Мэй должна была бы не просто мычать сквозь кляп, а в двойной тональности мелодия выдать… а что мы слышали весь вечер? Отчаянное мычание «нет, не надо!» и все такое. В одной тональности. Хотя ладно, в следующий раз расписку с нее возьмем что все по доброй воле, а то ворвется к нам полиция, а мы тут первую заместительницу главы Студенческого Совета и примерную дочь семьи Мэй вот так раскорячили…

— Сперва нужно согласие было спросить!

— В общем ты пока на испытательном сроке. — подводит итог Су Хи: — а что по старшим, как думаешь, Оби-нуна?

— Нуна? Мне нравится. — Оби упирает палец в подбородок: — старшая сестренка Чон Джа сегодня просто подвиг совершила. Она такое не одобряет, но ради нас на такое вот пошла. Чтобы мы не перессорились все тут. Она, конечно, правильно все сделала, после такого невольно все сплотились, гормоны и весь этот серотонин, после хорошего секса всегда больше доверия в воздухе витает… но сомневаюсь, что она когда-нибудь повторит. Старшие такие консервативные… плюс алкоголь, конечно. И ей и Юне завтра будет очень стыдно, и они постараются об этом не говорить. Так что готовь кошелек, Бон Хва, мы опять завтра переедем.

— Опять⁉

— Конечно. Тут все им будет… напоминать….

Глава 11

Интерлюдия Бухгалтер, новый член команды господина У

Когда он вошел в кабинет господина У — он ожидал чего угодно. Бильярдного стола посредине, надувного бассейна с обнаженными девушками-моделями, белого тигра, который служил бы подушкой для госпожи Югай или соревнований по дартсу, где в качестве мишеней выступали бы портреты членов Совета Директоров или самого господина У. Всего, чего угодно.

Именно поэтому еще в приемной он расстегнул пиджак, снял галстук и убрал его в портфель, готовясь к чему угодно. В прошлый раз он зашел, а там все на футонах валялись, а он в своем галстуке и застегнутой на все пуговицы рубашке как чужеродный элемент себя чувствовал. Нельзя выбиваться из коллектива, если начальство изволит в одной рубашке ходить и на футонах валяться, то нужно как минимум соответствовать. Хотя бы рубашку расстегнуть. Он уже понял, что господин У — не такой как все и требования у него совсем иные. В свою очередь, он уже сам стал членом «особой команды» о чем его известил эйчар, весьма удивленный таким поворотом дел. Следовательно, как примерный служащий — он должен соответствовать духу команды. Если команда во главе с начальником отрицает все нормы и правила поведения в офисном пространстве, (например — спит на футонах со своими же сотрудницами!) то и он должен поступать так же. По крайней мере внешним видом соответствовать! Потому что если он будет ходить застегнутый на все пуговицы и в галстуке, в то время как госпожа Югай и госпожа Ри будут голышом на футонах валяться — это будет выглядеть так, как будто он их порицает. А это — самое страшное табу. Никогда нельзя порицать начальство. Что бы оно не делало. Если начальство придет на работу, надев трусы поверх штанов — никто и глазом не моргнет. А на завтра все так оденутся… а кто не станет натягивать трусы поверх брюк — станет изгоем. Именно поэтому перед входом в кабинет господина У он — расстегнул пиджак и рубашку, стянул с шею галстук и спрятал его в портфель. Он — обязан быть как все остальные члены команды.

Однако сам господин У сумел удивить его и на этот раз. В его кабинете царил полный порядок, а сам господин У сидел за столом, как и полагается офисному служащему. Сидел, склонившись над какими-то бумагами. За большим столом для конференций сидел и господин Ён, худощавый мужчина с обманчиво юной внешностью, которого господин У почему-то называл «Толстяком». Рядом с ним сидит девушка, которая представилась как Ри Хейкьюн, но все зовут ее «Соней». У обоих членов особой команды господина У — строгий и подтянутый вид. Господин Ён в строгом офисном костюме, застегнут на все пуговицы, прямой темно-синий галстук, сосредоточенное лицо, очки сдвинуты на краешек носа. Госпожа Ри — в сером пиджаке, белой блузке и с шейным платком, на котором выбиты монограмма корпорации. Сам господин У — тоже одет в дорогой серый костюм, он вопросительно поднимает бровь, уставившись на вошедшего.

— А. Бухгалтер. — кивает он: — явился-таки. Нехорошо опаздывать. Самый новый член команды и явился последним. Да еще и в таком виде. У тебя что, галстука нет? — он окидывает его взглядом и Пак — замирает на месте, не понимая, что происходит. Он же просто пытался соответствовать! Откуда ему знать, что сегодня тут нет никаких бенгальских тигров и восточных танцовщиц, что сегодня день офисного костюма⁈